Железная корона - Райчел Мид

— Нет. Я здесь, чтобы напомнить тебе об ответственности затвое королевство... с некоторых пор ты о нем начисто забыла.

— Да неужели?

Я скрестила руки на груди по большей части потому, чтобыостановить себя от безрассудных действий.

— Я думаю, что ты забыл, что я сделала для своегокоролевства. Скажем, например, спасение от бедствия. Или рискуя своей жизньюиз-за гребаной короны, чтобы у нас наконец-то воцарился мир.

— Если память не подводит, ты сама вызвала это бедствие,когда создавала неблагоприятную пустыню.

Его голос все еще оставался ужасно спокойным.

— И эта корона не делает из тебя хорошего правителя.

— Ты слышал меня? У нас мир. Кровопролитие остановлено.

— Боевые действия временно остановлены. Катрис играет стобой, и ты позволяешь ей это. Она тянет время, используя эти переговоры, чтобывыяснить все пути выхода из этой ситуации. Если ты действительно хочешь, чтобывойна закончилась раз и навсегда, тебе нужно вмешаться и дать ей знать, что тысерьезна. Расскажи всем вокруг о короне. Не бойся, блефуй. Покажи ей, что тыдержишь все под контролем и можешь действительно все это остановить.

Я издала резкий смешок.

— Это так типично для тебя. Оттягивая сроки, как обычно. Утебя даже нет короны, но ты все равно говоришь мне как с ней поступить.

Дориан вскочил с кресла, спокойствие на лице резко сменилосьраздражением.

— Я помню, что значит быть королем. Я никогда не сбегал и непереваливал на других дела, которые казались слишком трудными.

— Правильно, — сказала я, внимательно следя за дистанциеймежду нами. — Получить корону было легко. Именно поэтому, конечно, ты был прав,не пойдя туда со мной.

Он прищурился.

— Ты знаешь, что я бы пошел, если бы мог. Поэтому я сделалединственное, что мог — раскрыл все после.

— Солгав! — воскликнула я.

Пыталась сдерживать свой голос и говорить твердо, позволяятолько одному гневу вырваться наружу, но горе немного сломило меня.

— Создавая тщательно продуманные комбинации с Мастэрой, внадежде, что я завоюю для тебя больше земель. Почему ты не видишь, какнеправильно это было?

— Это?

Его голос звучал так же громко, как и мой. Я так редковидела, как его поглощают эмоции, и это было одновременно устрашающе и красиво.

— Ты думаешь, наши люди считают это неправильным? Те, чьидома уже в безопасности? Те, кто остался жив благодаря этому? Корона искупилавсе, и ты все это разрушишь, если не заставишь Катрис силой вступить в переговоры!Мало того, не выступив, ты позволишь тому, что сделал Лейт, остатьсябезнаказанным.

— О, он был наказан, — сказала я.

— Да, — сказал Дориан холодно, — мной. Что ты, кажется,забыла, прыгнув в постель к этому животному.

— Кийо здесь не при чем. И того что ты сделал недостаточно,чтобы обязать меня быть с человеком, которым постоянно меня обманывает.

Дориан отвернулся, встав ко мне спиной. Почему-то это былооскорбительнее, чем все свирепые взгляды в мире.

— Я могу только предположить, что это и есть человеческаялогика. Достижение мира путем сокрытия правды — это предательство. Самыйстрашный грех в мире. А измена высоконравственна и правильна.

— Это не так! Я не... Я не обманывала тебя. Насколько мнеизвестно, я была заинтересована в этом, пока мы не расстались. И я сталасвободна делать все, что хочу.

— Понятно.

Я не могла показать свои слабости перед ним, но дело в том,что меня до сих пор мучил вопрос, правильно ли было заниматься сексом в лесу сКийо или нет. У меня были противоречивые чувства. Я позволила порывам победитьлогику, чтобы удовлетворить страсть и потребность в мести.

— Слушай, — сказала я, пытаясь успокоиться, — я не хотелатебя обидеть...

Он повернулся так резко, что я замолчала на полуслове. Я небоялась Дориана, не с моими силами и не в моем замке, но что-то в его глазахзаставило меня отступить.

— Королева Эжени, — сказал он официально, — не беспокойтесьо моих "чувствах". Найти вам замену в постели было не так уж итрудно. Вы слишком высокого мнения о себе касательно этого.

Его слова были как пощечина, несмотря на все разумные доводымозга, кричащего о том, что мне должно быть наплевать. У меня не было причин,чтобы беспокоиться о том, что он сделал. Не было причин беспокоиться о нем.

— Итак, — сказала я соответствующим тоном, — у Изабель естьместо, чтобы вновь торговать своими способностями.

— Очень хорошими способностями, — согласился он. — Теперьвопрос в том, что ты будешь делать со своими. Поставь Катрис на место. Заставьее вести переговоры так, чтобы мы получили все уступки, которых заслуживаем.Перестань вести себя как человек.

— Я человек. Ты постоянно забываешь об этом.

Он изучал меня сверху вниз, давая мне возможность сделать тоже самое. "Тебе наплевать, тебе наплевать", говорила я сама себе,пытаясь оттолкнуть мысли о том, как сильно я любила это великолепное лицо.

— Нет, — сказал он наконец, с презрением в голосе, — об этомневозможно забыть. Ты ведешь себя как человек сейчас, отказываясь делатьправильные вещи только потому, что я тебя попросил. Ты противоречишь назло.

Он шагнул к двери.

— Если ты не начнешь действовать в ближайшее время, топожалеешь об этом.

Мне не понравилось, что последнее слово осталось за ним. Асамое главное, это всегда давало ему власть.

— Ты мне угрожаешь?

Дориан взялся за дверную ручку и посмотрел на меня черезплечо.

— Нет, я не угрожаю. Это Катрис. И пока ты продолжаешьпересчитывать, сколько раз я тебя обидел или обманул, я могу тебе сказать сполной уверенностью, что сейчас я сказал тебе чистую правду.

— Принято к сведению, — спешно я сделала попытку вести себяздесь как королева. — Ты можешь идти. И не возвращайся.

Это вызвало полуулыбку, хотя я не видела ничего смешного вэтом.

— Ты отказываешь мне в гостеприимстве?

Я колебалась.

— Нет. Я выше этого. Просто я надеюсь, что ты сделаешьправильную вещь и будешь держаться подальше от меня.

— Принято к сведению, — ответил он, копируя мой тон.

Он открыл дверь и вышел, не обернувшись. Я уставилась напустое место, где он только что был, недоумевая, кто же одержал верх в этомспоре. К тому моменту, когда я вышла и нашла Шайю, Дориан уже покинул мойзамок, чтобы отправиться в свои земли. Она ничего не спросила о том, чтопроизошло с ним, но беспокойство было написано на ее лице.