Дитё. Посредник - Владимир Поселягин

Уехали они не так далеко, километра через четыре встали, всего в полукилометре от опушки. Я взобрался на вершину дерева и в бинокль наблюдал, что будет дальше. Дальнейшее удивило меня так, что я чуть не свалился с дерева. Водителем микроавтобуса оказался парень моих лет – пятнадцать на вид, не больше. С переднего пассажирского места вышел командир ГБ, но в каком звании он был, не рассмотреть, далековато, но и так понятно, что не ниже майора. Он-то и стал командовать. Бойцы окружили участок поля цепью. А парень, одетый в привычные для меня одежды, то есть в синие джинсы, белую футболку и белые кроссовки, выпустил из салона микроавтобуса семь детей – не старше шести-семи лет, младшим около трёх-четырёх. Потом парень что-то сделал рукой, и раз – микроавтобус пропал. Я даже глаза протёр: водитель и пассажиры на месте, а транспортного средства нет. Исчезло. Потом парень и командир общались минут десять, пока детишки играли вокруг. Там было две пары близнецов, мальчишки и девчата, и другие дети. Моё внимание особенно привлекла девчушка, что всё жалась поближе к парню, светловолосая кроха лет пяти на вид. Когда она тряхнула пышной гривой, я с изумлением понял, что у нее остроконечные эльфийские уши, да и разрез глаз немного отличался от человеческого.

Я был настолько ошарашен, что не сразу заметил, что парень, посмотрев на наручные часы, начал донага раздеваться, потом и детей раздел. Одежда и все их вещи тоже куда-то пропали. Потом он посадил двоих детей себе на плечи, взял в охапку ещё несколько, те что повзрослее, держались за него, и направился в чистое поле, после чего исчез под моим недоумённым взглядом. Что это вообще было?

Сотрудники НКВД недолго потоптались, оставили одну машину с десятком бойцов, видимо на случай возвращения, остальные уехали. Вот так вот. Я ещё минут сорок сидел на ветке, глухо ругаясь. Не сразу, но сообразил, что этот парень умеет ходить между мирами, и если бы у меня была такая возможность, я бы к нему присоединился, но поезд ушёл. Спустившись, я грустно побрёл к нужной поляне. То, что я видел на том поле, надолго выбило меня из колеи. Более-менее пришёл в себя, лишь когда услышал авиационные моторы. Что бы там ни было, но у меня были запланированы свои дела, и бросать их я не собирался. Гриша ждёт.

Когда самолет, сбрасывая скорость, приблизился к опушке и на инерции развернулся, чтобы потом сразу пойти на взлёт, я покинул деревья и побежал к открывающейся двери. Тут всего метров сто, спринтерский забег. Встречал меня или борттехник, или стрелок с пистолетом в руках. Он первый и умер, получив пятнадцать сантиметров стали в грудь, а я вскочил в салон и открыл огонь с двух рук.

Первый выстрел – в мужчину в лётном костюме, что сидел на десантной скамейке с санитарной сумкой на коленях, видимо медик для резидента. Потом в стрелка и в пилота. Тот, что мне открывал, оказался вторым пилотом или штурманом. Не знаю, кто это именно. Летуна я подранил, специально в мягкое место стрелял, чтобы не повредить приборы. Остальных проверил на предмет подранков, потом подошел к кабине и вытащил из кресла стонущего пилота. Дальше допросил его, заглушил моторы, изучил приборы и выслушал объяснения пилота, как управлять этим самолётом – в принципе, никаких сложностей. После чего выяснил насчет маршрута и где конечная посадка, потом уж добил. Обыскал всех. Трофеи были, но по мелочи. Сложил тела в десантном отсеке. Потом сходил за своими вещами и велосипедом, вымыл сиденье пилота от крови, заодно и пол протёр.

На всё про всё ушло полчаса. Наконец, захлопнув дверцу, я прошёл в кабину, запустил двигатели и провёл предстартовую подготовку. А после недолгого разгона поднял машину в воздух и направился в сторону фронта. Карта с маршрутом у меня имелась, и это радовало.

