Путь к власти - Ирина Даневская

Мне известны те страдания, которые вам пришлось испытать. И тот, кто стал их причиной, жестоко за это поплатится. А я вернусь во Францию, даже если для этого мне понадобится завоевать Париж.

Молю вас о двух словах, которые подтвердят, что вы думаете обо мне.

Люблю вас. Джордж».

О подвесках не было сказано ни слова, и сам текст письма свидетельствовал о том, что автор опасался того, что оно может попасть в чужие руки. Анна несколько раз поцеловала строки, написанные любимым человеком, и глубоко задумалась. Она проклинала судьбу, связавшую ее с мужчинами, один из которых пренебрегал ею, а другой страстно желал исправить его ошибку. О, как она их ненавидела – и короля и его первого министра…

Анна смахнула злые слезы и вскрыла письмо Генриетты. Королева долго оттягивала этот момент, справедливо полагая, что не найдет там любовных излияний. И оказалась права.

«Анна, я бы хотела начать это письмо с признаний, как я соскучилась по вам, моя дорогая сестра. Но хоть я и испытываю те чувства, о которых предпочитаю не упоминать, они не помешают мне рассказать о том, насколько меня поразило ваше безответственное поведение. Я позволю себе напомнить вам, Анна, что вы, прежде всего, королева, и обязаны заботиться о чести своей страны, если вам безразлична своя собственная.

Я думаю, что лорд Вилльерс рассказал вам о последствиях вашей глупости, и надеюсь, что вы сделаете для себя правильные выводы. В любом случае, я не допущу, чтобы ваше легкомыслие привело к войне между нашими странами. Впрочем, я знаю, что и вы бы себе этого не простили.

Дорогая моя, я ни в коем случае не виню вас за то, что вы попытались стать счастливой, и уверена, что мой брат меньше всего способен составить счастье женщины. Прошу вас только об одном – будьте осмотрительнее. Если я смогу быть вам полезна, дайте знать через Мари.

Не сердитесь на меня, моя дорогая, но я – прежде всего королева, а лишь потом – ваша любящая и преданная сестра.

Генриетта».

– О, – вне себя от злости прошептала Анна, – можно быть королевой, если рядом нет Ришелье.

Она осеклась, вспомнив, что кардиналу не удавалось испортить жизнь Генриетты, когда та была еще французской принцессой, скорее, наоборот, – это она ухитрялась доставить Его Преосвященству немало неприятных минут…

Это письмо Анна разорвала на тысячу мельчайших кусочков. Но слова Бэкингема: «я вернусь во Францию, даже если для этого мне понадобится завоевать Париж», и Генриетты: «я не допущу, чтобы ваше легкомыслие привело к войне между нашими странами» – все чаще приходили ей на ум…

– Вы ошибаетесь, Генриетта, – вслух произнесла Анна, – если считаете, что меня остановит сентиментальная чушь о мифическом долге перед страной, где я всегда была чужой и несчастной. А счастье улыбнулось мне только однажды – улыбкой герцога Бэкингемского. И пускай меня осуждают, но я желаю быть счастливой, любимой и желанной. А это возможно только в том случае, если Ришелье перестанет быть министром, а Джордж вновь посетит Францию.

«…я вернусь во Францию, даже если для этого мне понадобится завоевать Париж»…

Анна стряхнула оцепенение и заставила себя написать ответ английской королеве.

«Моя дорогая и любимая сестра. Я отказываюсь верить в то, что вы можете так плохо думать обо мне, и смею надеяться, что ваше письмо было написано в момент нервного расстройства. Если это не так, то я навсегда останусь безутешной. В любом случае, мой друг, я не хотела оскорбить ваши чувства.

Моя дорогая, я не далее, как сегодня, вспоминала то счастливое время, когда мы были вместе. Разлука с вами сделала меня несчастной и одинокой. Мари слишком увлечена своими любовными авантюрами и совсем забыла обо мне. Мои друзья удалены от двора, и сейчас меня окружают только шпионы и предатели.

За те ошибки, которые вы мне выговариваете, я дорого заплатила – мой муж и раньше меня недолюбливал, а теперь все значительно хуже – он меня ненавидит. Я уверена, что все было бы совсем не так, если бы не мой злой гений, Ришелье, который не успокоится, пока не погубит меня.

О, сестра моя, если бы вы были рядом, то не допустили бы моего несчастья. Я знаю, что только вы были бы способны указать этому человеку его настоящее место. Если бы вы знали, как мне вас не хватает!

Смею надеяться, что вы вскоре дадите мне знать о себе.

Нежно любящая Вас Анна».

Королева несколько раз перечитала письмо и осталась довольна. На обдумывание ответа герцогу ушел весь следующий день, зато результат того стоил.

«Дорогой друг!

Я не стану скрывать, что я с нетерпением жду встречи с вами, и хочу верить, что вы сделаете все, чтобы она состоялась. Но рискуя прослыть еретичкой, я все же скажу, что молитв для этого недостаточно. А Небо будет на стороне Франции – господин кардинал решил искоренить протестантов, и скоро французская армия отправится под стены Ла-Рошели. Гугенотам может помочь только сильный флот и поддержка земного архангела, тем более что Его Высокопреосвященство сам возглавит военную кампанию.

Анна».

Если бы виконт Пурбек знал, что он везет в Англию, то эти шедевры эпистолярного жанра упокоились бы на дне Ла-Манша. Но Джон, увы, этого не знал. Поэтому письма были благополучно доставлены адресатам.

Герцог Бэкингемский глубоко задумался, перечитав письмо. Его брат с тревогой следил за ним.

– Плохие новости? – осведомился он, когда затянувшееся молчание стало невыносимым.

– Она пишет, что счастлива была бы встретиться со мной, – после продолжительной паузы проговорил Джордж.

– И, разумеется, узнав эту потрясающую новость, ты тут же сядешь на первый корабль во Францию, – со смешком заметил Джон.

Впрочем, он считал, что брат вполне может совершить такую глупость, поэтому скрывал свое беспокойство под шутливым тоном.

– Нет, я знаю, что это было бы безумием… Ну, рассказывай, как тебе понравилась Анна? Не правда ли, она самая прекрасная женщина на свете? Вы говорили обо мне? Что она велела передать?

– Джордж, умоляю, не так быстро. Ты задал мне одному сразу четыре вопроса! Да, Ее Величеству очень хотелось передать тебе еще один комплект алмазных подвесок. Но я решил, что такие подарки слишком дорого обходятся, поэтому оставил прекрасной даме ее бриллианты.

– Джон!

– Ах, да. Я, не жалея красок, расписал Анне Австрийской твои чувства к ней, и уверен, что мой дар красноречия не пропал попусту… Но первой красавицей я ее, увы, не считаю. Та же графиня Карлейль мне кажется более привлекательной, хотя бы потому, что путь в ее постель не лежит через Ла-Манш!

– Проклятие! Джон Вилльерс, вы себе слишком много позволяете, и если вы сейчас же не замолчите…

– Я умолкаю, если правда тебе не по душе!

– Иными словами, тут ты мне не соперник.