Жизнь после жизни - Александра Маринина

— Мне хотелось бы поговорить с ней, — сказалаНастя.

— Ради бога, она готова и ждет вашего звонка. Кстати,вы можете связаться с ней через компьютер, у нее в компе видеокамера. А у васесть?

— Есть.

— Ну и отлично. Я всегда предпочитаю видетьсобеседника, а вы?

— Я тоже. Спасибо, Дима. Диктуйте, я записываю. Дима, ачто вы сказали Алле Ивановне? Как вы объяснили мой интерес к Косте?

— Ну, я сказал, что вы социолог из Москвы, собираетематериал о пенсионерах и их психологических проблемах, а по поводу Еремеева ясказал, что он вам показался наркоманом. А что? Надо было как-то по-другому?

— Нет-нет, все в порядке, — поспешила успокоитьего Настя. — Я свяжусь с ней и все спрошу сама. Еще раз спасибо.

* * *

Алла Ивановна Ярцева даже на экране компьютера выгляделаослепительно. Глядя на нее, Настя вспоминала слова Тамары и не могла непризнать их правоту. Вытравленные до белизны, длинные, завитые в локоны волосы,тщательно раскрашенные глаза, пухлые губы покрыты помадой весьма интенсивногоцвета, а цвет всего лица в целом явно улучшен при помощи тонального крема. Вушах — длинные висячие серьги, переливающиеся всеми цветами радуги. Глубокоедекольте открывает пышную упругую грудь, украшенную яркой бижутерией. Какврач-психотерапевт выглядела ниже выреза, Настя не видела, но стольвпечатляющая верхняя часть вполне позволяла угадывать мини-юбку и обтянутыедонельзя бедра и ягодицы.

— Дмитрий Вадимович сказал, что вы интересуетесь КостейЕремеевым, — начала она с места в карьер. — Вам, наверное, уженаговорили про нас бог знает что.

— Ничего особенного, мне только сказали, что вы с ниммного общались, поэтому я попросила узнать у вас…

Алла Ивановна досадливо сморщила аккуратный носик и понизилаголос:

— Ну да, мы были любовниками. Мой муж ничего не знает,но от вас я скрывать не буду, потому что Дмитрий Вадимович все равно в курсе.Нас сблизило горе, у мужа я понимания не нашла, а Костя…

— Ну да, я понимаю, — сказала Настя. —Значит, никаких странностей в его поведении вы как специалист не усматривали?

— Ни малейших. Да, Костик чудной немного, он не такой,как все, но это проявления невроза. И потом, не забывайте, он с юностизанимался компьютерами.

— И что? — не поняла Настя.

— Ну как — что? Компьютер его лучший и единственныйдруг, Костя с ним общается, разговаривает, лечит, грузит, перезагружает,придумывает для него начинку. Для таких, как Костя, люди просто не существуют втом понимании, к которому привыкли, например, вы или я. Для них существуюттолько железо и начинка. А навыка общения с людьми у них нет. Поэтому они, какправило, не гиганты речи. Есть, конечно, исключения, но Костя Еремеев —типичный компьютерный маньяк, не приспособленный к социальным контактам.

— Но ведь у него была семья, — заметилаНастя. — Как же он мог иметь жену и ребенка, если не приспособлен к социальнымконтактам?

— О, да легко! — Лицо Аллы Ивановны оживилось,было видно, что она вступила в привычные воды своей профессии. — Человек,зацикленный на железе и начинках, может даже не заметить, как его схватят вцепкие лапки и дотащат до загса. А уж когда дело дойдет до ребенка, то его испрашивать не будут, просто рожают — и все. Кстати, они порой даже беременностьзамечают только тогда, когда до родов остается месяца полтора-два. Такие,знаете, не от мира сего. Да что мы все о Косте? Дмитрий Вадимович сказал, чтовас интересуют психологические проблемы гостей клуба. Не знаю, смогу ли я вампомочь, все-таки врачебная тайна…

— Ну что вы, Алла Ивановна, я же не буду спрашивать,кто конкретно с какими проблемами обращался к вам. Меня интересует, так сказать,общая картина, самые типичные случаи, наиболее частые жалобы.

Алла Ивановна охотно рассказывала о жалобах на плохой сон,на чувство одиночества и ненужности, на отсутствие взаимопонимания с детьми ивнуками, а Настя все думала, как бы ей половчее подобраться конкретно кинтересующим ее убитым Корягиной и Павловой. Если в разговорах с членами клубаэто не представляло особой сложности, так как пенсионеры с удовольствиемрассказывали обо всем, то с Аллой Ивановной этот номер мог и не пройти.

— Алла Ивановна, меня еще интересует вот какой момент:на чем основываются контакты людей в трудовом возрасте, мне более или менеепонятно, а вот какие точки соприкосновения у пенсионеров, не связанных общейтрудовой деятельностью? На чем основываются их связи? Как возникают устойчивыедружеские отношения?

Алла Ивановна снова пустилась в рассуждения, и Настя ждалаудобного момента, чтобы задать заготовленный заранее вопрос.

— А вот мне рассказывали, что в клубе сложиласьустойчивая группа из трех женщин и одного мужчины, которые были настолькоразными по характеру и менталитету, что люди до сих пор удивляются: что ихмогло связывать? Потом двух женщин из этой компании убили. Вы никого из них незнали, случайно?

— Вы об Аиде Борисовне спрашиваете? — Лицо Ярцевойслегка нахмурилось.

— И о ней, и о Галине Ильиничне Корягиной. Вы их знали?

— Аиду Борисовну чуть лучше, она несколько разобращалась ко мне, я даже выписывала ей легкий антидепрессант. А ту, вторую, ясовсем не знала, она ко мне на консультации не приходила.

— А Елена Станиславовна Муравьева? Она к вам ходила?

— Эта та, которая считает себя дворянкой в сотомпоколении? — Ярцева вздохнула и потянулась за сигаретой. Собственно, зачем именно она потянулась, Настя не видела, просто рука ее, до этогоподпиравшая подбородок, куда-то исчезла из кадра, а потом появилась уже ссигаретой. — Приходила, а как же. Ей очень хотелось, чтобы у нееобнаружились какие-нибудь необыкновенные проблемы, свидетельствующие о еедворянском происхождении. Она много на что жаловалась, но, по-моему, это всебыли выдумки чистой воды. Ей хотелось внимания и признания, вот и все.Абсолютно здоровая психика и полная, стопроцентная уверенность в собственнойнезаурядности.

— Ясно. А Полосухин? Говорят, Елена Станиславовна былав него влюблена.

— Почему была? — Алла Ивановна вздернулаподчерненные карандашом брови. — Она что, разлюбила его? Или с ней что-тослучилось?

— Извините, я не так выразилась. С Муравьевой все впорядке, и с Полосухиным тоже, оба живы-здоровы. Так как насчет чувств?

— Были чувства, — Алла Ивановна чуть заметноулыбнулась. — Были. Во всяком случае, при мне, пока я там работала.Муравьева патологически ненавидела Аиду Борисовну и ревновала к ней Полосухина.Впрочем, Корягину она ненавидела не менее сильно, но к ней не ревновала,считала, что Корягина ей не соперница. Я лично эту Корягину не знала, так что,как говорится, без комментариев, а что касается Павловой, то ЕленаСтаниславовна видела в ней сильную соперницу. Ну, и не без оснований, конечно.Аида Борисовна была яркой натурой, многогранной, интересной, а у Муравьевойодни понты, да и те дешевые, если вы понимаете, что я хочу сказать.