Порочный наследник - Элизабет Мичелс

– Все они раньше были ее слугами. – Он облил теплой водой ее голову и пробежал пальцами по волосам, смывая мыло. – Мы заключили сделку: она оставила мне дом, чтобы я мог пользоваться им по своему усмотрению, а я согласился хранить ее секрет.

Она открыла глаза и удивленно подняла бровь, но он продолжал заниматься ее волосами.

– Но это искажает истину и выставляет вас в дурном свете, делая мужчиной на содержании, который воспользовался больной пожилой леди.

– Пускай.

– И вы не хотите очистить свое имя?

– Нет. – Он взглянул ей в глаза, и слова его прозвучали совершенно искренне: – Только ваше.

– Фэллон… – Она не могла найти слов. Его жертва ради сохранения репутации вдовы, которая давно скончалась, была словно взята из рассказа о храбрых рыцарях, отдающих жизнь за свою возлюбленную.

Он ничего не сказал, только продолжал поглаживать ее длинные волосы, распутывая их. Хотя она знала, что волосы уже должны быть чистыми, он, казалось, не спешил отпускать ее, а продолжал легонько касаться раны на волосах. Внимательно осмотрев место, куда ее ударили, Фэллон откинул ее волосы назад и взглянул на нее. Другой рукой он все еще поддерживал ее затылок. Если бы она могла остановить время, она бы хотела, чтобы кто-то запечатлел этот момент в картине, в точности передал, как Фэллон смотрит на нее, словно на экзотический цветок, и, положив руки ей на плечи, держит ее перед собой. Этот прекрасный момент она сохранит навсегда – если не на картине, то в памяти.

С грустной улыбкой он опустил одну руку, а другой подтянул ее повыше.

– Это жизнь, которую я выбрал, Изабель. И на самом деле она совсем не похожа на историю со страниц какого-то великого романа. Хотя я знаю, что именно так вы все представляете себе. И сейчас вижу это по вашим глазам.

– Вы герой, нравится вам это или нет, сэр. – Приподнявшись на локте, она обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. Вода стекала по ее волосам в таз позади нее.

Но вместо того, чтобы снова положить ее себе на колени и продолжить, он пристально смотрел на ее, не двигаясь.

– А я полагал, что для вас я – старый пират, который не умеет душевно улыбаться.

Некоторое время она всматривалась в его темные глаза. Разве он не хочет, чтобы она считала его героем? Она ничего особо не приукрасила, но он, кажется, ясно дал понять, что не хочет, чтобы они были больше, чем друзьями.

– Теперь я уже не знаю точно, кто вы, – ответила она, а сама подумала: «Мой друг, моя любовь, мужчина мечты, хотя это и маловероятно». Однажды она уже напугала его, когда искренне поведала, что у нее на сердце, и больше не хочет этого делать.

– Вижу, вы не собираетесь извиняться за сказанное, – приподнял он бровь.

– Возможно, я неправильно выразилась, когда назвала вас старым.

Да она совсем не считает этого сильного мужчину, который осторожно держит ее, старым! В конце концов, единственным признаком возраста, проявившимся в нем, были морщинки в уголках глаз, видимые в тех редких случаях, когда он улыбался, к тому же она успела найти их довольно привлекательными. Однако, видимо, ей придется отыскать золотую середину между признанием в любви и обвинением в старости.

– Я имела в виду… Я всего лишь думала, что вы…

– У вас даже нет приличного оправдания, – сказал он в замешательстве, затем привел ее в вертикальное положение, отпустил и набросил полотенце на мокрые волосы.

– Вы ведете себя так, будто вы в ответе за весь мир, – попыталась она объяснить, отклоняясь в сторону, но он снова притянул ее к себе, усадил на диван и сам сел рядом, избегая смотреть ей в глаза. – И вы мудрый, что делает вас старше, но теперь я вижу… вы довольно молоды.

– Вы все придумываете, – усмехнулся он и потянулся к полотенцу, чтобы вытереть ей голову.

Сейчас она оказалась в положении, из которого прямо перед собой видела его шею. На эту часть мужского тела обычно не обращают внимания, она сама множество страниц в своем дневнике посвятила ягодицам, но теперь, сидя так близко к нему, оказалась в восторге от этого обнаженного участка мужской плоти. Его рубашка была расстегнута на шее, открывая на самом деле интригующую часть его тела, которая обычно скрыта от посторонних взглядов.

Полотенце скрывало ее действия, и она стала наклоняться лицом ближе к нему, пока не ощутила тепло его кожи и удары сердца в паре сантиметров от своих губ.

– Вам ведь нравятся мои истории, – тихо сказала она, и ее голос прозвучал хрипло.

Ей показалось, что он еле слышно пробормотал проклятие, но его руки держали полотенце у нее над головой, так что кто знает…

– Мне нравятся ваши истории, – наконец расслышала она.

– Хотите, расскажу вам одну об угрюмом старом пирате, который никогда не улыбается? – спросила она, подаваясь вперед, чтобы почувствовать запах его кожи.

– Только если в этой истории он встречает лесную нимфу, которая оскорбляет его на каждом шагу. – Его глубокий голос проникал сквозь нее, вытягивая нервы в струнку.

Он пахнул, как искушенный жизнью человек, который видел приключения и жил, чтобы рассказать о них. Ее губы уже почти касались его шеи, и она увидела, что он сглотнул.

– Они стали хорошими друзьями, – продолжила она, и голос ее звучал не громче шепота. – И после невероятного поворота судьбы он похитил ее.

– Только чтобы уберечь от опасности, – добавил он, замедляя движения, но она чувствовала, что его мышцы все еще напряжены.

– М-м-м, – еле слышно, то ли вслух, то ли про себя простонала она. Как ей хотелось узнать, какой вкус она почувствовала бы, если бы осмелилась коснуться его кончиком языка? Но, конечно же, она не может этого сделать, потому что они всего лишь друзья. Фэллон не хочет…

– А затем он поцеловал ее, потому что больше не мог выносить ее любопытного дыхания так близко возле своей шеи, – вдруг услышала она.

Она почувствовала, как жар охватывает ее лицо, даже раньше, чем его слова полностью дошли до ее сознания.

– Правда? – начала она, но замолчала, когда Фэллон убрал полотенце с ее головы и отбросил в сторону.

Огонь камина отсвечивал на его лице, освещая четко очерченный подбородок, мягкие волны его волос и завиток возле уха. Она секунду смотрела ему в глаза – темные и горящие, неотрывно наблюдающие за ней. Каждая мышца в ее теле напряглась. Он очертил большим пальцем верхнюю часть ее скулы и запустил пальцы в ее волосы. Своей гладкой кожей она ощущала требовательное прикосновение мужских пальцев. Будет ли его поцелуй таким же?

Ее взгляд сосредоточился на его губах и секретах, скрывавшихся за ними. Вот он, волшебный момент, когда Фэллон поцелует ее. Рядом с ними в камине потрескивал огонь; вокруг были цветы; он держал ее лицо в своих ладонях. Это было идеально. Все, что осталось сделать, это на самом деле пережить поцелуй, не разбившись, как хрупкое стекло, из которого, как ей казалось сейчас, она была сделана. Сердце колотилось в груди, а ожидание скрутило все внутри в тугой жгут.