Время любить - Жюльетта Бенцони

Мари, покончив со шербетом, лениво принялась за сладкие финики, решив не отвлекать Катрин от размышлений, но внезапно Катрин устремила взгляд прямо на молодую блондинку.

– Раз так, – заявила она, – я не могу терять ни минуты.

– Что ты собираешься делать?

Катрин ответила не сразу.

В этот момент она ставила на карту свою жизнь. Придется довериться этой девице, выбора у нее не было. Она решилась:

– Мне нужно выйти отсюда и повидаться с мужем…

– Это ясно. Но как? Если только…

– Если что?

– Если только нам поменяться одеждой, и ты тогда выйдешь вместо меня.

Сердце у Катрин забилось сильнее. Значит, Мари догадалась о том, что ей было нужно, и совершенно естественно предложила то, чего сама Катрин не решалась у нее попросить. Она взяла руку Мари в свою.

– Ты понимаешь, Мари, что рискуешь жизнью в этом деле? Если сюда придут, пока я буду отсутствовать…

– Я скажу, что ты на меня набросилась, связала. Если придут, я буду связана, меня простят. Если не придут, ты сама меня освободишь, когда вернешься.

– Как ты объяснишь мое отсутствие, если появится Морайма?

– Я скажу, что ты задыхалась и пожелала выйти подышать свежим воздухом.

– И поэтому связала тебя и взяла твою одежду?

– А почему бы нет? Если бы ты знала, какие невероятные мысли приходят в голову женщинам от скуки в этом гареме, ты бы поняла, что Морайма больше ничему не удивляется. Но берегись! Если Зобейда поймает тебя, ничто, даже страх перед гневом ее брата, не сможет тебя спасти от ее злобы. В такие минуты она становится глухой, слепой, ее ведет только ненависть.

– Тем хуже! Кто ничем не рискует, ничего и не имеет. Я думаю, как мне пройти посты охраны. Сад Зобейды находится с другой стороны от ее дома, правда? А я слышала, что мой супруг живет там в отдельном павильоне.

– Так и есть. Франкский господин выходит из него только на охоту… и под хорошей охраной. Зобейда боится, что тоска по родине окажется сильнее ее чар, и она сделала из великого визиря его главного стража.

– Я думала, что визирь в нее влюблен.

– Жестокость – в духе Зобейды. Бану Сарадж ненавидит своего соперника и, безусловно, очень надеется, что, став султаном, отделается от него! Но на сей час для него всего важнее нравиться своей принцессе. Лучшего сторожа для франкского господина она не могла придумать и прекрасно это знает. Но вернемся к нашему плану. Не так уж и трудно добраться до сада Зобейды. Около моей комнаты есть дверка, которая всегда заперта на ключ, но ее легко открыть каким-нибудь гвоздем. Сад Зобейды отделяет стена, но довольно низкая, можно перелезть через нее, ухватившись за ветки кипарисов, которые растут вдоль стены.

– Но если через стену так легко перелезть, почему же мой супруг не бежит?

– Потому что павильон охраняется самыми верными евнухами Зобейды. Их много, они слепо преданы, и их сабли остры.

Катрин ясно поняла, какие опасности подстерегают ее. Еще и еще раз она просила Мари описать дорогу, по которой ей придется пройти, чтобы добраться до комнаты Мари, не вызывая подозрений, потом найти дверку, которую молодая одалиска описала самым тщательным образом.

– Будто ты сама ею пользуешься! – заметила Катрин.

– В садах калифа растут вкусные сливы, которые подают только ему на стол, я их так люблю!

Катрин не удержалась от смеха. Обе подруги продолжали болтать, а день между тем стал клониться к вечеру.

После наступления сумерек Катрин стала испытывать нетерпение. Она не хотела дарить Зобейде еще одну ночь с Арно.

День угас. Когда рабыни появились с подносами, она приказала им все оставить и уйти.

– Мы придем подготовить тебя ко сну, – сказала главная служанка.

– Нет. Я и сама лягу. Моя подруга останется еще на некоторое время у меня. Мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Можешь погасить часть ламп. Яркий свет режет мне глаза.

– Как пожелаешь, хозяйка! Желаю тебе приятной ночи!

Как только рабыни исчезли, Катрин и Мари наскоро утолили голод и принялись выполнять намеченный план действий. Они обменялись одеждой, потом при помощи разорванного покрывала Катрин связала свою подругу.

– Не забудь заткнуть мне рот! – подсказала Мари. – Если ты этого не сделаешь, получится неубедительно. – Но, перед тем как подруга заткнула ей рот, Мари посоветовала: – Закрывайся покрывалом, даже если это затруднит тебе движение. Теперь да поможет тебе Бог!

– И тебе тоже, Мари! Будь спокойна, я не забуду обещания, если только останусь жива!

– Само собой. Теперь воткни мне кляп и затяни потуже путы.

Убедившись, что подруга не испытывает больших неудобств и сможет провести в таком положении несколько часов, Катрин наклонилась к ней, поцеловала в лоб и увидела, что глаза Мари блеснули в полутьме. Затем она тщательно задернула вокруг кровати розовые занавески и отошла на несколько шагов, чтобы посмотреть, как все выглядит. Легкое шелковое одеяло доходило Мари до носа, и в темной комнате невозможно было понять, кто лежит на кровати.

Катрин завернулась в синее покрывало подруги. Прошептав прощальные слова, она твердым шагом направилась к двери.

Охраники скрестили перед ней копья, но она прошептала:

– Я иду к себе. Пропустите меня. Я – Айша!

Один из евнухов поинтересовался:

– Что там делает новая фаворитка?

– Спит! – сказала Катрин, обеспокоившись таким неожиданным допросом. – Дай пройти!

– Надо еще проверить, не прихватила ли ты чего, – сказал он, ставя копье к стене. – Фаворитка получила в подарок сказочные богатства…

Черные руки принялись ощупывать ее с такой наглостью, что молодая женщина, в которой росло отвращение, засомневалась в полном отсутствии мужского начала в этом негре-евнухе. Но когда он пытался развязать пояс шаровар, чтобы продолжать обыск, она вышла из себя:

– Оставь меня в покое. А то я позову на помощь.

– Кого? Мой товарищ глухой, немой и ненавидит женщин.

– Фаворитку! – бросила Катрин мужественно. – Она попросит у калифа твою голову, а тот ей не откажет в таком ничтожном подарке.

Катрин получила удовлетворение при виде того, как лицо негра стало серым от страха. Евнух убрал от нее руки, опять взялся за копье и пожал плечами:

– Нельзя уж и пошутить… Проходи! Мы еще увидимся…

Катрин прошла сад, ажурную веранду и оказалась в самом сердце гарема, в зале Двух Сестер, названном так из-за двух огромных плит-двойников, которые украшали середину пола. В этой сиявшей зеркалами комнате собралось много женщин. Лежа на подушках, коврах или на диванах, они болтали, жуя сладости, или дремали.