Магнитная буря - Хьюго Гернсбек

– Лайл, я рада услышать снова твой голос! Но почему ты стал невидимкой? – тут она вздрогнула. – Это напоминает разговор с призраком!

– Выключи свет, – предложил невидимка. – Так тебе будет проще со мной разговаривать. А я пока останусь невидимым.

Девушка повиновалась, хотя была озадачена. А потом край кровати заскрипел, когда невидимка сел на край.

Поскольку Трент молчал, она снова заговорила.

– Лайл, почему я не получала от вас известия в течении последних двух лет? Два долгих года – это почти вечность! Я подразумевала то, что я сказала прежде чем ты уехал, учиться в Европе… Что я буду ждать. Я ждала бы тебя целую вечность. Я все ещё…

– Нет, Леда, – прервал его Трент. – Мы… Мы не должны говорить о тех вещах. Я надеялся, что ты забыла.

– Понимаю, – голос Леды сломался. – Ты больше обо мне не заботишься. У тебя есть другая женщина, Лайл? Не бойся сказать мне? В конце концов два года – долгий промежуток времени.

– Нет, – покачал головой Трент. – У меня нет никакой женщины, – тут он сделал паузу. – Я все ещё люблю тебя, Леда, и всегда будет.

– Тогда почему?..

– Позволь мне объяснить. Помнишь тот несчастный случай, который произошел в Лейде? Взрыв в лаборатории физики?

– Да, это было последнее известие, которое я получила от тебя, – Леда замолчала, с трудом переводя дыхание. – Я так за тебя волновалась. Ты мне не писал. Тот взрыв изуродовал тебя?

– Немного. Но тот взрыв был действительно ключом к моим исследованиям. Я пытался передавать небольшие порции энергии через щит холодного металла. Не стану вдаваться в детали, Леда, но, когда меня поразил поток фотонов, электроны в молекулах моего тела соскочили с орбит. Когда электроны вернулись на свои орбиты, фотоны оказались вылететь назад с оригинальной скоростью света… На основании этого опыта, я создал первый сырой щит, полностью окружающий мое тело. Это гибкий металлический костюм, не слишком гибкий, не слишком тяжелый со щелями настолько тонкими, что человеческий глаз их видеть не может. Я могу двигаться, потеть и дышать свободно. Но ты не сможешь увидеть ни меня, ни мой костюм, который подпитываются батареями на его поясе. В итоге костюм дает толчок фантомам, которые касаются моего костюма на спине, так что они момент специально проскальзывают к моей передней части и продолжают свое движение, точно не встречало никакой преграды. В этом причина, что я невидим, проходит сквозь меня точно так же, как он проходит сквозь стакан… Существовали и другие нюансы, и я должен был все это предусмотреть. К примеру, мне пришлось разработать способ видеть, поскольку легкие фотоны пролетают мимо сетчаток глаз. Я ношу пару весьма сложных очков, линзы которых перехватывают и изменяют ультрафиолетовые лучи в радиацию, которая видима для моих глаз. Окружающие предметы выглядят немного странными, но я вижу почти также хорошо, как раньше. Но… достаточно объяснений.

Леда все это время слушала внимательно.

– Лайл. Ты – замечательный ученый, – задышала она. – Я всегда считал, что ты станешь великим человеком. Я горжусь твоими способностями…

Но тут Трент резко прервал его.

– Однако когда я закончил работу над костюмом для невидимки, Леда, мне пришла одна неприятная мысль. Я подумал о невидимых шпионах! Невидимые армии! Невидимые преступники! – он резко замолчал, а потом сделал большой вдох. – Я решил, что мое открытие должно остаться тайной. Я не стал печатать свои результаты. В тот день я едва не разломал костюм и едва не сжег свои записи. А потом я подумал о другом. В правых руках подобная вещь стала бы великой силой. Но я не мог никому доверять, так что я решил самостоятельно использовать этот костюм.

Тут что-то невидимое коснулось руки Леды, и она почувствовала, что это рука, покрытая гибкой стальной броней.

– Леда, мне придется посвятить всю свою жизнь этой миссии. Я попытаюсь сделать все, чтобы хоть как-то улучшить этот мир. Я собираюсь заняться розыском опасных преступников, чтобы остановить их. С моей невидимостью, я смогу выведать все секреты гнилой и неправедной части общества и разоблачить негодяев. Тогда всплывут многие темные делишки, – тут он позволил себе кратко усмехнуться. – Я собираюсь провести в обществе персональную реформу. Может, конечно, мне это и не удастся, но я стану стараться изо всех сил!

Девочка импульсивно сжала металлическую руку, сделав вид, что не замечает острое покалывание разрядов при контакте.

– Не удивительно, что я с самого начала полюбила тебя, Лайл! Я сразу разглядела твою душу!..

А потом Трент снова заговорил и голос его стал торжественным и напряженным.

– Леда, теперь ты все понимаешь? Я должен посвятить этому всю свою жизнь… Я хочу быть с тобой, но было бы несправедливо жениться на тебе… в таких обстоятельствах. Мои планы могут вынудить меня отправиться в путешествие по стране, возможно по всему миру. Может сложиться так, что меня месяцами не будет дома. Так что никакой семьи у меня не будет. Ты должна забыть меня…

Девушка зарыдала.

– Понимаю, – задохнулась она. – Но, Лайл, эти два года я ждала тебя…

– Нет! – твердо объявил Трент. – Если мы сойдемся, расставание окажется ещё болезненней… для нас обоих. Мне очень больно от того, что я могу видеть тебя, смотреть тебе в глаза и думать о… о том, что я мог бы быть с тобой…

Вновь заскрипели половицы.

– Сегодня я вернулся к тебе, лишь потому что сегодня годовщина нашей первой встречи. Помнишь? – поездка при лунном свете… Я буду возвращаться раз в год в этот день, но лишь для того, чтобы поговорить с тобой. До свидания, моя любимая… моя Леда…

Послышались шаги, словно кто-то прошел в сторону окна, качнулись занавески и невидимый человек исчез, словно он был всего лишь ветерком, который придетел с реки…

– ВХОДИТЕ, СТИВ.

Политический деятель Стив, жуя незажжённую сигару подождал, пока секретарь не вышел из комнаты. Потом он повернулся к губастому толстяку, сидевшему за столом.

– Хорошо. Продолжим, Пит, – объявил он, внимательно оглядев комнату, словно желая, что они одни. И в самом деле кроме двух мужчин в комнате никого не было. Теперь он был в этом совершенно уверен.

Адвокат Пит облизал свои полные губы и начал:

– Квартал арендуемых домов в Шестом квартале был осужден мэром. Мой клиент – ты отлично знаешь, кто – не хочет, чтобы те здания сносили. У них есть рыночная стоимость. Предположим, что мы реконструируем здания, вместо того, чтобы их сносить, – тут он многозначительно усмехнулся. – Ты знаешь, мы сможем поднять цену до ста штук и баксов. Тогда через год мой клиент сможет поднимать цену на пятьдесят кусков в год. Если бы ты смог согласовать это с Муниципалетом, тебе отойдет… скажем так… процентов десять. Так что ты говоришь, Стив?

Пожеванная сигара Джейка переехала из одного уголка рта в другой, а усмешка стала еще шире.