Пять откровений о жизни - Бронни Вэр

Так было и с Кэт: она хотела слышать только хорошие новости, и побольше. Но это не всегда легко давалось гостям, горевавшим о предстоящей им потере близкого человека. Поэтому по просьбе подруги Кэт, Сью, я решилась поговорить с ней о чувствах ее посетителей.

Сью приходила к нам почти каждый день и очень старалась казаться веселой ради Кэт, но на самом деле больше всего ей хотелось плакать. Перед тем как входить в дом, Сью подолгу сидела в машине и делала себе внушение: оставаться сильной и держать лицо. Через пару часов, выйдя от Кэт, она садилась обратно в машину и рыдала.

– Я, в общем-то, это вижу, – призналась Кэт. – Но я просто не знаю, как мне справиться с печалью Сью, когда я еще и со своей толком не справилась. Эта ноша мне не по силам.

– Ну и не надо взваливать ее на себя, – предложила я. – Просто дайте Сью высказаться, не меняйте тему разговора каждый раз, как она пытается поговорить о своих чувствах. Ей нужно выговориться, а от вас требуется только дать ей такую возможность. Не считайте это обузой. Она ни о чем вас не просит. Она просто хочет рассказать, как сильно любит вас, но не может этого сделать без своих слез и вашего согласия.

Кэт поняла меня, но сказала, что чувствует себя почти неловко, видя, как расстроены ее друзья.

– Господи, Кэт, неужели вас все еще беспокоит такая мелочь, как гордость? – спросила я. Она рассмеялась.

– Просто разрешите своим близким рассказать вам, как они вас любят.

Она улыбнулась и немного помолчала, а потом ответила:

– Когда до меня только дошло, насколько серьезно я больна, я решила научиться принимать свои чувства, а не отвергать их. Они возникают, и я позволяю себе их прожить. Вот почему я с такой свободой рыдала в тот день в ванне. Чувства – это всего лишь побочный продукт мыслей. Я знаю, что можно создавать новые чувства, концентрируясь на хорошем. Но те чувства, что у меня уже есть – это часть меня, и их лучше высвобождать, чем держать в себе. Такая у меня теория. Но при этом получается, что я не уважаю чувства других, а отвергаю их и мешаю их искреннему выражению!

Кэт покачала головой и вздохнула. Чуть подумав, она посмотрела на меня, улыбнулась и добавила:

– Похоже, пора мне набраться смелости и дать другим тоже выплакаться вволю.

Я согласно кивнула и заметила, что это вовсе не лишит Кэт обычных жизнерадостных посещений. Но прямо сейчас пора дать волю накопившимся эмоциям родных и друзей. Им нужна возможность выразить ей свою любовь – вероятно, даже сквозь слезы.

В следующие несколько дней Кэт и ее гости действительно пролили немало слез, но их беседы были наполнены любовью. Они раскрывали друг другу сердца, наполненные болью, и исцеляли их мощным потоком любви.

Один день выдался особенно эмоциональным. Последняя посетительница уходила, смеясь сквозь слезы одновременно горя и радости, перешучиваясь с Кэт, пока не скрылась из вида. Проводив ее взглядом, Кэт посмотрела на меня с любовью. «Да, очень важно дать чувствам волю и принять их. И моим друзьям это тоже полезно, – сказала она. – У них останутся только хорошие воспоминания, не омраченные тяжелыми эмоциями».

Я согласно кивнула, восхищенная ее анализом ситуации. В тяжелый момент жизни мне тоже не без труда удалось отделить свои чувства от себя и понять, что они лишь эмоциональное выражение моей боли или радости, а не я сама. Как и все люди, я родилась с мудрой душой. Но, чтобы познать эту глубинную божественную мудрость, мне довелось дать волю чувствам, иначе они никогда не позволили бы мне реализовать мой потенциал. Поэтому мне так приятно было слышать, что Кэт пришла к похожему выводу, хотя и сформулировала его по-своему.

Кэт и раньше была худой, поэтому от потери веса быстро начала выглядеть больной и изможденной. «Мое время подходит к концу. Невозможно больше закрывать глаза на очевидное», – сказала она мне как-то утром, сидя на переносном туалете. Мне часто доводилось беседовать с пациентами, пока они сидели на горшке, а я рядом. Горшок нам не мешал – он был чем-то привычным, и не было смысла давать туалетным делам мешать интересному разговору. Укладывая Кэт в кровать, я согласилась: действительно, некоторые признаки указывают на то, что ей остается не так уж долго.

Удобно устроившись в кровати, она добавила: «Я не жалею о том, как жила, потому что я многому научилась в результате своих поступков. Но если бы я могла что-то изменить, прожить жизнь заново, я бы впустила в нее больше счастья». Это меня удивило. Конечно, я уже слышала подобные слова от других пациентов, но Кэт мне всегда казалась довольно счастливой женщиной – насколько это вообще возможно, когда ты смертельно болен и ужасно себя чувствуешь. Я спросила, что она имеет в виду.

Кэт объяснила, что любила свою работу, но слишком много значения придавала результатам. Она занималась программами для трудных подростков и считала, что вклад в общество просто необходим, чтобы чувствовать удовлетворение от жизни. «У каждого из нас есть полезные таланты. Неважно, кем ты работаешь. Важно только, что ты пытаешься внести в общество осознанный вклад, надеешься сделать мир лучше, – рассуждала Кэт. – Единственный шанс спасти ситуацию – это понять, что все люди связаны между собой. Ничего нельзя сделать в одиночку. Как было бы хорошо, если бы мы перестали уже соревноваться и бояться и начали работать вместе ради общего блага».

Хотя у Кэт оставалось совсем мало сил и она почти не вставала с кровати, ей все еще было что сказать. Я подозревала, что философ в ней умрет последним (и меня это совершенно устраивало). Пока я натирала ей кремом руки, она продолжала говорить: «Нам всем есть что дать обществу. Я свой долг выполнила. Но пока я искала свое предназначение, я забыла, что можно еще получать удовольствие от жизни. Сначала мне нужен был только результат: я искала смысл жизни. Однако даже найдя любимую работу, которая придала моей жизни смысл, я все равно продолжала думать только о результатах».

Эта история была мне знакома – я уже слышала ее от других пациентов. Идя к намеченной цели, мы часто забываем про настоящий момент. Кэт казалось, что ее счастье связано с конечным результатом работы, и она не получала удовольствия от процесса его достижения. Я заметила, что все люди склонны к этой ошибке, в том числе и я сама.

Она продолжила: «Да, но при этом я лишила себя возможного счастья. Именно это я имею в виду, когда говорю, что хотела бы кое-что изменить. Конечно, важно найти свое предназначение и внести вклад в общество, каким бы он ни был. Но не нужно считать, что счастье зависит только от конечного результата. Нужно быть благодарной за каждый день – только так можно быть счастливой прямо сейчас, а не когда добьешься цели, выйдешь на пенсию или случится еще что-нибудь». Кэт вздохнула, утомленная этой эмоциональной речью, но довольная, что ее услышали.

Выслушав ее и поделившись собственными мыслями на эту тему, я поправила на ней одеяло и отправилась на кухню за чаем. Срезая в саду стебель цитронеллы, я думала о словах Кэт. Мне вспоминались очень похожие слова других пациентов. В деревьях пели птицы, свежезаваренный чай наполнял кухню благоуханием цитронеллы, и было совсем не трудно жить в настоящем и быть благодарной.