Лучший из худших - Дмитрий Николаевич Дашко

Большинство движений по-прежнему причиняли боль. Я открыл тумбочку и достал из неё тюбик с болеутоляющим средством от ушибов. Выдавив на ладонь чуток геля, стал втирать средство в наиболее пострадавшие места. Здесь этот гель обладал такими же чудодейственными свойствами и лечил от всего, как мазь Вишневского в армии моего мира.

Закончив, немного посидел с закрытыми глазами. По телу пробежался приятный холодок. Я представил, что сижу сейчас на пляже где-то у моря, дует свежий и лёгкий ветерок, и волны накатывают на берег, меняя на нём рельеф из песка и гальки.

Эх, доведётся ли мне ещё поваляться на пляже и поплескаться в солёной морской воде, погреться на южном солнышке?

Открывать глаза и возвращаться к реальности жутко не хотелось, уж больно велик был контраст, но… Бытие есть бытие – быстро ставит на место любое сознание.

Пока не прозвучала команда на построение, выйти, что ли, на улицу и на самом деле подышать свежим воздухом? Отклеив зад от табуретки, я встал и направился к выходу из казармы.

Сегодня что-то вроде праздника, и потому у меня большая степень свободы: никто не спешит припахать к разного рода работам. Однако солдатское чутьё в подобных случаях всегда ведёт в те места, где тебя никто не увидит. И я отправился туда, где когда-то дрался с Цыганом. Господи, даже не верится, что это было на самом деле… Как будто я сплю и вижу сон.

Шестое чувство заставило меня дёрнуться в сторону. Блеск металла – и сразу же воздух прорезал лёгкий свист, а потом что-то впилось в кору дерева, возле которого я стоял, размышляя о жизни. Я ракетой взлетел в воздух и приземлился уже в кустах, попутно переломав там все ветки. И лишь через минуту, когда убедил себя, что всё прошло, выбрался, чтобы посмотреть, что это было.

Прежде я видел такое только в кино. В дерево впилась и застряла в нём, выбив нехилых размеров щепку, стальная, остро заточенная на концах «звёздочка». Какой-то неведомый «ниндзя» бросил её в меня и попал бы, не заметь я странного отблеска. И кто это был, понятия не имею. Метнуть её мог только кто-то из своих. Значит, далеко не все в батальоне испытывают ко мне чувство симпатии.

Не скажу, что это открытие улучшило моё и без того плохое настроение. Трудно и почти невозможно сражаться с врагом, о котором ничего не знаешь.

Глава 30

Вечернее построение и впрямь было по-настоящему торжественным. Нас, вчерашних рекрутов, которые сдали экзамены, вывели из строя и под барабанный бой поздравили. А потом я оказался среди тех, кто принимал парад. Мимо проходили колонна за колонной, взводы, роты… А я думал о том, что в рядах марширующих находится неведомый киллер, и каким будет его следующий шаг, одному богу известно.

Сначала у меня была мысль посоветоваться с Беловым и Санниковым, обратиться в особый отдел, в конце концов. Потом я взвесил всё и передумал. Не факт, что убийцу найдут: вряд ли он такой дурак, чтобы оставить на «звёздочке» отпечатки. Должен понимать, что в случае удачи было бы расследование по полной программе.

Ну а чем мне ещё могут помочь? Посадят в подземный бункер с толстыми стенами, наймут охрану с собакой? Не смешно. Устроят охоту на ведьм, начнут песочить всех и каждого? Оч-чень сомнительно, не такая я великая фигура, чтобы ради меня затевать все эти пляски с бубном. Проще сделать так, чтобы я оказался в таком месте, где меня будет трудно достать. Вот только мне в такое место не хочется.

А если особист начнёт рыть и докопается до истории с Ольгой… Тогда всплывут на поверхность интимные вещи, и у меня появится новый враг, способный на законных основаниях доставить кучу неприятностей. Оно мне надо? Уверен, что нет.

В общем, здравые размышления привели к простому и одновременно грустному выводу: придётся полагаться только на себя. И ждать нового удара: киллерам платят не за попытки, а за результат. И кому я настолько понадобился? Получается, не врал Гвоздь, когда говорил о высоких покровителях. Их есть у него, как говорили в моём мире.

После небольшого парада было другое, не менее праздничное мероприятие – ужин. Только на сей раз привычную солдатскую еду разнообразили другие лакомства: к чаю прилагалось пирожное. Банальная трубочка с масляным кремом, но, клянусь своей шляпой, я в жизни не ел ничего вкуснее.

Начальство в такой день закрывало глаза на многие вещи, которые обычно считались нарушением дисциплины. Ко мне подходили парни из других взводов и рот. Они жали мне руку, хлопали по плечу, поздравляли, улыбались. Я улыбался в ответ, благодарил, а сам пытался разглядеть среди них моего убийцу. Как-то же он должен себя проявить? Фальшивой фразой, неестественным поведением, чем-то ещё, что насторожит меня и даст понять, что это он. Но либо киллер оказался талантливым актёром, либо психолог из меня так себе.

Я не стал выбрасывать «звёздочку», положил её к себе во внутренний карман. Даже не знаю почему, ведь вряд ли мне удалось бы её использовать по назначению.

Подошёл наш чемпион – Кострикин. Добродушно ухмыляясь, хлопнул меня по правому плечу с такой силой, что едва не вогнал по пояс в землю, словно былинный богатырь.

– А ты ничего так, толковый боец оказался. Когда в командировку поедем, попрошу, чтобы тебя в мой взвод перевели. Мне нормальные ребята позарез нужны.

Я улыбнулся. Похвала из уст такого человека значила многое.

– Спасибо! Но это уже начальству решать.

На мгновение я ощутил налёт грусти. Санников и Белов – унтера, с которыми я успел сдружиться – служат в учебном взводе. После выпуска меня переведут в другой, обычный взвод. Как часто я смогу видеться с ними? Как сложатся мои отношения с новыми сослуживцами? Так много вопросов, и все без ответа.

Следующий день после выпуска для вчерашних рекрутов официально считался выходным. Полагалось увольнение. Я встрепенулся. Снова, пусть ненадолго, попасть в город, забуриться в «Камуфляж», оторваться от души. Ведь у меня, благодаря бабушке и дедушке, теперь были деньги, причём довольно значительные. Гуляй – не хочу.

Снова подкатить к Ольге. Особист – я знал это точно – заступает на дежурство по батальону, в городе его не будет, так что никто не помешает нам поваляться на койке. После того как я нарочно сделал всё, чтобы порвать отношения с Василисой, снова захотелось женского тепла и ласки. Я чувствовал, как во мне закипает