Порочный наследник - Элизабет Мичелс

Шум огня в камине отсчитывал секунды, каждый треск горящих поленьев отмечал прошедшее мгновенье.

Фэллон пересек комнату и подошел к ней.

Он опустился на колени рядом с ней, и его бедро коснулось ее через тонкую ткань рубашки. Ей впервые пришло в голову, насколько интимным может быть мытье женских волос. Но казалось, что только она чувствует подобное, когда он уверенно приступил к работе, собирая ее волосы в хвост. Между ними все еще держалась тишина, становясь все более напряженной, когда он заскользил рукой по ее шее. Повернув ее голову вбок, он удерживал ее своей рукой. Изабель моргнула, пытаясь не думать о том, как его руки обнимают ее; о том, как теплы эти пальцы на ее затылке.

– Я заботился о ней, – начал он и свободной рукой опустил ее волосы в воду.

– Да, – ее сердце глухо стучало. Ей действительно нужно взять себя в руки. Это вовсе не осуществление одной из ее грез, Фэллон всего лишь моет ей голову. Ее друг Фэллон. Ее друг, повторила она про себя.

Он провел пальцами по ее шее, чтобы убедиться, что ни один локон не остался снаружи, и она вздрогнула. Это прикосновение было мягче, чем у любой служанки, с которой она когда-либо сталкивалась. Она старалась не думать о том факте, что мужчина ласкает ее кожу, пусть даже мимолетно и по необходимости. К сожалению, тема их разговора также вызывала у нее беспокойство.

– Вам не обязательно рассказывать мне о леди Эррон. В самом деле. Вам, должно быть, трудно говорить о ней, а мне не нужно это знать. Просто знайте, что я… рада, что она была в вашей жизни.

Эти последние слова дались ей с огромным трудом, но она сделала это! И теперь все неловкости преодолены, все расставлено по местам. Теперь они могут обсудить что-то еще. Мода? Погода? Любая тема будет лучше разговора об утраченной любви Фэллона. Она судорожно выдохнула.

Он остановил движения руками и посмотрел вниз, встретив ее взгляд.

– Я тоже рад, что она была в моей жизни, но это было совсем не так, как вы себе представляете.

Глаза Изабель широко раскрылись от удивления. Она выпрямилась, насколько могла, чтобы продолжить этот разговор, не отвлекаясь, но затем он полил ее голову теплой водой, и она почувствовала, как крепко он держит ее за затылок. Ее спина, напряженно вытянутая секунду назад, сейчас уперлась в его бедро. Изабель согласно прислонилась к нему, теплая вода струилась по ее волосам. Изабель расслабилась и закрыла глаза.

– Она не была вашей женщиной? Я имею в виду… Я не подумала ничего такого…

– Скандального?

Она открыла глаза и увидела, что он улыбается.

– Перл любила скандалы, ей нравились сплетни, она даже способствовала им.

– Чем-то похоже на Викторию.

– Возможно, – задумчиво сказал он, намыливая ее волосы. В его словах явно слышалась привязанность к этой женщине. – Однако, когда я познакомился с Перл, в ее жизни был совершенно другой период, совсем не такой, как сейчас у вашей сестры.

– Миссис Фезерфитч рассказывала мне, что она была вдовой, намного старше вас. Она сказала, что вы были… – Она не могла заставить себя произнести эти слова.

– Я много значил для Перл, – массируя ее голову пальцами, начал он. Его пальцы каким-то образом оказались твердыми и нежными одновременно. Изабель вздохнула от его прикосновений, как кошка, которая просит ее почесать. Ее глаза закрылись, и она просто слушала. Глубокий голос Фэллона лился вокруг нее, как теплая вода.

– Она направила меня в жизни, когда я утратил ориентиры. Она дала мне дом, одежду, и за это я заботился о ней.

Заботился о ней означало совсем другие отношения, чем то, что прежде представляла себе Изабель?

– Как это? Простите, я не должна спрашивать об этом. Что бы ни происходило между вами и леди Эррон, меня это не касается. Это ваше личное дело. Я не имею права спрашивать…

– Прежде всего, – не обращая на это внимания, продолжал Сент-Джеймс, – Перл была гордой женщиной. Когда она заболела… она не могла допустить, чтобы в обществе расползлись слухи о ее болезни. Ей нужен был компаньон для того, чтобы выполнять предписания докторов, причем так, чтобы никто не узнал правду о ее состоянии. У нее был особый список требований к компаньону, который включал в себя физическую силу и сообразительность. – Он улыбнулся и тряхнул головой. – И она нашла меня – молодого, рисковавшего жизнью, находящегося на грани – и взяла к себе. На первом балу после долгого перерыва, на котором я был с ней, она весь вечер цеплялась за мою руку. Никто не знал, что это из-за слабости в ногах. Люди видят то, что они хотят видеть, этой истине научила меня Эррон. И они увидели пожилую вдову вместе с джентльменом намного моложе ее, которые болтали, смеялись… Мне понравилось проводить время с ней. Моя мать умерла, когда я был еще мальчиком. Перл… Перл была особенной.

Его мать? Он только что сравнил леди Эррон со своей матерью? Это совершенно не похоже на то, что ей рассказывали раньше. Она открыла глаза и, выгнув шею, попыталась поймать его взгляд из-под движущихся рук.

Он сделал паузу, скользнув обеими руками по ее волосам, крепко обхватил ее голову руками и посмотрел на нее сверху вниз.

– Расслабьтесь, я держу вас.

Изабель замерла и снова опустила плечи к нему на колено. Она смотрела на него с благоговением, не в силах отвести взгляд. А он снова сосредоточился на волосах и вернулся к работе, смывая не только засохшую кровь с раны на голове, но и напряжение со всего ее тела. Сердце девушки колотилось от интимности момента, но доверие к другу позволяло ей просто ощущать.

– Вы были ее компаньоном и ухаживали за ней как сиделка? – спросила она через минуту. – А почему миссис Фезерфитч, ваша собственная экономка, так странно рассказывала о вашем прошлом? – Она чувствовала, что волосы скоро станут чистыми, но не хотела, чтобы это заканчивалось. Она раньше не испытывала желания, чтобы кто-то снова и снова прикасался к ней, и не хотела быть так близко к мужчине во время беседы.

– Миссис Фезерфитч не знает всей правды. Никто не знает… только вы. – Он опустил глаза, чтобы посмотреть на нее. Взгляд его темных глаз обычно глубоко скрывал все его мысли, но сейчас в них билась отчаянная потребность, чтобы она поняла, о чем он говорит.

Только она. Она ничего не понимала в происходящем, но точно знала одно: этот момент истины между ними был особенным. Изабель потянулась и положила руку на его подбородок. Было приятно ощущать ладонью шероховатую поверхность его лица.

– Почему? Почему я?

Он на секунду прижался подбородком к ее руке и коротко выдохнул:

– Мне нужно было рассказать вам правду.

– Честность – благородная черта. – Она встретилась с ним глазами, и ее щеки залила краска. – Простите. Я не хотела ничего идеализировать. Я знаю, что вы этого не хотите. – Она убрала руку и крепко зажмурилась. – А почему вы не расскажете слугам правду?