Монологи с президентом - Андрей Ильин

– На меня ответственность сваливаешь?

– А на кого еще? Ты гарант этой страны. По Конституции. Тебе и бремя нести. И историческую ответственность. Но одно точно скажу: если что-то делать, то лучше делать теперь, когда появился повод, который лучше не упускать. Потому что если бы его не было… его нужно было бы придумать!..

Сидят на кухне мужики, пьют, закусывают, по столу кулачками стучат, правду-матку в глаза режут, забыв про субординацию, чуть за грудки друг дружку не берут. А как еще донести, если без купюр? Только так, по русской традиции, на кухне или в баньке, до того хорошенько «на грудь» приняв. В бане да на кухне все равны, все на «ты», хоть лейтенант, хоть генерал, хоть Верховный главнокомандующий. После, в себя и в кительки с погонами вернувшись, можно будет звездочками посчитаться, а пока не зазорно крыть, что в голову взбредет. И нужно. Под звон стаканов, язычки развязав, много чего можно себе позволить, а коли на трезвую голову, то сразу на эшафот и на кол, как врага и изменника… И если теперь наговорить с три короба, то что-то да осядет, должно осесть!.. Потому как сегодня можно на «ты» и по Гамбургскому, а завтра придется на «вы» и с оговорками…

– Послушай меня, Сёма, не туда ты рулишь, не туда!..

– А куда?..

– А вот я теперь скажу, налью и скажу, только ты не обижайся, потому как я со всем нашим к тебе, как царю-батюшке, уважением!..

* * *

И снова квартира, продавленный диван, холодильник.

Доска на балконе, по которой надо, если что, как канатоходцу…

И разговоры с пониманием, кто есть кто и под кем… Уже на «вы».

– Как настроение, Семен Михайлович?

– Спасибо, хреновое.

– Что так?

– А вы думаете, я буду в восторге от ваших «клоповников»? Мы же никуда… Мы же целыми сутками друг против друга… Как в подводной лодке!

Ну вот и претензии пошли, как в молодой семье – ни жилья своего, ни ресторанов, ни ночных клубов, ни друзей-приятелей, которые были в той, прежней, холостой жизни. Устал «Семен Михайлович» от жизни кочевой и квартир съемных. Пора выбираться с «лодки», пора «на людей посмотреть, себя показать» и… его.

– Согласен, Семен Михайлович. Засиделись мы, надобно и честь знать.

– Что вы задумали? Опять?

Потому что ничего доброго от их жизни ждать не приходится!

– Давайте развлечемся, визиты нанесем, в гости съездим, приветы раздадим. А то точно – всё вдвоем да вдвоем.

– К кому это вы собрались? Если не секрет?

– К одному из ваших приятелей. Вернее, к его первому помощнику, который всеми его делами заправляет. Да вы его наверняка знаете.

– А договоренность есть?

– Будем считать, что есть. Хотя он о ней не знает. Но это ничего, такой гость, как вы, может и без приглашения. Как тот татарин…

* * *

Раннее утро… Туман по земле. Солнышко из-за леса. Роса. На деревьях птички поют-щебечут. Пустынная дорога с «кирпичом» на повороте. Потому что тупиковая. Никто по ней в такое время не ездит.

КПП. Шлагбаум поперек.

Вагончик. В вагончике охранник под работающий телевизор дремлет. Вдруг стук в окошко.

– Кто?.. Чего надо?

– Слышь, мужик, грибник я. Заблудился. Вчера еще. Всю ночь по лесу бродил, замерз.

– Проходи мимо. Здесь находиться нельзя.

– Так я бы ушел, но не знаю куда. Слышь, пусти погреться. Или дорогу покажи.

Вот привязался… Охранник вздохнул, поднялся с теплого топчана, открыл дверь.

– Ну ты, дядя, придурок. Какие здесь грибы? Тут природоохранная зона, по которой…

Не договорил. «Грибник» брызнул ему в нос из баллончика и втолкнул обратно в вагончик.

– Не вежливый ты, дядя, не гостеприимный. Я же говорю – замерз. Обидел ты меня. Сильно обидел.

Втащил неподвижное тело на топчан, уложил головой на подушечку, вколол успокоительное, укрыл одеяльцем. Пошарил по карманам. Пропуск нашел. «Михеев Илья Валентинович». Очень приятно. Где-то здесь еще рация должна быть. Ага, вот она. Отключить ее. Теперь поднять шлагбаум. Свободна дорога.

Отъехать вперед. Встать за поворотом. Позвонить.

– Всё ребята, проезжайте, я договорился.

Гул моторов. Колонна. Раз. Два. Три…

Два десятка одинаковых черных «джипарей» с тонированными стеклами. А номера?.. Сильные номера: ноль один, ноль два, ноль три и так до двадцатого. Хорошо сделанные. И недорого.

Через два километра остановка. И последняя инструкция:

– Ждите здесь. Когда дам сигнал, проезжайте на полтора километра вперед. Из машин не выходить, стекла не опускать. Иначе – ни копейки! Если кому до кустов сбегать надо, то лучше теперь, чем потом. Ясно?

Чего не ясно? Ясно. Только не ясно, кто командует, потому что никто заказчика ни разу не видел. Зато деньги видели.

– Всё, пацаны. Кому облегчиться – давай теперь. Потом в салонах сидим, не высовываемся, не пьем, не курим, не спим, музыку не слушаем.

– А чего так?

– Хрен знает. Мне сказали – я передал. Если кто нарушит – полсуммы долой. Со всех.

Со всех – это серьезно. Все – не простят. Но дело даже не в деньгах, в приключении.

Стоят «джипари» на лесной дороге, растянувшись на полкилометра, черным лаком поблёскивают. Красивая колонна, дорогая, на несколько миллионов баксов тянет. Ну, не «приоры» же было под это дело подтягивать? Не тот эффект.

Всё в порядке, эти – на исходных. Можно начинать.

– Как вы, Семен Михайлович?

Пожал неопределенно плечами. Неуютно себя чувствует, не в своей тарелке. Хотя должен – в своей!

Поворот. Последний прямой отрезок дороги. КПП. На этот раз капитальный. И там, дальше, какие-то избенки, дорожки, клумбы и озеро отблескивает. Хорошее место. Заповедное.

Подкатились. Встали.

– Ну всё, я пошел…

Из микроавтобуса вышел человек. В добротном кожаном пальто. Пошел не спеша, вразвалочку к шлагбауму. Узнаваемо пошел, по-хозяйски. Так только те, кому позволено и положено, ходят. Ему навстречу выскочил охранник.

– Куда? Стой! Сюда нельзя!

Идет себе, никого не слушает, ухом не ведет. Точно кто-то из своих, причем не из последних!

– Эй, служивый, поднимай свою палку, некогда нам.

«Служивый» отступил, схватился за рацию, вызвал кого-то.

– Тут микроавтобус… И мужик… Шлагбаум открыть требует… Пропуск у вас есть?

– Есть. Скажи своему начальнику, пусть рысью бежит сюда, если не хочет большие неприятности огрести.

Бежит начальник, на ходу застегиваясь. С кроватки бедолагу подняли.