Краем глаза - Дин Кунц

У Младшего возникли подозрения, что других клиентов, за исключением его, у Мэгассона никогда не было. Им двигала возможность получения высокого гонорара, а не стремление установить справедливость.

И Младший уже подумал о том, а не уволить ли ему этого уз-коротого тролля, когда Мэгассон неожиданно добавил:

— Детектив Ванадий более не будет докучать вам.

— Вы его знаете? — удивился Младший.

— Ванадия знают все. Он — крестоносец, борец за правду, справедливость и американский образ жизни. Если хотите, святой дурак. Поскольку дело закрыто, он более не вправе беспокоить вас.

— Я не уверен, что ему нужно для этого чье-либо разрешение, — пробормотал Младший.

— Если он потревожит вас снова, дайте мне знать.

— Почему они держат такого человека в полиции? — спросил Младший. — Он же нарушает все правила и инструкции.

— Зато добивается результатов. Находит преступников практически в каждом порученном ему расследовании.

Младший уже думал о том, что большинство копов полагают Ванадия не от мира сего, изгоем. Возможно, на самом деле все обстоит иначе… если это так, если Ванадия ценят, тогда он гораздо опаснее, чем полагал Младший.

— Мистер Каин, раз уж он так вас тревожит, может быть, вы хотите, чтобы я перекрыл ему кислород?

Младший уже не мог вспомнить, почему только что хотел отказаться от услуг Мэгассона. Да, с внешностью адвокату не повезло, но вот претензий к его компетентности Младший предъявить не мог.

— К вечеру завтрашнего дня, — добавил адвокат, — я надеюсь получить предложение штата, которое вы затем и рассмотрите.

И действительно, в четверг вечером, после девятичасовых переговоров Хисск, Норк и Накер, с одной стороны, и Мэгассон и адвокат Хэкачаков, с другой, достигли взаимоприемлемого соглашения. Для Кайтлин потерю горячо любимой сестры оценили в двести пятьдесят тысяч долларов. Шине и Руди за их душевную боль и страдания отписали девятьсот тысяч, на^которые они могли пройти курс восстановительной терапии в Лас-Вегасе. Младший получил четыре с четвертью миллиона. Гонорар Мэгассона составлял двадцать процентов, если удавалось решить вопрос во внесудебном порядке, и сорок, если дело доходило до суда. Так что Младшему остались три миллиона четыреста тысяч долларов. С выплат истцам налоги не брались.

* * *

В пятницу утром Младший подал заявление об уходе из диспансера лечебной физкультуры. Он полагал, что процентов с капитала и дивидендов вполне хватит на жизнь, поскольку отличался скромностью запросов.

Воспользовавшись безоблачным днем и теплой, не по сезону погодой, он проехал семьдесят километров на север, среди шеренг хвойных деревьев, марширующих по склонам холмов к живописному побережью. По пути он постоянно поглядывал в зеркало заднего обзора. Слежки не заметил.

На ленч завернул в ресторанчик, обсаженный массивными соснами, из окон которого открывался фантастический вид на Тихий океан.

Официантка, очень симпатичная, в открытую флиртовала с ним, и он понял, что она с превеликим удовольствием готова лечь под него.

Ему этого хотелось, понятное дело, но интуиция предупреждала, что еще какое-то время следует вести себя как можно скромнее.

Томаса Ванадия он не видел с понедельника, когда тот подошел к нему на кладбище, и Ванадий более не выкидывал никаких фокусов с тех пор, как оставил на ночном столике двадцать пять центов. Четыре дня покоя, конечно, хорошо, но Младший уже понял, что с Ванадием нельзя расслабляться ни на секунду.

На работу он мог не спешить, поэтому засиделся в ресторанчике. Ощущение финансовой свободы приносило не меньшее наслаждение, чем секс.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на работу, если у тебя есть средства для того, чтобы позволить себе бесконечный досуг.

В Спрюс-Хиллз он вернулся уже в темноте. По небу плыла бледная луна, городок загадочно серебрился среди деревьев, словно не настоящий город, а сказочная страна с разбросанными по ней цыганскими шатрами, подсвеченными янтарными отблесками фонарей и костров.

То ли во вторник, то ли в среду Младший в поисках Томаса Ванадия заглянул в телефонный справочник. Он ожидал, что номер в справочнике не значится, но ошибся. Нашел и номер, и адрес, который, собственно, его и интересовал.

И теперь он решил взглянуть, а где живет детектив.

Приехал в ухоженный район, со скромными, непритязательными домами, одноэтажными, без архитектурных излишеств. Дом Ванадия ничем не отличался от остальных. Белая обшивка стен, зеленые ставни. Примыкающий к дому гараж на два автомобиля.

Вдоль улицы выстроились черные дубы. Листья облетели, голые ветви тянулись к луне.

Большие деревья на участке Ванадия также лишились листвы, открыв дом. Мягкий свет горел лишь в двух окнах, выходящих на улицу.

Младший не сбавил скорость, проезжая мимо дома, но сделал круг и проехал мимо дома второй раз.

Он не мог сказать, чего искал. Просто чувствовал, что для разнообразия имеет право побыть не дичью, а охотником.

Пятнадцать минут спустя, уже дома, он сидел за столом в кухне, раскрыв перед собой телефонный справочник, с номерами не только Спрюс-Хиллз, но и всего округа, числом порядка семидесяти или восьмидесяти тысяч.

Каждая страница содержала четыре колонки фамилий, номеров, адресов. В одной колонке умещалось около сотни фамилий, четыреста — на странице.

Младший положил на страницу линейку и двинул ее вниз, выискивая имя Бартоломью, игнорируя фамилии. Он уже проверил, есть ли в округе люди с фамилией Бартоломью. Таковых в справочнике не оказалось.

Иной раз вместо имен в справочнике указывались инициалы. Натыкаясь на инициал Б., Младший красным фломастером ставил рядом жирную точку.

Он понимал, что под большинством Б. скрываются Бобы и Биллы. Возможно, Брэдли и Бернарды. Или Барбары и Бренды.

Вероятно, пристально просмотрев весь справочник и не добившись желаемого, ему предстояло звонить по всем номерам, отмеченным красными точками, и звать к телефону Бартоломью. Несколько сотен звонков, не больше. Некоторые придется оплачивать по междугородному тарифу, но теперь он мог позволить себе такие расходы.

Он мог внимательно просматривать пять страниц, прежде чем начинала болеть голова. Со вторника он садился за справочник дважды в день. Четыре тысячи имен в день. Шестнадцать тысяч, когда он закончит пятую из отведенных на этот вечер страниц.

Занудная работа, которая, возможно, не даст нужного результата. Но он должен был с чего-то начать, и телефонный справочник казался наиболее логичной отправной точкой.

Бартоломью мог оказаться подростком, живущим с родителями, или взрослым, проживающим у родственников. В этом случае поиск ничего не даст, поскольку в телефонном справочнике указано имя владельца дома. А возможно, этот парень терпеть не может своего имени и использует его исключительно в юридических документах, предпочитая, чтобы в повседневной жизни его звали вторым именем.