Дело не в генах. Почему (на самом деле) мы похожи на родителей - Оливер Джеймс

Самая эффективная практика – занятия в одиночку, часами напролет: Дэвид Бекхэм в десять лет отрабатывал удар со штрафного с подкрутом еще долго после того, как другие игроки уходили домой, сестры Уильямс лупили по мячику все свои каникулы (с 8 утра до 3 дня, каждый день), когда их ровесники уходили посмотреть телевизор или поплавать. Меня радует хороший удар в гольфе, но если я запорю удар, это не очень меня расстроит, в то время как выдающийся игрок стремится к совершенству каждый раз. Особенно это заметно на крупных соревнованиях по гольфу или теннису. Даже находясь среди лучших в своем виде спорта, игроки критикуют себя за неудачные подачи или удары.

Популярные авторы, которые пишут о людях, добившихся исключительных результатов, отмечают, что их герои с самого детства развивали свои навыки, однако, похоже, эти писатели не понимают истинного значения детских занятий. Они просто развлекают нас рассказами о раннем начале, которые доказывают количество и качество практики. Однако из виду упускаются три самых главных вопроса:

1. Почему одни люди набирают 10 000 часов практики, а другие – нет?

2. Если говорить о тех, кто все-таки набирает 10 000 часов, в чем разница между победителями и всеми остальными?

3. Из набравших 10 000 часов и добившихся выдающихся успехов почему некоторые совершенно счастливы, а некоторые – эмоционально нездоровы?

Последний пункт, возможно, будет наиболее интересен читателям, поскольку может касаться их родительского или собственного опыта. Ответ на все эти вопросы – в нюансах раннего воспитания, о которых шла речь в главе 2 (обучение, подражание, идентификация) и плохом обращении и любви. Специалисты, изучающие данную проблему, в основном игнорируют все кроме обучения. Однако если они отвечают на эти мои вопросы, то сводят разницу к тому, в какой степени великие мастера и искусники считают свой дар врожденным или приобретенным. Как отмечается в совете 2 главы 1 и приложении 4, не вызывает сомнений тот факт, что если вы верите в генетический характер своих способностей, то тем самым ограничиваете их. Объясняя детям, студентам, учителям или родителям, что способности не закреплены генетически, можно значительно повысить их результаты{312}. Но это не отвечает на мои вопросы.

Рассмотрим прилежание Вольфганга Амадея Моцарта{313}, на которое ссылаются авторы множества популярных книг, посвященных теме достижений. К этому примеру обращаются, чтобы проиллюстрировать, как одно только количество занятий ведет к совершенству, но на самом деле история музыканта раскрывает гораздо больше. Моцарт начал сочинять музыку в пять лет, выступать перед знатью – в шесть. Его отец – доминирующая личность, известный композитор и исполнитель – начал обучать сына с трех лет. Тот факт, что отец использовал Вольфганга, а не его сестру, как средство осуществления собственных амбиций, не обсуждается, как и его деспотизм и настойчивость. Как и талант его сестры.

Девочку звали Наннерль, ее тоже учили музыке, и она стала выдающейся для своего возраста пианисткой и скрипачкой. Но роль в семье и общественные нравы (о равенстве возможностей для женщин речи тогда не шло) играли решающую роль. Наннерль была старшим ребенком и служила подопытным кроликом, ее навыки не довели до уровня мастерства Вольфганга. К возрасту шести лет он набрал 3500 часов практики. То, что гением стал Вольфганг, а не его сестра, – вопрос исключительно пола. Его отцу, подогреваемому фанатичной религиозностью, нужен был мальчик, с которым бы он идентифицировал себя и из которого сделал бы гения. Но вместо того что исследовать эту сторону вопроса, авторы, обсуждая данный случай, указывают, что с помощью метода Судзуки можно получить таких же вундеркиндов и что количество и качество занятий приведет к такому же уровню мастерства. Семейная политика, когда мальчикам отдавалось предпочтение по сравнению с девочками, просто игнорируется.

Не менее красноречив и известен пример семьи Полгар{314}. Он интересен отчасти потому, что иллюстрирует важность роли воспитания в достижении выдающихся результатов. Но авторы, говорящие о его значимости, не упоминают, что он дает некоторое представление о том, почему одни люди, добившиеся успеха, испытывают стресс, а другие являются эмоционально здоровыми, – о чем я говорю в третьем вопросе, приведенном выше.

Ласло Полгар был венгерским педагогом-психологом и в 1960-е гг. написал несколько научных работ на тему эффективности практики в целях совершенствования навыков. Как это часто бывало за «железным занавесом», он заводил друзей в других странах с помощью переписки и однажды познакомился с украинкой по имени Клара. Он страстно рассказывал ей о своей вере в то, что талант можно воспитать, и женщина влюбилась в него и его аргументы. Они договорились, что, когда у них будут дети, они сделают их шахматными гроссмейстерами. Шахматы были выбраны потому, что в них существует неопровержимая, объективная система измерения достижений.

Полгар работал преподавателем математики, и, несомненно, это помогло в реализации его плана. Но он не обладал особым талантом, поэтому нельзя предположить, будто отец передал гены исключительного распознавания комбинаций своим детям (тем более что такого гена не существует). Игра в шахматы была хобби Полгара, а жена вообще не умела играть. Изучив литературу по обучению игре в шахматы, он подготовился к проведению своего необычного эксперимента.

К счастью или к несчастью, Клара родила трех дочерей. В то время считалось, что женский мозг менее приспособлен для действий, необходимых для высококлассной игры в шахматы. Если бы Полгар смог воспитать женщину-гроссмейстера, это было бы еще более впечатляюще.

Но самое интересное в этой истории то, как Полгар обучал своих дочерей. Начиная со старшей дочери, Сьюзан, отец старался сделать так, чтобы она относилась к шахматам как к веселой игре, и разыгрывал увлекательные истории драматических побед и поражений. К тому времени как девочке исполнилось пять, она обожала играть и проводила за шахматами сотни часов. Сьюзан сенсационно выиграла все партии в местном чемпионате среди детей всех возрастов. Тем временем ее младшие сестры заинтересовались игрой, и Ласло позволял им играть фигурами как игрушками, не обучая игре до пяти лет. В недавнем интервью все они{315} говорили, что играли в шахматы с удовольствием, это не было тяжкой обязанностью. Вместо «Монополии», мяча или бассейна в семье Полгар любили шахматы.

И конечно, в 1991 г. старшая дочь получила звание гроссмейстера. Вторая дочь не достигла того же статуса, однако в одном из турниров она одержала десять легких побед над мужчинами-гроссмейстерами – пятый среди лучших результатов за всю историю шахмат. Ее младшая сестра стала гроссмейстером в 15 лет, самым юным гроссмейстером в истории (среди обоих полов). Она величайшая шахматистка.