Длиннее века, короче дня - Евгения Михайлова

– Ольга Владиславовна, мы поехали к Марковой, – сказал Сергей. – С прокуратурой я вас поддержу. По поводу угроз – свяжу, с кем надо.

– Спасибо, – Серые глаза Рябиновой были полны слез. – Душу она мне надорвала с этим Стасиком. Я б сама его у нее забрала.

Они звонили и стучали в ворота минут сорок. Потом вышла женщина из соседнего дома.

– Нет их. Уехали куда-то.

– Куда нам? – спросила Маша у Сергея, когда они сели в машину.

– В Москву, разумеется. За людьми, основанием для задержания, за этой полоумной, о которой позаботилась Аля. Не хочу тебя пугать, но ее участь решена, мне сдается. Подожди, я только позвоню Рябиновой: пусть свяжется с приютом, узнает, не привезли ли туда ребенка? – Он коротко поговорил, какое-то время ждал, потом сказал «до связи». – Ей ответили, что не привозили, и вообще… Обещали полицию вызвать, если она или кто-то от нее явится. Когда им нужно, они отделены от государства. Когда еще нужнее, объединяются. А полиция в данном случае, конечно, все те же приятели вездесущего мужа.

– Поехали туда!

– Маша, нас вырубят. Мы никого там не найдем, даже если я буду размахивать пистолетом. Все надо делать по уму. Мы едем в Москву, вернемся в нужном составе.

Они уже ехали по городу, когда Сергею позвонил Земцов.

– И где тебя черти носят? Я не дозваниваюсь.

– Я был за городом, там проблемы с роумингом. А какие вопросы к моим чертям?

– Именно к ним. Ты нужен. Сидорова дала показания. Часть коллекции для продажи ей передал инструктор тренажерного зала. Андрей Кульков. Состоял с ней в интимной связи. Едем за ним. Ты должен присутствовать, чтобы он при тебе вошел на сайты, с которых убийца общался с Семиной и Курочкиным. Ну, «чертбезрогий». Мы сами не справимся. У тебя все закачки, пароли и т. д.

– Да. Новости. А с чего она его сдала?

– Наш паренек мягко за ней наблюдал… Она ночью Кулькова подстерегла с другой теткой из того же зала. Тренировались. Кстати, у соперницы Сидоровой «Ситроен С4», похожий на тот, в который села Семина.

– Все слишком неосторожно…

– Нормально все было бы, если б он не трахался со всеми. Ревность его сгубила. Я, конечно, ничего не могу утверждать. Но если бы свидетельница не пришла в бешенство, мы бы сто лет ничего не нашли. Короче, чтоб ты был через пятнадцать минут.

– Слышала? – Сергей смотрел на Машу почти с отчаянием. – Мне нужно срочно ехать, это на несколько часов минимум. Я прошу тебя: поезжай домой. Дело слишком деликатное. Боюсь все испортить, всех спугнуть. Помни, тебе угрожает опасность. Дима не может с Анечкой целый день сидеть. Он мне сейчас понадобится.

– Да, я понимаю. Я поеду к Ане. Но сначала заскочу к Ленке в банк… И что с ней делать? Может, с собой забрать?

– Знаешь, и с Леной за один вечер ничего не случится. Ну, скажи ей: пусть домой не едет, в туалете до утра пересидит.

– Сережа, извини, но это идиотская шутка. Она в опасности, ты сам сказал.

– Между нами, Лена всегда будет в опасности. У нее полет шмеля вместо мозгов.

– Ой, хватит. Я привезу ее к себе.

– Как знаешь. Мне это не нравится, хотя бы потому, что она притянет опасность к вам. Ладно, я – как только, так сразу. Давай тебя в такси пересажу.

Маша влетела в банк, кивнула знакомому охраннику, вбежала в комнату, где обычно сидела Ленка… Место оказалось пустым. Маша постояла какое-то время, потом остановила проходящего мимо сотрудника.

– Простите, пожалуйста, вы не знаете, где Лена?

– С какой стати? – изумился тот. – Лена может быть где угодно. В магазине, на рынке, в зоопарке… Не думаю, что кто-то определенно ответит на ваш вопрос. Позвоните ей.

Маша набрала номер, и звонок раздался на Ленкином столе. Она телефон забыла.

– Вот курица! – с досадой воскликнула Маша, и Ленкин сослуживец радостно хихикнул.

Маша выбежала из банка, села в такси и сжала в нетерпении руки на коленях. Сейчас, когда все так переплелось, ей нужно срочно увидеть Аню. «Это главное, это главное, это главное», – говорила она себе всю дорогу, не дождалась лифта, побежала в квартиру… Ее никто не встретил в прихожей. Дима ушел, а где же Аня?! Она всегда выбегает, когда Маша открывает дверь. Маша бросила на пол куртку и сумку, влетела в спальню… Девочка сладко спала, разбросав по подушке русые вьющиеся волосы. Маша без сил села рядом. Это чудо – ее дочка, посланная ей судьбой.

– Ты пришла, наконец, – сказала Аня, открыв ясные глазки. – Я не сплю, я просто устала тебя ждать, легла сон посмотреть. Мне снились зебры… Маша, а почему ты меня так обнимаешь? Ты меня любишь, что ли?

– Я просто жить без тебя не могу. Ты пахнешь, как теплый воробушек.

– А я никогда не нюхала воробушков.

Когда Маша уложила девочку спать уже окончательно, к ней вернулось нетерпение. Она заметалась по квартире. Никто не звонит. Ленкин телефон по-прежнему не отвечает. Она набрала Сергея.

– Маша, извини, пока не могу говорить. Потом.

Ну что же делать? Она решила лечь спать. Все решит то самое утро, которое якобы мудренее вечера. Она так устала, что провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки. В это время позвонил Виктор.

– Маша, я мимо еду. Нельзя к вам зайти?

– Витя, дорогой, сегодня был такой сумасшедший день, что я даже не поблагодарила тебя за все…

– Ну, о чем ты, брось… Я тебя, кажется, разбудил?

– Да мы с Аней вдруг провалились в сон, давай завтра встретимся? Не хочу, чтоб она проснулась.

– Конечно. Спокойной ночи, девочки мои.

Мама погладила Стасика по голове, передала незнакомому дяде его рюкзачок и сказала: «Веди себя хорошо. Я не разрешаю тебе плакать, ты понял? Я к тебе приеду». Он хотел ей сказать, что ему страшно, попросить, чтобы она не уходила, но вдруг забыл слова. С ним так бывало, когда надвигалась его темнота. Это случалось в любое время, даже если ярко светило солнце. У Стасика была своя темнота. Однажды сестра Ксеня принесла ему набор цветной бумаги и мелки. Он выбрал черный лист и нарисовал в углах по диагонали два шарика: один – маленький, белый, другой – большой и красный. Потом провел линию от красного к белому. Получилось его счастье. Это он – маленький белый шарик. А мама – красное солнце в темноте, из которой он выберется по ее красному лучу.

Он послушно пошел туда, куда его вел чужой человек, стараясь не оглядываться. Она сказала, что приедет. Может, это случится прямо сейчас, если он будет себя хорошо вести? Главное – не плакать. Мама не разрешила. Они шли по длинным холодным коридорам, поднимались по узкой лестнице, оказались в пустой ужасной комнате. Там ничего не было, кроме металлической кровати! Ни его игрушек, ни телевизора, по которому он в это время всегда смотрел мультики, ни стола с бумагой и карандашами. Человек поставил прямо на пол его рюкзачок и ушел. Металлическая дверь захлопнулась, в скважине заскрежетал ключ.