Я внимательно отслеживал свой полёт: приходилось подправлять курс, так как машину сносил крепкий боковой ветер, – и я всё думал о том парне с детьми. Кто он? Как тут оказался? Где научился ходить по другим мирам? Сплошные вопросы и ни одного ответа.

У меня было всего чуть больше полутора часов – как раз долететь от Москвы до линии фронта. Летел я на Украину, точнее под Новоград-Волынск, на один из полевых военных аэродромов, что находился в тридцати километрах от линии фронта. Конечно, дальности у этого типа транспортников не хватит на такой перелёт, но у этой машины были дополнительные навесные топливные баки. Но пока что они пустые. Во время полёта к Москве сначала топливо из них использовали, и только потом перешли на внутренние – чтобы в экстренной ситуации их можно было сбросить, всё же несмотря на аэродинамические формы, они немного тормозят машину, ну и чтобы не остаться без топлива. Так что на обратную дорогу горючее было.

Внизу мелькнула линия фронта. Несмотря на ночь, было светло: там шли бои и пожары освещали местность, я даже танки рассмотрел, что вели огонь на ходу. Часть костров это они и были. Вроде не наши, так как атаковали со стороны позиции немцев. Так вот, как только внизу показалась передовая, я проверил, как летит самолёт. Жаль, тут нет автопилота! Привязал штурвал стропами и побежал в салон. Затащил трупы в кабину, усадил их и пристегнул, после чего вызвал штаб аэродрома, куда и направлялся этот борт. Стараясь изобразить голос хриплым и паникующим, я сообщил, что попал под зенитный огонь противника, машина горит, стрелок и пассажиры убиты, снаряд разорвался внутри, я ранен, пытаюсь посадить машину.

После этого обрезал и забрал стропы – уничтожил улику – и рванул в отсек. Там подхватил и опрокинул канистру с бензином, которую прихватил из угнанной машины. Обливал всё, и кабину тоже, после чего направился к своим вещам. Парашют уже был на мне. Привязал к груди раму велосипеда, открыл дверь и, глянув во тьму внизу, дёрнул за кольцо гранаты и бросил «эфку» на пол к телам в салоне. Оттолкнулся и прыгнул в ночь. Спустя десять секунд свободного полёта я дёрнул выпускное кольцо, а пылающий самолет с дымным хвостом полетел дальше, медленно снижаясь.

Самолёт мне уже был как-то не интересен, отыгранная партия, тем более дальше он вошёл в пике и врезался в землю, вспышку я хорошо рассмотрел. У меня же была одна проблема: совершить нормальную посадку и не поломаться. Дело это тоже непростое, мало того что не видно ничего, так ещё груз на мне, причём такой, которым можно легко травмироваться. Вот я и подготавливался к посадке. Как мог.

К счастью, подо мной оказался не лес и не водоём, а поле, судя по следам, сгоревшее с неснятым урожаем. Пшеница тут росла, я на неё насмотрелся, с ходу узнаю. Тем более в позапрошлом мире, будучи императором, селекцией занимался, так что разбираюсь. Правда, где именно приземлился, понял уже после посадки.

В моём случае гасить скорость, поджав ноги, не получится. Я их, конечно, слегка согнул перед касанием, но не сильно, иначе или себя побью, или велик поломаю, а ни того, ни другого я не хотел. К счастью, посадка прошла нормально. Повреждения ограничились длинной ссадиной на ноге. Быстро скинув сбрую, я скатал парашют, невольно испачкав его в золе, убрал в сумку и, проверив, как закреплена поклажа на велосипеде, побежал вперед. Мне нужно было уйти как можно дальше от места высадки, мало ли кто тут ночью шастает – могли рассмотреть светлое пятно парашюта в ночном небе. Да и дорогу найти не помешало бы, а то оказался посреди поля.