Голые - Меган Харт

– Парни могут трахать все, что шевелится. Я уверена в этом.

– Не «трахать». Ублажать орально. Я знаю, что они могут тыкать своими шлангами в любую дырку и получать от этого удовольствие. – Сара казалась чуть более мрачной и расстроенной, чем обычно. – Но… сделать кунни. Нырнуть за жемчужиной. Наброситься на волосатое буррито.

– Фу… – промямлила я. – Какая гадость!

– Но они могут? Как ты думаешь?

Я бросила осторожный взгляд в сторону Алекса, который, казалось, уже не вслушивался в мою болтовню. Он взял другой альбом и перелистывал страницы с задумчивым, поглощенным изучением фотографий лицом.

– Ты имеешь в виду только геев? – Я понизила голос и повернулась к Алексу спиной.

– Нет. Гетеросексуальных парней тоже.

– Хм… – Патрик никогда не занимался со мной оральным сексом. Недовольная тем, что мне и вспомнить-то нечего, я бросила: – Думаю, могут. А почему нет? С какой стати должно быть иначе?

– Я тоже так думаю, – неожиданно легко уступила Сара. Она помедлила и спросила уже тише: – Как ты думаешь, это их возбуждает?

– Сара, милая! Да что с тобой происходит, с какой стати ты решила обсуждать со мной это?

Она вздохнула:

– Я кое с кем познакомилась, только и всего.

– И что случилось дальше?

– Ничего. – На этот раз ее смех звучал почти как обычно. – Серьезно, ничего. Чувак так себе, да еще и «голубой».

– А…

– Ну ладно, что тут говорить… Не буду тебя задерживать. Мне просто хотелось узнать, что ты обо всем этом думаешь. Мне нужно позвонить еще нескольким людям, спросить их мнение.

– Ты не прикалываешься?

– «Девочка, ты знаешь, что это правда», – затянула Сара знакомую песню.

Я в ужасе застонала:

– Только не нужно исполнять тот хит «Милли Ванилли», ну пожалуйста…

Слишком поздно. Она уже пела. А я не могла удержаться от смеха. Исполнение Сарой популярных песен начала девяностых всегда заставляло меня хихикать.

– Я забегу как-нибудь на этой неделе, чтобы помочь со студией, если хочешь, – предложила она. – Желаю от души поразвлечься с твоим ненаглядным Алексомммм…

– Мы собираемся на Праздник шоколада.

– Я тебя ненавижу.

– Ты меня не ненавидишь, – возразила я. – Ты меня любишь.

– И все же я не думаю, что могла бы сделать тебе куннилингус, – ответствовала Сара как ни в чем не бывало, так небрежно, будто повторяла вслух таблицу умножения. – Даже если бы ты заплатила.

– О боже, а это мысль! Почему бы мне и вправду не заплатить тебе, чтобы ты доставила мне это удовольствие? – Я уже смахивала с глаз слезы смеха.

– Дзынь, дзынь! Как поется в другой песне, «опрос не лжет»… Потому что… черт, я не знаю почему. До свидания, дурочка!

– Для еврейской белокожей девочки из пригорода Филли ты слишком тащишься от Мистера Ти.

– Лив, я гораздо чернее тебя, – заверила Сара. – Увидимся, подружка!

– Пока.

Я положила телефон и обернулась. Алекс сидел не шелохнувшись, его силуэт вырисовывался на фоне окна. Я потянулась к камере и быстро сфотографировала его. Лишь после этого Алекс поднялся и вышел из потока света, его фигура обрела более четкие очертания.

– Дай-ка угадаю. Сара.

– Да. Улыбнись. – Я подняла камеру и увидела, как Алекс подошел ко мне. – Слишком близко!

Я сфотографировала его глазное яблоко, снимок получился размытым и жутковатым. Я показала Алексу картинку на экране камеры. – Это впору повесить на холодильник, чтобы лишний раз было страшно туда заглядывать.

– Это фото лучше того, где я со стрижкой под горшок и в полосатой водолазке.

– Когда же это было снято? – поддразнила я. – В прошлом году?

Алекс скривил губу:

– Ха-ха, во втором классе! Я говорил матери, что та водолазка не подходит к моим коричневым вельветовым штанам клеш, но она не пожелала слушать.

– О, просто психологическая травма!

Алекс на мгновение отвел взгляд, а потом его губы растянулись в скупой улыбке.

– Ну да. Думаю, это было худшее, что мне довелось испытать, я ведь редкий счастливчик.

Слова Алекса казались легкомысленными и веселыми, однако почему-то вызывали тяжелое чувство. Поставив камеру на стол, я взяла его лицо в свои ладони. И поцеловала. Не грубо, не сексуально. Просто… ласково.

– Уверена, ты выглядел сногсшибательно даже в вельветовых штанах и полосатой водолазке.

Алекс вскинул бровь.

– Конечно, кто бы сомневался! Я был самым сногсшибательным мальчиком во втором классе. И в третьем. И в четвертом…

Я приложила палец к его губам:

– Охотно верю.

Он улыбнулся и поцеловал мой палец.

– Это было давным-давно.

– Да? – Мы снова двигались, не совсем танцуя, скорее покачиваясь. Похоже, мы не могли даже коснуться друг друга просто так – каждое движение превращалось в нечто сексуальное. – А как давно? Сколько тебе вообще лет?

– А сколько лет тебе?

– Мне двадцать восемь, – ответила я, поймав себя на странной мысли. – Ты ведь старше меня, правда?

Алекс с сожалением рассмеялся:

– О боже! Да. Старше.

– Но ты явно не выглядишь на свои годы.

Он скорчил смешную рожу.

– Вот это да, спасибо! Хвала Создателю, я спустил кучу денег на ботокс и густой тональный крем.

– Ты не пользуешься ботоксом. – Я коснулась тонких, едва заметных линий в уголках его глаз. – И я не вижу никаких следов макияжа.

Его обольстительная улыбка отозвалась мурашками, пробежавшими по моему телу вниз, к кончикам пальцев.

– Сегодня я не накладывал макияж.

Меня бы не удивило, узнай я, что он пользуется косметикой. Или надевает женскую одежду. Круг моих знакомых мужского пола так долго ограничивался молодыми людьми с гомосексуальной ориентацией, что теперь меня скорее шокировали мужчины, которые знали больше о виртуальной игре в фэнтези-футбол, чем о сериале «Остров фантазий».

Меня так и тянуло брякнуть что-нибудь по этому поводу, но я сдержалась.

– Жаль, что не накрасился. Мужская подводка для глаз не помешала бы.

– Пфф… Мужская подводка. Это что-то типично мужское, вроде борсетки, пивного пуза или сисек у толстых мужиков? Крепкой мужской дружбы?

Мы вместе засмеялись. Мне нравилось, как Алекс обнимал меня – не слишком крепко, но и не чрезмерно мягко. Не так, будто пытался удержать меня. Скорее так, словно знал: я никуда не собираюсь от него уходить.