Умри сегодня и сейчас - Сергей Донской

– Мне теперь самой жить не хочется!

– А умереть? – холодно осведомился Бондарь.

– Умереть – хочется, – призналась слегка отдышавшаяся Вера.

– В таком случае – скатертью дорога. Но сначала помоги мне. Подойди к картонному ящику и поищи среди бумаг скрепку.

– Какую скрепку?

– Канцелярскую.

Это прозвучало столь буднично, что Вера не могла не подчиниться. Избегая смотреть в центр комнаты, где лежала мертвая Ингрид, она добралась до коробки, порылась в ней и принесла Бондарю скрепку.

– Вытри лицо, – предложил он, прежде чем взяться за работу.

– Чем? – спросила Вера, испытывая новый приступ тошноты. Ее взгляд наткнулся на безжизненное лицо Виноградского.

– Хотя бы простыней. Или рубашкой нашей гостеприимной хозяйки. – Присмотревшись к напарнице, Бондарь заподозрил, что она вот-вот упадет в обморок и сказал: – Ладно, с гигиеническими процедурами повременим. Сейчас есть дела поважнее. Будешь моим ассистентом.

– Ассистентом? – тупо переспросила Вера. Ей чудилось, что происходящее ей просто снится.

– Поможешь мне избавиться от браслета, – твердо заявил Бондарь. Ему хотелось как можно скорее вывести напарницу из ступора. Отомкнуть наручники он мог бы и сам, но Вере требовалось какое-нибудь занятие.

– Хорошо, – кивнула она с видом лунатика. – Я поищу ключ.

– Ничего искать не надо. Замки наручников примитивнее дверных или автомобильных.

Услышав за спиной подозрительный звук, Вера подпрыгнула на месте и обернулась. Ингрид по-прежнему лежала на середине комнаты. Однако ее рот, который еще недавно был искажен кривым оскалом, открылся во всю ширину, зияя черным провалом глотки.

– Она… она шевелится, – прошептала Вера, указывая указательным пальцем на эстонку.

– Ерунда, – отмахнулся Бондарь. – Просто остатки воздуха вышли из трахеи. Или шейно-лицевые мускулы сократились. Бывает.

– Ты так спокойно говоришь об этом!

– Не спокойно, а с чувством глубокого удовлетворения. Враги мертвы. Мы живы. Задание выполнено. На нашей улице праздник.

– Похороны, а не праздник, – уточнила Вера, опустив голову.

– Похороны на чужой улице, – отрезал Бондарь. – Название у нее тоже чужое, и расположена она в чужом городе, в чужой стране. Вопросы есть? Вопросов нет. Разогни скрепку.

– Как?

– Чтобы получилась короткая жесткая проволока. Отмерь три миллиметра от конца и загни под прямым углом.

– На вязальный крючок похоже, – сказала Вера, вертя в руке видоизмененную скрепку. – Моя мама любит вязать, хотя еще совсем не старушка.

– Благодаря тебе она проживет до глубокой старости, – заметил Бондарь. – И другие русские мамы тоже не отравятся бактериологической водичкой. Так что выше нос, подруга. Держи хвост пистолетом.

– Как ты мог заметить, хвоста у меня нет, – вымученно пошутила Вера.

– Дело наживное. Вот выйдешь замуж, превратишься в злобную чертовку со скалкой, тогда посмотрим.

– Вместе?

– Не отвлекайся, – нахмурился Бондарь. – Пора убираться отсюда. Вставь крючок в скважину и медленно поворачивай по часовой стрелке.

– Как ключ? – спросила оживившаяся Вера.

– Примерно. Только действовать надо очень аккуратно. Если нажать сильно, может сработать фиксатор, тогда придется нащупывать его проволочкой и отжимать.

– А вдруг у меня не получится?

– До сих пор у тебя все получалось, – подбодрил Бондарь напарницу. – Фиксатор находится снизу, помни об этом, и все будет в порядке.

– Хотелось бы мне, чтобы все было в порядке, – вздохнула Вера, склонясь над скважиной.

Ответной реплики не последовало. Возражать было глупо, а поддакивать не имело смысла. Дальнейшее зависело от конкретных дел, а не от пустопорожних мечтаний.

Поднявшись наверх, Бондарь первым делом сунул за пояс брюк пистолет, а потом уж угостился сигаретой, хотя натура заядлого курильщика требовала произвести два этих простых действия в обратном порядке. Удостоверившись, что все вещи собраны и упакованы должным образом, он подхватил сумки и вынес их из комнаты. Документы обоих супругов Спицыных перекочевали в карман его брюк.

– Одевайся и пошли, – сказал он замешкавшейся Вере. – Мне нужно ненадолго задержаться в хозяйской спальне. Ты откроешь ворота и заведешь машину.

– Сначала я должна принять душ и привести себя в порядок, – возразила она. – И потом мне нужно сходить в туалет перед дорогой.

– Ох уж эти бабские штучки! – рассердился Бондарь. – Времени у нас в обрез, как ты не понимаешь?

– Почему не понимаю? – сказала Вера, набрасывая шубку. – Понимаю. Но гораздо больше времени мы потратили из-за твоего затянувшегося прощания с госпожой Ингрид.

Крыть было нечем. Подняв сумки, Бондарь молча пошел вниз по лестнице. Наспех обувшаяся Вера пристроилась сзади. Она решила сначала подготовить автомобиль к выезду, а потом уж заняться собой. С этим оставалось лишь смириться. После того как напарница спасла его от аутодафе, Бондарю было неловко обращаться с ней в безапелляционной манере. Как ни крути, а девушка, проявившая столь завидную отвагу, заслуживала не только уважения, но и некоторых поблажек. Запретить ей принять душ не поворачивался язык.

– Я должен поблагодарить тебя, – буркнул Бондарь, отмыкая замки входной двери.

– Ты мне ничего не должен, – быстро сказала Вера.

– Не скромничай.

– Чего-чего, а этого я не умею. Где ты видел скромных проституток?

– А я, вообще, не вижу здесь проституток, – отрезал Бондарь, выпуская ее за дверь. – И хватит тратить время на болтовню. Как только заведешь мотор и откроешь ворота, беги наверх. Я хочу, чтобы ты управилась как можно быстрее. Десяти минут тебе хватит?

– С лихвой, – пообещала воодушевленная Вера. Ее лицо озарилось радостью, заметной даже сквозь многочисленные ссадины на лице.

– Жду.

Выпроводив напарницу во двор, Бондарь оставил сумки у порога и вернулся в спальню, ставшую последним приютом для профессора Виноградского и его коварной невесты. Аккуратно ступая, он приблизился к заготовленной Ингрид канистре и, наклонив ее, принялся выбулькивать бензин на кровать, на пол и на мебель. Все следы будут уничтожены. Эстонская полиция не получит улик, с помощью которых можно бы было обвинить чету Спицыных в преступлении. Наследники профессора, если таковые имеются, получат в свое владение не недвижимость, а пепелище.

Дойдя до коробки с бумагами Виноградского, Бондарь ненадолго остановился, прислушиваясь к скрежету стартера снаружи. По идее, было бы неплохо вывезти черновики в Россию, чтобы передать их там соответствующим специалистам. Однако душа Бондаря противилась такому решению. Он не был уверен в том, что бактериологическое оружие может являться основой военного могущества его родины. Слишком подлое средство, чтобы применять его против врага.