Эмоции на грани - Виталина Дэн

— Твой походу соскучился. — А в глазах жадное влияние истязать меня. Сделать больно, так чтобы корчилась. Чтоб ломало в агонии. Как его… Выдохнул и легко произнес:

— Ну с ним ты покаталась давай теперь со мной? — разблокировал машину и запихнул меня внутрь салона. Я начала вылазить, но он обратно меня заталкивает. Завязалась борьба и я поняла, что не дамся. Не дамся просто так, должна, обязана сделать все, чтобы не увез. Залез сверху, подминая под себя на заднем сиденье, и как больной шепчет:

— А с ним нравилось! Смеялась! Раньше и я тебя радовал, что изменилось?

— Я тебе сказала. Разлюбила. Я не изменяла тебе, но так случилось, что мне понравился другой человек. После тебя! — задыхаясь сквозь вой проговорила. Загоготал мне в лицо.

— Лучше перестань, иначе я тебя сейчас вырублю! — но только он произнес эту фразу его вышвырнуло из машины. Сначала я сделала глубокий вдох перекатываясь на бок. Приложила руку к сердцу которое колотилось, как сумасшедшее. Быстро встала покидая проклятую машину. И увидела, папу.

Услышал… Услышал мой родной… Зарыдала в голос закрывая ладонями лицо. Папа быстро развернулся сканируя меня с ног до головы. В такой холод был в шлепках, шортах и футболке. Проведя осмотр повернулся к Яру. Расставил руки в сторону произнося холодно:

— Давай теперь со мной? Девушек бить, вижу, можешь! — осела на корточки опираясь одной рукой на землю.

— Вы лучше не лезьте к нам. Мы сами разберемся! Она — показывая на меня пальцем — получила за дело! Вам, надо было лучше воспитывать дочь, Вадим Дмитриевич! — отец с размаху кулаком заехал ему по лицу. Яр отлетел приземляясь на спину. И этот смех больной, как будто все-равно ему. Не чувствует ничего. Не чувствует физической боли. Только душевную…

— А что Вадим Дмитриевич, не приятно слышать? Так слушайте! Она таскается с мужиком не успев расстаться со мной. Да и уверен, что с рогами ходил уже в отношениях. — на последней фразе выпрямился во весь рост перед отцом. И получил снова сильный, отрывистый в живот. Согнулся пополам задыхаясь, откашливаясь. Отец нагнулся к его уху и безэмоционально проговорил:

— Знаю Ярослав, все знаю. И рад! Потому что он не такое говно, как ты! И даже если ему будет больно, он никогда не поднимет руку на девушку. А ты… Ты слабак, да к тому же тупой, раз ее упустил. — похлопал его по спине. А я прохрипела сдавленно:

— Она с ним познакомилась за день, как приехала к тебе за вещами. Это так, тебе на размышление. Чтобы каждый раз, когда ты будешь ее вспоминать, твое нутро тебя сжирало! Топи себя мальчик! — похлопал его по плечу и развернулся ко мне. Приобняв за плечи, двинулись к подъезду.

Мама выбежала с подъезда в разных тапочках и с белым лицом, в слезах.

— Чт… — она хотела что-то сказать, но замолчала услышав вой.

Мы все замерли на месте. А этот вой не прекращался. Раздирающий душу, струящийся по венам.

— Я любил тебя! Слышишь меня? Любил! — слова били нам в спину, расползаясь эхом.

Я не оборачивалась. Остолбенев стояла с мертвым взглядом уставившись в одну точку. Слезы беззвучно бежали из глаз стекая на ободранную щеку, и пораненную губу причиняя жжение и боль.

— Чего тебе не хватало? Я же все для тебя! Работал на износ, для тебя! Для чего? Я люблю тебя, а ты за бабки, как последняя шваль! — закрыла глаза и почувствовала на плече давление пальцев в успокаивающем жесте.

Пришла в себя от звонка мобильного в сумке. Не оборачиваясь двинулась домой. Мама шла следом и тихо плакала. Никто не нарушал тишину. Каждый обдумывал произошедшее по своему. А во мне что-то сломалось. Окончательно и бесповоротно. Вдруг почувствовала, что ушла какая-то детскость.

