9 часов над Атлантикой - Виктория Валентиновна Мальцева

глаза, второй отмывая мою красную ногу под краном. – Я точно никогда не забуду этот перелёт…

– Только попробуй, – говорю ему и замечаю в отражении, что одна стрелка на моём веке немного подтёрлась. Надо будет сходить за сумкой и дорисовать… когда сядем. Если, конечно, меня ещё впустят в этот туалет.

– Нет, ну финальный аккорд тебе удался! – сознаётся сквозь смех. – Надо же, всё-таки обошла! Один ноль – в твою пользу!

А главное, даже не старалась.

– Мне просто сегодня феноменально везёт, – напоминаю. – Целиком мой день.

Пока бежим по проходу на свои места – Лео впереди с моими босоножками, я за ним – неуёмное веселье выкручивает мой мозг и душит гигантской, растущей из самой глубины души радостью. И эта радость, кажется, не имеет никакого отношения  к… происходящему.

Глава двадцать шестая. Прощальный поцелуй

Zedd – Daisy (ft. Julia Michaels) + Illusion (ft. Echosmith)

Velvet Moon – HushYou

Когда он улыбается, на его щеке появляется ямочка. Когда он улыбается действительно широко и от души, в его улыбке, кажется, можно спрятаться от дождя, снега, ветра. И от ветра с дождём и снегом тоже.

С трудом верится, но мы спускаемся по телетрапу на Канадскую землю, держась за руки. Лео тащит на плече свою сумку и мои сиреневые в целости и сохранности босоножки. И мы всё ещё время от времени перекатываем остатки смеха, передавая эстафету друг другу.

– Лео, ты не говорил, куда летишь, – вдруг вспоминаю.

– В смысле?

– Ну, из какого ты города?

– Из Ванкувера.

– О Боже… поверить не могу! Нет, этот день точно добьёт меня. Значит, мы попутчики ещё минимум на семь часов? – едва ли не подпрыгиваю до потолка от счастья.

– Это вряд ли. Из Торонто я лечу в Реджайну.

– Как в Реджайну?! Зачем?

Даже притормаживаю от неожиданности.

– Работать. На пару недель. Потом домой – давно не был, кстати, дома. Почти полгода.

Я не пытаюсь скрывать разочарование – зачем? Только не с ним.

– Выше нос! – легонько касается пальцем кончика. – Сейчас ещё выпьем нормального крепкого кофе в Хортонсе, пончиков поедим. Как тебе идея? Нужно же нам протрезветь. Во сколько у тебя посадка?

– Через два часа.

– У меня через час – времени вагон.

Крепкий кофе помогает вернуть ясность мысли – Лео был прав. И забытый за месяц вкус пончиков значительно улучшает настроение. Но минуте на двадцатой мы оба застываем в немом созерцании друг друга. Расставание – оно неизбежно, как ни крути.

Лео уже раз десять привычно быстрым движением проверил телефон. За время девятичасового перелёта у него были пропущенные звонки, но судя по выражению его лица, когда просматривал список, ни один из них не оказался тем, которого он так ждёт.

– Ты не рассказала главного.

– Чего же?

– Как тебе удалось вырваться с улицы?

– Приготовься к разочарованию. Это не совсем я. Мне помогли. Женщина – Мэри – журналист, она снимала сюжет о бомжах Хастингс-стрит. Была у нас такая, не от мира сего – Рыжая Рая, дитя улиц. Ну вот, я сидела в своей палатке и даже не думала давать никаких интервью, как ты и сам наверняка догадываешься, как вдруг услышала, что именно она треплет. А трепала она, что не может жить в четырёх стенах. Что государство несколько раз обеспечивало её жильём, но она чувствовала себя затворницей и снова сбегала на улицу. Меня это взбесило! Да, такие, как она, неформалы-уличные романтики безусловно среди нас были, но тех, кто оказался на улице не по своей воле – больше. Подавляющее большинство! А из её самодовольных речей выходило так, словно извечная армия бомжей Хастингс стрит – это наш выбор. Короче, я вышла и рассказала свою историю. В подробностях. В глазах Мэри были слёзы. Меня показали по всем каналам, но помогло мне не это. В тот же вечер, вечер поворотной точки в моей жизни, Мэри рассказала мне о вечерних курсах Продолженного обучения. Оказалось, что школу можно закончить, занимаясь по вечерам. На тех курсах было очень много иммигрантов, и я просто офигела от той помощи, которую им оказывало государство не только в материальном плане, но и в консультационном. Именно там я узнала, что абсолютно любой канадец, даже самый нищий, даже бомж, может выучиться и получить любую профессию в кредит от государства. Кредит на время учёбы беспроцентный, но как только ты заканчиваешь программу, тебе даётся ещё полгода на поиск работы и только потом включается процент. Это было решение, цель, свет в оконце. Я собралась и пошла к ней. Дошла, как ты знаешь, только сейчас.

– Я потрясён. Я восхищён и очарован! Тебе обязательно нужно с ней связаться.

– Поблагодарить?

– Не только. Сейчас – самое время для второго интервью, которое станет светом в оконце для тысяч, Лея. Ты уникум. Ты Человечище, Бетельгейзе!

– Думаешь?

– Уверен. Абсолютно точно уверен.

Ему уже пора, но перед тем, как улететь, Лео предлагает проводить меня до моего выхода на посадку.

Velvet Moon – Call The Reinforcements

Идём мы медленно, не торопясь, хотя время должно уже его поджимать, а когда приходим – продолжаем стоять друг напротив друга. Он не хочет уходить, я это чувствую. Но в глазах его – сожаления.

– Я знала! Знала же!

– Что именно?

– Что это будет… вот так. У хорошего всегда наступает конец!

– Но и у плохого тоже…

– У хорошего быстрее, – спорю и упираюсь лбом в его плечо, он обнимает, обеими руками прижимает к себе, уложив подбородок на мою макушку.

Похмелье улетучилось, но степень близости между нами, родившаяся за эти девять часов, никуда не делась.

Сказать или не сказать? Я же всё равно больше его не увижу. Никогда.

– Ты лучше всех…

– Прям так уж и лучше?

Его смех тихий, но душевный и какой-то настолько глубинный, окутывающий теплом, что в совокупности с предшествующей мыслью о «никогда», жутко слезовыдавительный.

– Лучший, – повторяю. – Уровень «Бог».

Чёртовы минуты, как снежинки в апреле. Тают. Я знаю, что ему пора… но пальцы не разжимаются.

– Сколько тебе на самом деле лет, скажи напоследок, а?

– Угадай! – смеётся.

– Тридцать пять? Шесть?… Семь?!

– Сорок три, Лея, – выдыхает с грустинкой.

– О… Матерь Божья…

– Да, для тебя я старик, Бетельгейзе.

– Нет! Нет! Нет!

Будто это «нет» мне поможет. А Лео обнимает крепче.

– Я замарала твою футболку своими слезами. Прости.

– Хорошо, что не…

– И ими тоже, возможно.

– Не переживай, это к удаче. Стану надевать её на самые перспективные сделки.

– И вспоминать меня?

– Обязательно, – ухмыляется. – Всенепременно!

– Какова вероятность того,