Монологи с президентом - Андрей Ильин

Хорошо работать в паре с известным человеком – никаких пропусков и паролей не надо. И ни в кого стрелять не надо. И ему ничего делать не нужно – только стоять и щеки надувать.

– Да… Кто у вас за видеонаблюдение отвечает?

– Вот он.

– Ну, проводи тогда…

Зайти, осмотреться, прикинуть количество камер и изображений на экране. Вроде – сходится, вроде – все здесь. Выдернуть жесткий диск с записями. Отрубить систему. Так, чтобы надолго. Чтобы навсегда.

Ну, где там Егор?

Вот он. Да не один. Ошарашенный, потерянный, испуганно оглядывающийся по сторонам хозяин «деревеньки» стоит перед «Первым». И ручки по швам. Полосатой пижамы.

– Здравствуйте… Я не предполагал… Не ожидал… Такой визит…

– Собирайтесь. Вы едете с нами.

Глянул вопросительно, испуганно на «Первого», подтверждения ожидая. Тот согласно кивнул.

Ну, хоть так. Хоть даже молча. Такой кивок дорогого стоит. И еще один быстрый призывный взгляд на начальника охраны. Который отвел глаза в сторону.

Ну, не будет же он против «Первого» и колонны джипов перед КПП с шашкой наголо скакать? Он что, дурнее паровоза? Такая охрана только против хулиганов и мелких воришек хороша, а когда до дела доходит, они как агнцы божьи.

– Прошу следовать со мной…

Подхватить «арестанта» под ручку, подтолкнуть к выходу.

– Но я не одет!

Ну так и хочется ответить цитатой про морг и казенное переодевание. Жаль – нельзя.

– Ничего. Мы это переживем. Давайте быстрее, нас ждут.

Кто ждет, где ждет, зачем ждет?.. Пусть думает. Лучше думать, чем упираться.

Протащить пленника до самого микроавтобуса. Втолкнуть в салон. Накинуть на руки «браслеты», пристегнуть их к сиденью. На голову натянуть черный плотный мешок. Чтобы по сторонам не глазел. И чтобы страшно стало.

Где там «Семен Михайлович»?

Идет не спеша… Точно вспомнил, кто он такой был. Вернее, есть. За ним «телохранители». Которые свое отыграли. Которым домой пора.

Сел. Спокойный, но бледный. Ручкой на прощание махнул. Молодец, вошел в образ! В свой.

Поехали. Мимо колонны замерших на дороге джипов. Дать им условный знак, мигнув три раза дальним светом. Всё, ребята. Спасибо вам. «Съемки» закончены. Можете номера перекручивать.

Притормозить, пропуская микроавтобус с «телохранителями», которых в условленном месте «частник» ждет, чтобы в аэропорт на регистрацию отвезти. Которая уже началась. Этих через два часа в стране уже не будет.

Внешний КПП. Проезжаем мимо, через полкилометра сворачиваем на грейдер, а потом в лес на еле заметную, разбитую, но проходимую грунтовку, которую загодя проверить и промерить пришлось, а кое-где и жердин в лужи набросать. Через триста метров развилка.

Теперь – направо. Еще раз направо. И полтора километра прямо. До поляны, где стоит еще один приготовленный и заправленный под завязку микроавтобус. На котором дальше ехать.

Вот он. Новенький, чтобы, не дай бог, не заглохнуть, но специально пошорканный, поцарапанный и слегка побитый, чтобы в глаза не бросаться.

– Выходи!

Ткнуть «арестанта» в бок, побольше страха нагоняя. Потому что это очень неуютно: идти куда-то, не видя – куда, не понимая – зачем и слыша только приказы и окрики. А ну как тебя на распыл пускать ведут?

– Стоять! Теперь шагай!

Толкнуть в салон. Специально грубо, подгоняя под зад ботинком. Встряхнуть за шиворот. Бросить на сиденье. Сказать многозначительно, на «ты»:

– Наворотил ты дел, всемером не разгрести!

Поехали. Не очень далеко, но очень запутанно. В заранее арендованный коттедж среди леса, с дальними, так что не увидеть, соседями, с подземным гаражом и добротным подвалом. Нырнули вниз. Сзади, прогрохотав, опустились ворота.

Кажется, прибыли.

Хороший домик – запоры надежные, заборчик под три метра, видеонаблюдение по периметру. Видно, его под себя какой-то бандит строил. Да не уберегся, коли его теперь в аренду сдают.

– Выходи!

Выдернуть из машины арестанта. Ткнуть кулаком в бок, готовя к допросу. Поймать на себе напряженный взгляд «Первого». Ну, понятно, он того «арестанта» знает, хотя, может быть, не близко, но видел, общался с ним, когда тот папочки подносил.

– Семен Михайлович, вы пока идите, а я здесь задержусь.

Покосился на человека с мешком. Кивнул. Пошел.

Это хорошо, это правильно. Негоже гражданским лицам при «горячих» допросах присутствовать. Даже если они «Первые». Или именно поэтому. «Горячий» допрос изнеженные души сильно обжечь может.

Хлопнула дверца. Тишина. Человек с мешком замер, дышит напряженно. Ждет. Ножки поджаты, пальцы в кулак – страшно. Сейчас еще страшнее будет. Надо только в образ войти. И в предполагаемые обстоятельства. А предполагать надо, что мало пленнику не покажется. Ему – предполагать надо! Для этого немного поинтриговать – потоптаться, погреметь железом. Застежку кобуры поскрести, пистолет достать, обойму выдернуть, обратно вогнать, затворчик передернуть.

Это звуки характерные, узнаваемые, которые настраивают «клиента» на нужный лад.

Пусть прислушивается, пусть шумы ловит, предположения строит. Пусть в тему входит. Воображение, оно страшнее любого пыточного инструмента будет, если ему волю дать.

Достать рацию. Произнести буднично, но многозначительно:

– Выставить по периметру усиленную охрану. К «Первому» трех человек из ближнего круга.

И приготовьте «уборщиков». Да!.. Не забудьте пару лопат в машину бросить и обязательно пленку подстелите. Зачем-зачем? Затем! Затем, что прошлый раз еле отмыли! Думаю, скоро…

Слышал? Для тебя ведь старался. Слышал-слышал, вон как башкой закрутил. Не понравилось про лопаты…

Пододвинуть с шумом стул. Сесть с грохотом. Резкие звуки, они не по ушам, по нервам бьют, особенно когда ничего не видишь. Рывком, не церемонясь, сдернуть с головы мешок, бросить под ноги.

Ну, здравствуй, что ли, дорогой… Потому что те джипы, «телохранители» импортные и бетонные блоки поперек дороги, по которой ОМОН мог приехать, в немалую копеечку обошлись. И всё ради тебя. Потому и «дорогой».

В лицо, в глаза сильная, с зеркальным рефлектором, лампа. Так, чтобы не видеть, кто рядом с ней. Хотя он уже видел. Пусть и сильно, почти до неузнаваемости, загримированное, но видел его лицо. Как и другие.

Правда, видеть – не значит запомнить. А запомнить – не факт, что не забыть. Когда в такой кутерьме и нервном напряжении. Тем более что все взоры и всё внимание были обращены на «Первого». Чем он тоже хорош. Как кинозвезда подле карманника, которого в тени кумира никто в упор не замечает, даже если он подряд десять кошельков срежет.