Белый реванш - Андрей Максимушкин

– Я понимаю вас, Сергей Кожутдинович, в такое время тяжело бросать работу, – дружелюбно улыбнувшись, Владимир Строгов положил руку на плечо Бойгу, – но и вы поймите: в Москве сейчас черт знает сколько народов и рас намешано. Это же натуральное вавилонское столпотворение. В условиях мегаполиса карантин невозможен по определению. Если лихорадка Шилдмана проникнет в столицу, мы ее не остановим. Собирайтесь в дорогу, берите семью и отправляйтесь в тихий спокойный санаторий, желательно в европейской части страны.

– Мне только дела неделю передавать, – сникшим тоном произнес министр по чрезвычайным ситуациям. Он уже смирился с неизбежным и сопротивлялся только по инерции.

– Передадите по телефону и Интернету. В Питере уже два человека заболели, не рискуйте зря. Никакого героизма в этом нет.

После короткого отступления совещание вернулось в русло жесткого делового разговора. Большинство присутствующих к этому моменту уже врубились в ситуацию и поняли, что им предстоит сделать. Остальным быстро объяснили. Краткая выдержка из отчета КГБ по ситуации в Китае действовала отрезвляюще. На данный момент умерло более двадцати восьми миллионов человек, еще столько же умрет в ближайшие дни. Число инфицированных не поддается никакому подсчету. Оценки и прогнозы специалистов дают просто сумасшедшие цифры. Информация из отдаленных районов поступает отрывочная и крайне противоречивая. На большей части территории страны – хаос. Власти нет. Некоторые наиболее благополучные районы объявили о своем суверенитете. В городах бесчинствуют банды мародеров. Посольство СССР в Пекине находится в осаде, регулярно вспыхивают перестрелки. Хорошо хоть патронов пока хватает.

В Японии ситуация пока под контролем, но число жертв уже зашкалило за двадцать миллионов. В Индокитае кровавая вакханалия. Единственными островками порядка в регионе остаются Сингапур и Вьетнам. Эпидемия уже достигла Индии, Африки, США и Латинской Америки. Единичные случаи лихорадки Шилдмана зарегистрированы в СССР, Чехии, Франции и Британии.

– Товарищ Майоров, сколько вам понадобится времени, чтобы составить окончательный перечень национальностей и рас, подверженных заболеванию? – поинтересовался Шумилов, когда завершились доклады ученых, МИДа и КГБ.

– Часть работы нами уже проведена. Сейчас институту не хватает данных по генетике переходных и пограничных рас. В Советском Союзе подобные работы практически не велись, придется обращаться к зарубежным коллегам.

– Понятно. Где можно раздобыть интересующие вас сведения? Товарищи Трубачев и Рычков, займитесь.

– Какова допустимая степень воздействия? – невозмутимо уточнил задачу председатель КГБ и потянулся к своему переносному компу.

– Желательно купить, вопрос цены не стоит вообще. Но если не получится или возникнут сложности… – пожал плечами Шумилов. – Сами понимаете – дело жизни и смерти. Желательно без дипломатических осложнений.

– Ясно. Нам важно определить, на какой территории вводить карантин, а на какой он будет излишним.

– Именно так. Но нам еще следует выяснить, кто из сограждан нуждается в защите от эпидемии, а кто нет.

Разговор длился уже третий час. Вопросы, ответы, короткое обсуждение, срочные звонки с целью уточнить, отдать приказ, запросить информацию. Все прекрасно понимали – времени нет, время идет со знаком минус. О какой бы то ни было субординации уже забыли. Не до того. Отвлекшись на минуту от спора с военными о мерах защиты от проникновения носителей вируса с сопредельных территорий, Шумилов обратил внимание на Перешугина, Майорова и Никитина, с азартом наседавших на Трубачева. Ученые обложили генерала, как собаки медведя, судя по обрывкам фраз, они выпытывали из гэбиста считающиеся секретными сведения о военных разработках бактериологического оружия.

В принципе общий план действий был прост и понятен: усиление пограничного контроля, карантинные меры для всех приезжающих из-за границы, ограничение перемещения и полный карантин на территориях с монголоидным населением. При этом придется ввести расовый контроль в армии, милиции, чрезвычайных службах и на территориях с высоким эпидемиологическим риском. Меры беспрецедентные, но единственно верные, обеспечивающие выживание групп населения с повышенным риском заражения.

– Уму непостижимо! – неожиданно вырвалось у Строгова. – Мы спокойно обсуждаем сегрегацию населения по расовому критерию! Вводим ограничения на перемещение и выбор профессии по этническому признаку! Гитлер в аду от радости пляшет!

– Так мы ж не дискриминацию проводим, наоборот, защищаем людей, – спокойным будничным тоном парировал Вячеслав Трубачев.

– Я все понимаю. Это единственный выход, это временные меры, но со стороны посмотреть – все выглядит как подготовка к масштабным этническим чисткам. В прессе визг страшный поднимется.

– Правильно! – подхватил директор Института Региональных Исследований. – Про взгляд со стороны мы и забыли. Необходимо срочно начинать разъяснительную работу. Готовить выступления в СМИ.

– Паника начнется, – пробурчал Андреев.

– Вот чтобы не началась, и надо разъяснить!

– Все ясно! – Шумилов резко прочертил ладонью над столом, словно отметая все сомнения и возражения. – Прямо сейчас даю задание пресс-секретарю, пусть сегодня же обеспечит экстренный выпуск по всем каналам. Владимир Алексеевич, вы правы. Необходимо объяснить людям, что происходит. Выдать информацию из первых уст, довести до сведения, что эпидемия угрожает жизни многих наших сограждан. Единственное спасение – это неукоснительное соблюдение карантинных мер.

– Подправьте акцент выступления, никаких сомнений, только абсолютная уверенность. Мы остановим эпидемию, и точка!

– Спасибо, Вячеслав Иванович. Вам и так много работы достается, но придется еще добавить. Держите руку на пульсе общественного мнения, сразу же реагируйте, подключайте МВД, МЧС, армию, запускайте информационную волну в СМИ при любых намеках на волнения и беспорядки, особенно в опасных регионах. Сами знаете, самые большие жертвы не от пожара, а от паники.

– Погасим, – кивнул в ответ Трубачев, – мои специалисты постараются заранее создать необходимое мнение, организовать поддержку карантинным мероприятиям.

– Не сможете, – усмехнулся Перешугин, – сейчас не перестройка, и мы не в Америке. Наши люди в основной массе плохо поддаются таким рекламным мероприятиям. Они больше ориентируются на свое собственное мнение и здравый смысл.

– Вот и делайте ставку на здравый смысл, все равно надо объяснять причины введения чрезвычайного положения, – устало выдохнул Шумилов.

Помассировав виски, Павел Николаевич поднял глаза на товарищей, он видел перед собой не подчиненных, а соратников, сотрудников, единомышленников. Нависшая над страной угроза отодвинула на задний план все мелкие межведомственные дрязги и споры, заставила забыть карьеристские подковерные комбинации с целью подсидеть конкурента. Сейчас в этом кабинете собралась сплоченная команда, готовая свернуть горы и просто не умеющая отступать. Это радовало и давало надежду на успех. Да какая там надежда! Шумилов незаметно для себя подрастерял весь свой скептицизм и проникся верой в неизбежность полного успеха.