Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин

Объективности ради нельзя не сказать и о следующем. Как к любому крупному происшествию, к катастрофе С-178 был причастен ряд должностных лиц, каждый из них внёс свою „лепту“ в эту трагедию. Прежде всего, подводная лодка нарушила режим плавания в полигонах, а также пренебрегла рекомендованными курсами, должное наблюдение за надводной обстановкой перед столкновением на ней, очевидно, отсутствовало. Хорошие моряки просто так неожиданно и вдруг, в элементарно простой обстановке, не сталкиваются. Об отсутствии порядка и дисциплины на корабле убедительно свидетельствуют порванные гидрокомбинезоны и пустые аварийные бачки в отсеках, с которыми подводная лодка вышла в море. Столкновения вообще не произошло бы, если бы береговой БИП чётко следил за обстановкой в проливе Босфор Восточный и на подходах к нему. Помощник оперативного дежурного разрешил рефрижератору проход боновых ворот на выход, не зная о том, что оперативный дежурный перед тем, как отлучиться для приёма пищи (было время ужина), разрешил вход подводной лодке в пролив через те же боновые ворота. Да и в случившейся катастрофе могло бы погибнуть меньше подводников, если бы организация спасательных работ и действия спасателей были бы более оперативными и профессиональными. Таких „бы“ набирается немало, но этот анализ находится за рамками исследуемой темы.

В заключение можно отметить несколько удивительных совпадений отдельных моментов трагедии С-178 с катастрофами подводных лодок, имевшими место ранее. Читатель уже знаком с ними:

— так же, как С-178, и примерно в то же время суток на входе в свою базу 12 января 1950 г. из надводного положения затонула английская подводная лодка „Трукъюлент“ в результате столкновения со шведским танкером. Командир и вся верхняя вахта также были смыты за борт.

— С-178 затонула 21 октября 1981 г., а 20 октября 1939 г. при аналогичных обстоятельствах так же мгновенно затонула подводная лодка Щ-424, которую таранил в тот же левый борт рыболовный траулер РТ-45, на поверхности тоже остался командир и верхняя вахта, которых подобрало таранившее судно. С разницей в 42 года оба командира предстали перед военным трибуналом и обоим был вынесен одинаковый приговор — 10 лет лишения свободы.

И ещё несколько странных совпадений: число погибших на С-178 равнялось глубине, на которой лодка затонула, — 32 жизни и 32 метра. А затонувшая в Чёрном море 22 августа 1957 г. подводная лодка М-351 пролежала на глубине 84 метра ровно 84 часа до её спасения из подводного плена. Наверное, если более подробно изучить и проанализировать трагические страницы подводного плавания, можно встретить немало роковых совпадений».

Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига. Первый, офицерский, когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке; второй — гражданский, когда спустя годы он сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведён в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам С-178, можно смело сказать, что память своих ребят он увековечил на долгие годы. Наконец, третий, чисто человеческий подвиг взял на себя заботу об оставшихся в живых своих сослуживцев. Им сегодня уже немало лет, и та передряга, со всеми наивреднейшими воздействиями на организм, сказалась ныне самым сокрушительным образом. Бывшие матросы и старшины обращаются к нему как к своему пожизненному командиру, которому они верили тогда, у смертной черты, которому верят и сегодня, что только он и никто другой спасёт их бездушия и произвола военкоматских и медицинских чиновников. И он спасает их, пишет письма в высокие инстанции, хлопочет и… заставляет-таки государство делать то, что оно обязано делать безо всяких взываний к президенту и высшей справедливости.

Сегодня, особенно после гибели атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно — то, что совершили капитан-лейтенанты Сергей Кубынин его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось больше повторить никому. Разве что капитану 1-го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода К-429.

Наградной лист на звание Героя России, подписанный видными адмиралами нашего флота, подписанный бывшим Главнокомандующим ВМФ СССР адмиралом флота Владимиром Чернавиным, так и остался под сукном у чиновников Наградного отдела. А капитан 1-го ранга запаса Кубынин возглавляет один из спасательных отрядов в системе МЧС, по-прежнему приходит на помощь тем, кто в ней нуждается. Наверное, планида у него такая — спасатель. В 2006 году журнал «Родина» вручил Сергею Кубынину камергерский ключ — знак национальной премии «Сокровище Родины». Вручение проходило под сводами храма Христа Спасителя. И это было более чем символично.

Моряк и поэт Олег Матвеев из Владивостока посвятил старпому С-178 Сергею Кубынину эти строки:

И живых, и мёртвых, как всегда, объявили «аварийщиками», не разбирая, кто трус, кто разгильдяй, а кто герой. Лишь спустя четверть века удалось узнать имена мучеников долга…

Представляю себе их последний ужин. Точнее последний «вечерний чай», который, согласно расписанию походной жизни, устраивают на всех военных кораблях в 21.00. Второй — жилой — отсек. Битком набитая кают-компания (на гвардейской атомной подводной лодке К-56 в море вышли два экипажа): шутки, подначки, весёлые флотские байки под перезвон чайных ложечек в стаканах и гуденье батарейных вентиляторов. И они пили этот добротно заваренный флотский чаёк, радуясь удачному дню.

Это было 13 июня 1973 года — за три часа до смертной побудки, о которой они ни сном ни духом не ведали.

Казалось всем, что самые опасные, самые напряжённые часы этих последних ходовых суток остались далеко за кормой.

Днём были зачётные стрельбы: К-56 всплыла в одном из полигонов Японского моря, вздыбила ракетные контейнеры, отчего стала походить на чудище с взъерошенным от ярости загривком, развернулась кормой к цели, и ревущие огненные всполохи унеслись к далёким плавучим щитам. Все ракеты попали в мишень. Стреляли совместно с крейсером «Владивосток» и большим ракетным кораблём «Упорный» по наведению авиацией. Оценка — «отлично»! Теперь домой, в базу…