Сети кружевницы - Ирина Грин

– А ты, Кристина? Чего хочешь ты? – спросила Ася.

– Чего хочу? – задумчиво произнесла Кристина и посмотрела на потолок, а потом в окно, за которым тихо падал снег. – Честно? После разговора с Колесником мне очень хочется попасть в Венскую оперу, на «Щелкунчика».

– «Щелкунчика»? – Асины глаза округлились от удивления.

– А почему бы и нет? Должен же у нас хоть когда-нибудь быть отпуск, – как всегда, поддержал Кристину Тимур. Впрочем, не как всегда – на этот раз, после небольшой паузы, он все-таки возразил: – Вообще-то, балет в Венской опере не из лучших. Балет нужно смотреть в Москве. А в Вену если и ехать, то именно на оперу. «Севильский цирюльник», например.

– А ты, Федор?

Программист не принимал участия в разговоре и, казалось, ничего вокруг не слышал и не видел. Но, услышав свое имя, встрепенулся.

– А? Что? Можно и в Вену. Я посмотрел – «Севильский цирюльник» будет в апреле. Билеты от трех до двухсот сорока девяти евро. Желательно покупать заранее, кроме тех, что за три евро. Хоть сейчас, например. Только мне лучше наличными выдайте. Оперу я и по интернету прекрасно посмотрю, а деньги потрачу на еду. Типа, штрудель, шницель, винер вюрстль – это колбаса такая, на улице продается, венские вафли и, извините за выражение, захер.

– Понятно. А ты, Иван? Тебе чего хотелось бы?

Ивану не хотелось ровным счетом ничего. Ася рядом, уже не плачет и строит планы на будущее, чего еще желать? И поэтому, не раздумывая, он брякнул первое, что пришло в голову:

– Достать чернил и плакать.

Ася посмотрела на него удивленно:

– Ваня?

– Это стихи такие, – добавил он.

– Я люблю тебя, – прошептала Ася. – А за Пастернака – еще больше.

Насчет Пастернака Иван не понял, но ему было очень приятно.

После обеда Иван позвонил Овчинниковой выяснить, остается ли в силе договоренность о встрече.

– Конечно, подъезжайте, – сказала она.

Разумеется, о том, чтобы ехать без Аси, не могло быть и речи.

Но сначала они поехали в офис «Кайроса».

– Как вы долго! – возмутилась Раиса, но, узнав о причине опоздания сотрудников, бросилась варить кофе, причитая на ходу.

Лебедев включил компьютер и тут же издал радостный возглас:

– Смотрите, что у меня тут нашлось! В 2001 году инопланетянами похищено сорок три человека. И среди них – та-дам! – Надежда Овчинникова.

– Наша Овчинникова – Юлия! – заявил Рыбак.

– Надя Овчинникова – дочь Юлии и Юрия Овчинниковых, – поправила его Кристина. – Кстати, Виктор Колесник, бывший репортер из «Вечерних новостей», говорил, что с маленькой Наденькой случилось что-то плохое.

– Что может быть хуже похищения инопланетянами? – воскликнул Лебедев.

– Мы, пожалуй, поедем, – сказал Иван, которого поведение Лебедева уже начинало основательно бесить.

– Даже кофе не выпьете? – огорчилась Раиса. – Я уже на всех наварила.

– Потом, – сказал Рыбак. – Потом.

– Да, мы скоро вернемся, – сказала Ася с извиняющейся улыбкой.

– Ты скинул отчет о встрече с Лилией Дунаевой? – спросила Кристина.

– Чуть не забыл. Пустой номер. Только зря прокатался. Ничего она не знает. – Иван положил на стол Федора свой мобильник. – Поможешь?

– Что бы вы без меня делали, – добродушно проворчал Федор, подключая телефон к своему компьютеру.

На въезде в коттеджный поселок, расположенный на Озерном шоссе, где находился загородный дом Юлии Овчинниковой, дежурил охранник, знакомый Рыбаку еще со времени службы в милиции.

Узнав о цели визита бывшего коллеги, он связался с Юлией, чтобы уточнить, действительно ли она ждет гостей.

– Извини, Вань, дружба дружбой, а служба…

– Да я без претензий, – успокоил его Рыбак. – Ты лучше скажи, что за люди эти Овчинниковы.

– Да нечего особо сказать. Чувствуется, что люди с деньгами, но живут тихо, без выкрутасов. У нас есть некоторые, у кого почти каждый день дым коромыслом: толпы гостей, шум, гам, мордобой. Овчинниковы – не такие. Хозяйку, ту вообще почти не видно. Пацан в школу ездит почти каждый день – у нас здесь специальный автобус ходит. Иногда на такси, если проспит.

– А дочка? – спросила Ася. – Дочку Овчинниковых вы, случайно, не видели?

Охранник пожал плечами.

– Чего не видел, того не видел. Ни разу не приезжала.

Оставив машину у высоких кованых ворот, Иван с Асей прошли через калитку и по искусно выложенной булыжником и гравием дорожке направились к дому. Наверное, летом здесь было очень хорошо – цвели розы, шумела листва, зеленела трава. Сейчас же обнаженные ветки и торчащие во все стороны черные побеги розовых кустов выглядели удручающе.

Хозяйка в отороченной мехом лисы жилетке встретила их на крыльце.

– Красивый у вас дом, – похвалила Ася. – Всегда мечтала жить в таком.

Юлия кивнула:

– Да, я его очень люблю. Ни за что не променяла бы на квартиру в городе. Вот только Олежке – это сын мой, – он не по душе. Ему как раз-таки хочется жить в городе. Так что летом будем перебираться. Пока в школу ходил, еще как-то мирился, а поступит в институт и придется либо снимать ему в городе квартиру, либо продавать дом и покупать жилье для двоих. Так что вы хотели спросить?

Юлия открыла дверь, приглашая гостей пройти внутрь. Переступив порог, Ася с Иваном оказались в большой гостиной, залитой светом, падающим из двух окон, за которыми открывался вид на заснеженный сад. Комната была почти пуста, если не считать двух мягких диванов, стоявших лицом друг к другу, и низкого столика между ними.

– Тут еще красивее! – восхитилась Ася, усевшись по приглашению хозяйки на один из диванов лицом к окну. Иван поспешил занять место возле нее.

– Да, летом отсюда можно выйти на террасу, – подтвердила Овчинникова.

– А можно я посмотрю? – Ася встала, подошла к окну, прикоснулась пальцами к темной деревянной раме, обернулась и посмотрела на Ивана.

– Вы уже нашли покупателей на дом? – спросил он.

– А что – вы хотите купить? – Овчинникова грустно улыбнулась и покачала головой. – Пока никого нет.

Внимание Аси привлекло какое-то сооружение в углу сада, похожее на очень высокий сруб колодца.

– А это что? – спросила она.

– Это? О, это башня средневекового замка. Лет двадцать назад, когда мой муж только построил этот дом, неподалеку, у озера, снимали фильм про Робина Гуда. Снимали с размахом – специально для съемок построили настоящий замок. А потом что-то у них не сложилось: то ли деньги закончились, то ли еще какие проблемы, но съемки свернули. Замок почти год стоял бесхозный. Предприимчивый народ уже начал по бревнышку растаскивать стены. И тогда муж нашел кого-то, кто командовал остатками киношного имущества, и купил эту башню. Вот теперь стоит в саду, внутри столик, скамейка. Я люблю летом устроиться в ней с книжкой и чайником зеленого чая. Читать, мечтать…