Закат Ра - Дмитрий Савчатов

чувствуя как к горлу подбирается комок. — Твои руки, они теплые, мама.

— Ну конечно, — она слегка сжала его ладони в своих. — Ты так вырос… Стал таким сильным. Я горжусь тобой, сынок.

По ее щеке скользнула немая слезинка и Сейвен, глядя на нее, почувствовал, что плачет сам. Безмолвно, скупо… Лишь уголки губ слегка дрожали, а взгляд жидко затуманился. Он с силой зажмурился, выдавливая скопившиеся слезы, а когда открыл глаза, то не увидел прежнего купе вагона. Они сидели, все так же взявшись за руки, за дощатым, отполированным до блеска столом, в светлой комнате, обставленной хоть и скромно, но со вкусом. Слева за широким окном простирался яркий солнечный день. Свет пробивался сквозь тонкую занавесь и легкий ветер, пахнущий морем, лениво волновал ее. До слуха доносился детский радостный крик, далекий шум двигателя и медный звон колокола маяка.

Облик матери переменился. На смену строгости платья пришел цветной сарафан, подвязанный белым фартуком. Волосы ее больше не прятались на затылке в подобранном пучке, а струились темными волнами, скрывая плечи и хрупкую грудь. В ее взгляде больше не было смущения, а только слезы счастья.

За дверью, справа от Сейвена, послышались шаги, которые прервались грохотом поленьев — кто-то свалил дрова у самого входа. Затем скрипнули петли, и дверь распахнулась, впуская в просторную комнату еще больше света. На пороге возник мужчина в потертых рабочих штанах и клетчатой рубахе с закатанными до локтей рукавами. Он смахнул пот со лба, пригладил ладонью белокурые волосы и, переступив порог, замер, удивленно уставившись на гостя, восседающего за столом в медвежьей шкуре.

— Диегор… Сейвен… Наш сын вернулся, — она бросилась к супругу, обвила его жилистую шею руками и зарыдала. Вслед за ней поднялся и Сейвен, неуклюже поправляя свою глупую шкуру.

«Стало быть, вот это мой отец?» Тот, кого звали Диегор, ласково погладил женщину по голове, поцеловал ее в висок, что-то тихо шепнул на ухо и отстранил, мягко проводя рукой. Он смотрел на Сейвена взглядом, совершенно ничего не выражающим. Непонятно было если он броситься к нему, то с тем чтобы задушить в объятьях или просто задушить. Наконец он медленно развел руки в стороны и произнес низким, сильным голосом:

— С возвращением, мышонок.

От этих слов сердце заколотилось с утроенной силой, а ноги стали какими-то ватными. Он сделал шаг, второй, но запнулся и упал. Прямо в руки отца.

— Неуклюжий, — произнес тот со смешком, обращаясь к женщине. — Как всегда.

Чуть позже, вдоволь утолив голод разлук, они сидели втроем за столом и пили завар. Диегор одолжил сыну шорты и футболку, так что Сейвен с облегчением избавился от опостылевшей шкуры, перепоручив ее бережливой матери. Разговор не особо клеился. Родителям было достаточно умиленно созерцать своего сына за одним столом, а Сейвен попросту не знал о чем их спрашивать. «Спросить о том, как они погибли? Сколько мне было тогда годков, что я ничего не помню?» Первое сильное впечатление от встречи смерклось и в голову лезли мысли, что он занимается совсем не тем… Нет, он был рад узнать своих родителей, хотел узнать о них больше — все, но… «Это все не то… По крайней мере не теперь». И оттого молчал, не зная о чем можно было говорить с ними, а о чем лучше промолчать.

— Теньеге, — наконец осторожно произнес он.

— Да, Сейвен? — с готовностью ответила мать.

— Где мы? Где мы сейчас?

— Деревня Майло на юге Гелионского побережья. Твоя маленькая родина. Но ты ведь не совсем это имел в виду, правда?

Сейвен покосился на отца, но тот как будто не слышал их разговора, а мурлыкал себе под нос песенку, показавшейся Сейвену смутно знакомой, и макал пряник в кружке.

— Да, не совсем… Но все равно спасибо. Мне здесь нравится, — и он снова выглянул в окно, удивляясь правдоподобности окружения.

— Ты там же. В генизе Вербарии.

— А ты, действительно моя мать?

В ответ она ласково улыбнулась и накрыла его ладонь своей.

— Да, милый. Не переживай. Я действительно твоя мама. Но теперь я часть чего-то гораздо большего. Помимо всего я Теньеге. Поэтому можешь быть со мной прям и откровенен.

— А-а-а?.. — он многозначительно указал глазами на отца, но тот вдруг выбрался из-за стола и, извинившись, что ему пора на баркас, чмокнул в щеку супругу, похлопал сына по спине и вышел за дверь.

— Он безумно рад, — с улыбкой проговорила она. — Но он стесняется и оттого так сдержан.

Сейвен и сам усмехнулся, но тут же помотал головой, отгоняя ненужные мысли и спросил:

— Ты знаешь где Разиель?

— Девушка, что пришла вместе с тобой?

— Да! Она настоящая? Это, действительно она?

— В некотором роде, да она настоящая. Настолько, насколько могут быть реальны воспоминания.

— Знаешь, мама, глядя на все то, что сейчас меня окружает, я все больше убеждаюсь, что реальнее воспоминаний быть ничего не может.

— В этом ты тоже прав. Однако… Различие все-таки существует. Различие между ней и элементами генизы. Например, я, твой отец и все остальные крупинки ментальностей находят-таки свое воплощение. Вместе мы, как капли, составляем генизу. Разиель не имеет здесь своего места, нет той крупинки, которая помогла бы ей по-настоящему стать частью Вербарии.

— Постой. А как же я? Я полагал, что она, как биоэфирная волна, опирается на меня.

— Милый, но ты ведь и сам не вещественен.

— Ничего не понимаю.

— Представь, что это, — она постучала по своей опустевшей кружке. — Частичка генизы, границы некой отвлеченной ментальности. А вот это, — она взяла в руки чайник и налила полкружки. — Ее содержание. Если лить вот так: — тут она подняла чайник настолько высоко, насколько смогла и метко наполнила кружку до края. — Жидкость дольше находится ни в чайнике, ни в кружке. Вне вместилища. Утрировано, конечно, но ты как этот самый завар в полете, навечно оторванный от вместилища. Ментальности всех остальных либо в генизе, либо в теле. А вот твоя… Твоя ментальность не имеет границ.

— То о чем ты сейчас говоришь… Разиель догадывалась об этом. Но я так и не понял. Она здесь? Она настоящая?

— Я видела только ее отражение.

— Немыслимо… Это ведь была она. Точь-в-точь, до самой последней мелочи!

— Отзеркаленная ментальность не будет отличаться от оригинала, точно так же, как отражение в зеркале копирует стоящего перед ним человека. Оно может быть идентично во всем, но это только отражение.

— Значит, я был прав и настоящая она в генизе Земли. Слава хранителям, Крайтер не будет гоняться за пустотой в кармане… Ну и где она? Где это