Белый реванш - Андрей Максимушкин

– Начнем с доклада товарища Уланова. – Павел Николаевич кивнул в сторону командующего Дальневосточным военным округом.

– На данный момент мы уплотняем патрулирование и усиливаем пограничную линию. Приграничные районы полностью перекрыты армейскими частями, ведем постоянное наблюдение с воздуха. – В голосе генерала Уланова явно слышались нотки превосходства, в кои-то веки армейцы берут на себя полностью ответственность за границу, оттесняя на задний план войска КГБ. – С момента объявления повышенной готовности с помощью армейских подразделений пресечены 189 попыток перехода границы. Все нарушители без задержания выдворены за пределы нашей территории…

Далее последовали доклады остальных военных. Смысл был примерно одинаков: граница на замке, усиленное патрулирование, в воздухе дежурят истребители, пограничные переходы перекрыты. Отмечалось, что на той стороне замечены большие скопления людей, видимо, беженцы.

На море ситуация сложнее. В результате прорыва нескольких судов из Японии на Курилах и Сахалине образовались лагеря беженцев.

– Ситуация была на грани взрыва. Пришлось в явочном порядке разрешить иммиграцию и выделить территорию под лагеря, – пояснил председатель Сахалинского облсовета Малютин.

– Я полностью поддерживаю Сергея Михайловича и готов разделить с ним ответственность, – поднялся начальник Владивостокского погранотряда контр-адмирал Охламонов. – Мы могли либо пропустить часть судов с беженцами и выделить им изолированные районы для проживания, либо просто топить огнем всех нарушителей границы.

– Никто никого не обвиняет, – мягким тоном произнес Шумилов. – Вы приняли неплохое решение, беженцы ни в чем не виноваты, пусть живут. Главное, чтобы не в ущерб и без риска заражения граждан СССР.

После рапортов губернаторов и генералов Павел Николаевич повернулся к Вячеславу Ивановичу Трубачеву.

– Что скажет Комитет? Касательно ваших научных разработок и аналитики.

– Сначала я хотел бы предоставить слово Андрею Олеговичу Майорову, директору Новосибирского НИИ микробиологии. – Трубачев повернулся к полноватому, круглолицему усачу, сидевшему между Рычковым и Владимиром Никитиным.

– Я раньше никогда не участвовал в работе совещаний такого уровня, – чуть запинаясь, произнес Майоров, поднимаясь с места.

– Ничего, привыкнете, – подбодрил его Шумилов. Ему, если честно, нравилось работать с учеными. Это совершенно другой склад ума, образ мышления, абсолютно не похожий на привычные тяжеловесные приземленные мысли и фразы хозяйственников. Полет фантазии и творческое воображение, в конце концов.

– С момента появления первых сообщений о новом заболевании наши специалисты работали в очагах распространения лихорадки Шилдмана. В Индонезии группа плотно сотрудничала с самим Аароном Шилдманом. – Речь шла об ученом, первым выделившем возбудителя заболевания. – На текущий момент институтом проведена огромная работа по изучению лихорадки. Симптоматика, течение болезни, способы передачи заболевания… – Слушали его молча, не перебивая. Говорил Майоров сбивчиво, видно было, что он чувствует себя не совсем уверенно. – Работа выполнена далеко не полностью. У нас еще много вопросов, требующих поиска ответов, но уже сейчас я могу отметить один факт: вирус, вызывающий лихорадку Шилдмана, несомненно, обладает модусом генетической избирательности.

– Что это означает? – удивленно поднял брови Шумилов.

– Вирус внедряется в клеточные структуры только носителей определенного генотипа и с большой долей вероятности безвреден для индивидов, лишенных определенного «маркера Ш». Я понимаю, это звучит дико, но…

– По информации из зараженных районов, вымирают целые города. Побережье Китая почти обезлюдело, это огромное кладбище, – перебил ученого Рычков.

– Подождите, пусть Андрей Олегович выскажется, – премьер вовремя остановил готовый разгореться диспут.

– Если говорить доступно, – Майоров покраснел, – вирус поражает предпочтительно монголоидов, негров и полукровок. В то же время он гибнет в организмах европеоидов. Я сам сначала не поверил, но факты – упрямая вещь.

– Охренеть можно! – грохнул маршал Андреев, выражая всеобщее мнение, затем смущенно добавил: – Извините, сорвалось.

Остальные отреагировали не менее эмоционально. Идея заболевания, поражающего только определенные расы, не укладывалась в головах и звучала абсурдно.

– В это трудно поверить, – повторил микробиолог, – но факты говорят сами за себя. По информации, предоставленной Вячеславом Ивановичем, большинство европейцев и белых американцев, находящихся на зараженной территории, не заболели. Никто из наших сотрудников консульств и диппредставительств не пострадал, то же касается и прочих европейцев.

– Информация устарела, – мрачно добавил Рычков, – в Токио умер наш сотрудник.

– Кто он по национальности? – быстро отреагировал директор Института Экспериментальной Истории и Социального Моделирования, знаменитый философ и мыслитель Сергей Перешугин.

– Не знаю. Кажется, из Сибири.

– Получается, большинству наших сограждан ничего не грозит, – облегченно вздохнул Владимир Отрогов, – это радует.

– Не все так просто, – включился в разговор Перешугин. – Впереди нас ожидает кардинальное изменение мировой политической карты, переориентация транспортных потоков, разрыв хозяйственных связей. Глобальная катастрофа ударит по всем, независимо от цвета кожи.

– Опять вы пророчествуете свой «Апокалипсис», Сергей Николаевич. СССР способен выжить даже в полной изоляции. Ваша «Теория катастроф» не подтверждается фактами.

– Ладно, давайте лучше решать, что делать с нашими гражданами-монголоидами, – вмешался Трубачев.

– Сергей Кожутдинович! – жесткий, пристальный взгляд Шумилова уперся в министра по чрезвычайным ситуациям Сергея Бойгу. Смугловатое лицо министра на глазах бледнело, многие вспомнили, что он только вчера вернулся с Дальнего Востока. Сергей Кожутдинович был смелым человеком, но в этот момент, когда до него дошло, как передается вирус и кого он поражает, ему стало не по себе. Оставалось только благодарить судьбу и шторм, помешавшие ему проинспектировать лагеря беженцев на Сахалине.

– Пожалуйста, не воспринимайте это близко к сердцу, но с этого момента вы в бессрочном отпуске. – Шумилов был неумолим, хоть и говорил мягким успокаивающим тоном.

– Постойте. Это еще ничего не значит. Я могу работать в Москве, в министерстве.

– В Москве вы тем более работать не можете. Это слишком опасно, в первую очередь для вас. Извините, но я не могу подвергать вас такому риску. Слишком ценный вы человек. – Разрозненные кусочки мозаики сложились в голове Шумилова в целостную картину.

Это напоминало знаменитых коней Апокалипсиса в облегченном варианте. Да, могло быть и хуже, гораздо хуже. По какой-то прихоти Создателя вирус поражает выборочно, и в результате население СССР пострадает не так уж сильно. Все зависит от быстроты и оперативности. Изоляция! Шумилов чуть было не подпрыгнул на месте. Только изоляция и жесткие карантинные меры для всех без исключения позволят максимально сократить людские потери. Вопрос упирается в деньги, резервы страны не бесконечны, ну и фиг с ним! Главное – выиграть время. Главное – спасти людей!