Станция «Гермес» - Игорь Евгеньевич Глебов

— И тут вдруг доносят мне верные люди, что у нас под боком прячется настоящая золотая жила.

— Золотая жила? — повторил он.

— В здешнем колхозе, оказывается, выращивают всякую-разную свеклу, — пояснила она. — Ты знаешь, что такое свекла? Вот-вот, я тоже не слишком задумывалась. Это навроде той репки, которая деду с бабкой никак не хотела обломиться, и пришлось звать братву на помощь… Но здешнюю свеклу не едят, а продают на сахар. Сахар содержится в корешке, а ботва ничего не стоит, разве что коровам их скармливают. Но есть в колхозе одно заветное поле, где растет особая свекла, у которой и листочки особые. Такие, что идут на вес золота.

— Ерунда какая-то, — промямлил он. — Разве такое бывает?..

— Я тоже поначалу так думала. Разве может быть в ботве какая-нибудь ценность?

Она прищурилась.

— Объяснили мне, что с давних времен местные жители собирают ценные листочки бесплатно, для своих нужд. Зачем, спрашивается? Говорят, большое значение в хозяйстве имеют. Зачем же бесплатно отдавать то, что стоит денег? Вот я и смекнула взять это дело под контроль. С колхозом мы уговорились, что корешки они забирают себе, а вершки остаются нам. Вокруг поля я выставила своих людей, чтобы мышь не пролезла. И уже на следующий год, когда посевы взошли, все листочки нам достались, и принялись мы ими барыжить… — она усмехнулась. — И такая бойкая торговля пошла, милый мой, как у цыгана краденым овсом.

Антон вздрогнул, вспомнив рассказ хромого отца Авгия. Так значит, все правда…

— И кому нужны эти листья? — спросил он.

— Вдруг нарисовался оборотистый человечек. Говорит, весь урожай скуплю на корню. Оплата наличкой… А наличку он добывал в игре, потому что этот человечек у меня в катране частый был посетитель. Да я и не возражала, — лукаво улыбнулась она. — Мне-то какое дело, кто как хочет, так и зарабатывает.

В этот момент к Антону пришло озарение.

— Так значит, тот человек, который покупал листья, был Феликс Велесов?

Графиня пожала плечами.

— Может и так, я уж и не упомню, как его там звали. Знаю только, что человечек из местных, жил одиночкой на отшибе, весь растрепанный, взъерошенный, как собачий хвост. Шулера его между собой звали Лохматым. Когда он впервые ко мне пришел, я запросила немалую цену, а он и глазом не моргнул. Все забрал и вывез, до последнего листочка.

— Но откуда у него столько денег?

— Выигрывал… Игрок был фартовый, а шулерскую кухню знал, словно каталой родился. Так что денежки у него водились, и немалые. Ну, на следующий год я подняла цену втрое… и снова человек скупил все и не поморщился. И тогда я задумалась. Если эти листья берут по любой цене, то значит, из них выходит что-то очень ценное. А? Как думаешь?

— Я не знаю, — честно сказал он.

— Но я-то должна знать, — вздохнула она. — Со мной, милый, так нельзя. На моей территории творится непонятное, а я буду ушами хлопать? Когда в следующий раз пришла пора расплачиваться, я поставила цену вдесятеро. Вот тут Лохматый и вскинулся, дескать, дорого. А раз так, говорю, сыграем на интерес.

— В карты? — недоверчиво спросил он.

— В тридцать одно на двадцать конов и расчет. Если подфартит, то заберет товар даром. Выиграю я — забираю его дом. Рассчитала я правильно, что деваться Лохматому некуда. Велик соблазн, да и шпильман он дерзкий, в этой игре ему равных почитай что и нет… кроме меня, конечно.

— И что?

— Всю игру держались поровну, но на последнем кону он вскрылся, когда у меня семья блиновых в гостях. — Она с откровенным удовольствием засмеялась, потирая руки. — Короче, слился наш Лохматый!

— Феликс Велесов проиграл вам свой дом? — не поверил он своим ушам. — Я думал, такое только в кино бывает.

Она ухмыльнулась.

— Отчего же. Если жизнь ничему не учит, то и задницу можно профукать. А с Лохматым нашим получилось так, что свой должок он не отдал и стал хорониться. Пришлось отправить за ним орлов. Привезли его ко мне вот как тебя сейчас, со всем уважением. Проиграл — плати. Домик с участком перепиши на меня, и нотариус у меня свой имеется, и дел буквально на десять минут, просто поставь закорючку и будь свободен. А на домик у меня были виды, пригодился бы мне. Но вот…

Графиня вздохнула, укоризненно покачала головой.

— Я-то думала, он правильный шпильман, а оказался — мошенник. Понес вдруг какую-то чушь. Сказал, что отдать дом никак не может. Дом этот содержит тайну, и тайна эта ему не принадлежит. Заведуют тайной серьезные люди. С ними мне ссориться не резон. Дескать, раздавят эти люди меня с моими орлами как червяков, да еще выгонят из этих мест. А чтобы этого не случилось, серьезные люди наоборот, предлагают со мной дружить. Например, через него, Лохматого, гарантируют постоянную хорошую цену за урожай. А вдобавок, есть и другое предложение. Для работы им человечина нужна.

У Антона голова пошла кругом.

— Какая человечина? — пробормотал он.

— Человечки, значит, нужны. Всякие… Здоровые, молодые, — пояснила она. — По каким признакам их отбирать, они скажут. За каждого такого человечка заплатят золотом и другими вещами, которые имеют ценность необычайную. Такую, что золото и рядом не валялось.

— Здоровые молодые люди? Рабы им нужны, что ли?

Женщина пожала плечами.

— Ну, я-то сразу догадалась, в чем дело. Что это за дом такой, к чему тут эти растения, и кто эти люди серьезные, и зачем им работники молодые и здоровые…

— И зачем?!

— Известное дело… — она деликатно зевнула, прикрывшись сухой ладошкой. — Я ведь женщина опытная, всякого в жизни повидала. Меня не проведешь, я и сама могу выдумать такое, что ваш граф Монте-Кристо кровью умоется. Ну сам подумай, кто отвалит такие деньжищи за какую-то ботву?! Я-то сразу догадалась, к чему это все. Тут, милый мой, дурью пахнет.

— Э-э-э… чем-чем пахнет?

— Известно чем. Дурь, шмаль, гаш, шалубас… — пояснила она. — Мало ли. Думаю я, что серьезные люди завели где-то неподалеку марафетную фабрику. Из листочков выделывают дурь на продажу. И работники им требуются соответствующие…

— Наркотики из свеклы? — удивился он. — Таких не существует.

— А почем я знаю? Вон их сколько всяких напридумывали. Может, и есть такая мастырка, что из листьев свеклы добывается. Может, свекла какая особенная.

Антон вспомнил тяжелый ванильный запах, окутывающий сырую костницу, когда он склонился над мертвецом с желтой прозрачной кожей.

Собственно говоря, он должен был признать, что в словах Графини имелась некоторая логика. Свекла и вправду была непростая.

Но нарколаборатория? Здесь, в Велесово?

— Удобно устроились, — женщина осуждающе покачала головой. — Я,