Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI - первой половины XVII в. в современной британской исторической науке - Владимир Ерохин

Среди британских историков, занимающихся изучением религиозно-политической истории, распространено мнение, что Англия долгое время продолжала оставаться «конфессиональной страной», и поэтому изучение истории исключительно с социально-экономических позиций, или придавая исключительное значение «политическому прогрессу», неверно. На примере деятельности социальных историков в изучении религиозных верований англичан в XVI–XVII вв. можно увидеть, что следование методологическим подходам социальной истории может сочетаться со всевозможными мировоззренческими и идейными убеждениями — и с консервативными, как у П. Ласлетта, и с либеральными у К. Томаса, и с марксистскими в трудах К. Хилла. Влияние социальной истории на изучение истории Реформации в Англии было продуктивным и способствовало пониманию религиозно-политической истории XVI–XVII вв. в более широком социальном контексте.

Одним из крупнейших историков, исповедовавших методологические подходы социальной истории в изучении Реформации в Англии в современной британской историографии, с 1950-х гг. стал Кристофер Хилл (1912–2003), создавший ряд важных работ, многие из которых ориентированы на XVII в., поскольку главной темой его научных изысканий было изучение Английской революции XVII в. Вместе с тем, работы К. Хилла очень важны также для понимания религиозно-политической истории Англии XVI–XVII вв. и подходов тех британских социальных историков, которые испытали методологическое влияние марксизма.

Крупнейшая из работ К. Хилла, в которой рассматривались вопросы истории Реформации в целом с экономической точки зрения — «Экономические проблемы церкви. От архиепископа Уитгифта до Долгого парламента» (1956). К. Хиллу удалось показать, что экономические вопросы были чрезвычайно важны для церкви. Цель его работы — попытаться проследить то, какую роль сыграла религия в подготовке Английской революции середины XVII в., а также рассмотреть связь между развитием капитализма и пуританизмом. Догадки общего характера о влиянии социально-экономических и политических факторов на происхождение Реформации, отмечал К. Хилл, высказывали в XVI в. уже современники, но при попытках более точно сформулировать понимание связи между развитием экономики и религии возникают трудности. Большинство историков признают существование связи между пуританизмом и капитализмом, хотя при этом спорят о том, какова была каузальная природа этой связи.

Вопрос о связи Реформации и развития капитализма был поставлен в конце XIX — начале XX вв. немецким социологом М. Вебером и британским историком Р. Тоуни. Тезис Вебера-Тоуни, как его именуют в британской историографии, выдвигал на первый план любого объяснения социальных изменений в предреволюционной Англии идейное влияние пуританизма, но при этом в нём развивалась мысль, что пуританские идеи были не совсем тем, чем они казались — пуританизм, согласно этому подходу, представлял собой лишь рационализацию материальных конфликтов, происходивших в общественной жизни. Как считал К. Хилл, влияние идей в XVI–XVII веках на современников было велико. Но церковь в это время была чем-то большим, чем религиозным учреждением: она была политическим и экономическим институтом значительной силы и влияния, так что существовало множество не только религиозных причин того, что в 1640 г. были желающие свергнуть церковную иерархию. Церковь была политической, судебной и образовательной организацией, и епископы составляли значительную группу в палате лордов, были гражданскими слугами, администраторами, а при архиепископе Кентерберийском Лоде стали занимать ключевые правительственные должности. Некоторые епископы происходили из социальных низов, так что, находясь в зависимости от королевской власти, они защищали произвольное налогообложение при Карле I. Церковные суды вмешивались в повседневную жизнь очень многих людей, стремясь налагать на них штрафы за моральные проступки. К. Хилл рассматривал церковные суды и как судебные, и как экономические институты, причём деятельность церковных судов определенно имела экономические последствия. Особенностью научной деятельности К. Хилла было то, что он опирался преимущественно на опубликованные источники.

К. Хилл считал, что выявление генеалогии религиозных сект, «как будто речь идет о личностях — пустая трата времени»: по крайней мере, в истории идей, как ему представлялось, «более важна социальная среда, чем наследственность». В качестве примера для иллюстрации этой мысли К. Хилл отмечал, что индепендентство развивалось одним путём в эмиграции в Нидерландах, другим — в революционной Англии, третьим — когда выступало в качестве правящей силы в Новой Англии, а ещё одним путем — после реставрации Стюартов в Англии, поэтому для исследования важно рассмотреть влияние той социальной среды, в которой формировались английские пуритане. В то же время К. Хилл считал нужным подчеркнуть, что пуританизм не стал бы исторической силой, если бы был лишь рефлексией по поводу экономических проблем: «та сила мужества, которая двигала действиями Принна, Лильберна и Джорджа Фокса в то время, когда они претерпевали мученические наказания, вела их к очень разным целям, ни одну из которых нельзя просто описать экономическими понятиями».

Реформация Генриха VIII, как писал К. Хилл, ослабила церковь в материальном и политическом отношениях. При диссолюции монастырей в распоряжение короны перешли земли, приносившие чистый годовой доход в размере более 136 тыс. фунтов, а также слитки золота и серебра, посуда, ценности стоимостью примерно в 1–1,5 млн. фунтов. К. Хилл приводил данные, собранные в работе А.Н. Савина, и доходы монастырей у русского историка, как считал К. Хилл, возможно, даже недооценены. Значение этих цифр можно оценить на фоне того, что до 1542 г. королевские доходы от земли никогда не превышали 40 тыс. фунтов в год. С потерей монастырской собственности церковь потеряла право представлять священника в приход примерно в 40% приходов, и были также потеряны возможности патронажа. Когда в палату лордов входили аббаты, духовные лица имели в верхней палате английского парламента абсолютное большинство, а в результате разрыва с Римом епископы были отрезаны от общения с другими церквами в Европе и стали более зависимы от короны. Уменьшилось уважение к церкви: народ узнал, что церковная собственность, оказывается, не является священной, традиционные церковные институты Moiyr исчезнуть, а мир при этом стоит как стоял. Протестантское богословие подрывало представление о священнике как о священной персоне и повышало самооценку прихожан. Люди задумались над тем, за что они платят священникам, не умеющим самостоятельно проповедовать или не живущим в приходе. Как считал К. Хилл, Реформация проистекала, в сущности, из политических причин.

К. Хилл отмечал, что церковь из-за своей постреформационной зависимости от короны была вынуждена смириться с тем, что монархи на льготных условиях но низкой арендной ставке сдавали землю в аренду придворным, таким способом оплачивая их службу монархии. Подобным образом, бывало, поступали сами епископы и соборные капитулы и предоставляли церковную землю в аренду знати и джентри тех епархий, которыми они управляли, поскольку искали у землевладельцев поддержки в местных делах. Епископы стали взимать большие вступительные файны, которые обогащали их лично, ничего не давали преемникам епископов в данной епархии, особенно, если договор об аренде был заключён с выгодой для арендатора — епископы, бывало, фактически «продавали будущее». В целом можно утверждать, что церковные земли сдавались в аренду по заниженной цене.