Странная и совсем непонятная мне… Жизнь…

— Вадим прошу… Оставь детей в покое! Пусть они отдохнут — лежала на кровати вытянув грациозно ноги, как кошка. Натирала руки каким-то вкусно пахнущем кремом, и смотрела на меня умоляюще.

А я не мог! Ходил от одного угла к другому. Мерил комнату, и не мог сидеть на месте. Какой-то дерганный. Внутри не спокойно, и от чего-то больно. Чернота растекалась по венам и жилам, разверзаясь в яму с размером в обрыв. Что за…?

— Ну Вадим. Хватит! — посмотрел на жену прищурившись. Правильно истолковав мой взгляд стушевалась и вжала голову в плечи. В янтарных глазах огонек настойчивости исчез бесследно.

— Она… Она очень долго! Я и так в прошлый раз закрыл глаза, что он утащил мою дочь! Прям из-под моего носа, да еще из моего дома! — пробасил на всю комнату. Лариса усмехнулась, но вовремя вспомнила, что я не в настроении, замолчала. Делая жест пальцами около пухлых губ, что закрывает рот на замок.

— А сейчас я приезжаю домой, время одиннадцать, и где она? — на свой вопрос получил насмешливый ответ полушепотом:

— Ты так говоришь, как будто она маленькая девочка. — а у меня перед глазами картинки, что этот говнюк сейчас может творить с моей дочерью. Она ведь взрослая, а он… А про него я вообще не хочу думать, с ним давно все понятно. Раскусил его сразу, как познакомились. Он никогда своего не упустит.

Начал задыхаться от злости понимая, что все может быть… Кидаюсь к телефону и слышу в спину просящий голос моей жены.

— Ну не нужно… Ты же знаешь ее, она не будет поступать опрометчиво. Обдумает сто раз прежде чем, что-то решить. Вспомни Ярослава. Сколько она с ним ходила прежде… — повернулся к ней с налитыми кровью глазами.

— Не продолжай. — с угрозой в голосе процедил.

— Вадим, ты… Ты же его знаешь. Хорошо знаешь… Ты не думаешь, что он к ней странно относится с первых минут? Все, что я видела, и слышала про него… Не вяжется с его действиями, сейчас.

Я знал, все. Давно понял, что с этим парнем что-то не так. Что-то его изнутри разъедало и жгло, как кислота. Где-то его ответы на мои заданные вопросы, где-то ответы Кирилла. Как-то бухая вместе, с него вырвалось пару фраз. Я все помнил, не составило трудности сложить все это, и понять любит, и очень сильно. Старается скрывать, но тело, глаза, местами фальшивые улыбки сдают его с потрохами.

Реакция в сервисе на мой вопрос про мою дочь… Признаться, была выбивающая. Я его видел таким первый раз. Он всегда работал честно, на совесть. Ни разу за четыре года не услышал от мужиков про него плохого слова. И на тебе. Подставил мою дочь. На ровном месте.

Подумал, Алина поехала не туда. Смотрел ее машину, а там херня, и речи не могло быть ни про какую тормозную систему. Думал съезжу, сам все проверю. Увидел его растерянное лицо в первый раз за все наше знакомство. Увидел, как обдумывает варианты про тачку, говорить или нет. Несгибаемая решительность в глазах и тоне, что не отдаст машину. Не старался после скрывать, что все это развод чистой воды. Блеф. И от этого всего охреневал. Я почему-то понял на ментальном уровне, что его с ней что-то связывает. Почувствовал, что это важно для него. Не знал знакомы или нет, но определенно, это не блажь. Он за бабами вообще не таскался. Последние два года пытался строить отношения, но там нихера не клеилось. Видно было, не хотел. Не та была с ним. И беспомощность в черных глазах каждый раз. Как будто хочет признаться, открыться, но не может. Держит в себе из последних сил. Будто боится заговорить про ту, другую, которая в сердце. Прячет далеко от всех, бережет, кутает своим теплом, где-то глубоко в себе. Мог уважать его уже за это, но там, в нем было много качеств. Всегда когда смотрел на этого пацана, мысли крутилсь в башке — «Если бы у меня, был сын, хотел чтоб похож, был на него».