Следы богов - Наталья Солнцева

– А мы при чем?

– Дайте мне ключи от мастерской. Вдруг господин Граббе держал некоторые бумаги на работе? Можете послать со мной своего сотрудника.

Директор поморщился. Он изнывал от жары и множества дел, которые ему предстояло сделать за сегодняшний день. Какого сотрудника? О чем говорит этот человек?

– Все в отпусках, – рассердился директор. – Зачем вам сопровождающий? Боитесь заблудиться?

Он порылся в ящике стола, достал связку ключей.

– Вот, держите.

– Мастерская опечатана? – спросил Марат.

– Наверное. Но печать можно сорвать. Какие там ценности? Идите и ройтесь в этом мусоре сколько вам угодно. Потом привезете ключи.

– Вы мне доверяете?

Директор поднял на него возмущенный взгляд.

– Целиком и полностью! – заявил он. – Вы что, принимаете эту мастерскую за запасник Исторического музея? Граббе был с причудами… он работал за копейки, чинил никому не нужные часы и бросовую мебель. Удивляюсь, как он вообще ухитрялся платить за аренду. В последнее время он сидел на мели. Ничего, кроме старого хлама, вы там не обнаружите, уверяю вас.

– За что же его убили?

– Ну уж точно не из-за денег. Они у старикана не водились. Думаю, с ним расправился какой-нибудь чокнутый заказчик. Мало ли психов разгуливает по улицам?

Марат не спешил прощаться. Он смотрел на собеседника и понимал, что вряд ли агентство имеет отношение к смерти реставратора. Зря он сюда пришел. Только время зря потерял. Агентство было плохонькое, вероятно, само едва сводило концы с концами. Но убивать своего арендатора им ни к чему.

– Что-то еще? – осведомился директор.

Его глаза блеснули такой неприкрытой злостью, что господин Калитин предпочел выйти за дверь.

– Им нужно установить кондиционеры в офисе, – пробормотал он. – Жара неблагоприятно влияет на психику…

Через полчаса Марат стоял у мастерской Граббе и подбирал ключи к замкам. В связке их оказалось больше, чем нужно. Наконец массивная дверь открылась. В нос ударил запах пыли и застоявшегося воздуха. Оба окна были задернуты грязными шторами серо-зеленого цвета.

Он поискал взглядом выключатель, зажег свет. Засиженная мухами люстра свисала с потолка на длинном шнуре. По углам скопилась паутина. Повсюду лежал толстый слой пыли. Мастерская напоминала склад забытых вещей, таких истрепанных и негодных, что за ними никто не явился. На полках валялись пустые бутылки из-под химикатов, какие-то коробки, банки с высохшим лаком, разломанные корпуса больших часов, дощечки, кисточки и прочая дребедень.

На столе виднелся меловой контур, обозначавший положение мертвого тела Граббе.

Марат поискал взглядом ту самую пепельницу, которой убийца нанес старику роковой удар. Разумеется, ее не оказалось, – криминалисты забрали в качестве вещдока.

Марату была отлично известна вся следственная процедура. И то «рвение», с которым убойный отдел занимается раскрытием подобных дел.

«Что тебя привело сюда, Калитин? – съязвил внутренний голос. – Неужто забота о Профессоре? Не слишком ли близко к сердцу ты принял его жалобы?»

Впрочем, им двигало не столько данное агенту обещание разобраться в ситуации, сколько собственное любопытство. Зачем генеральской дочери понадобилось убивать какого-то Граббе?

Здесь, на месте, картина убийства казалась выдуманной от начала и до конца. И если бы не меловой контур…

Господин Калитин вздохнул и принялся методично осматривать содержимое ящиков стола, – они были забиты до отказа одним и тем же: деталями и частями механизмов всевозможных часов.

Убедившись, что в ящиках нет ничего примечательного, он перешел к рассохшемуся, изъеденному жучком шкафу. И тут все было завалено корпусами, циферблатами, маятниками, колесиками, пружинками – ржавыми, пыльными и никому не нужными. Приходилось открывать и закрывать коробки, перебирать груды железок.

Господин Калитин не знал, что же, собственно, следует искать. Он действовал наугад в надежде на свою интуицию. Ему всегда везло, повезет и на этот раз. Если в мастерской есть что-то, достойное внимания, оно обязательно найдется.

– Ну, давай же, давай, – уговаривал он неизвестное нечто. – Покажись. Где ты прячешься? Твой хозяин мертв, и теперь пришла твоя пора помочь ему. Нет больше нужды скрываться…

Спустя час бесплодные поиски утомили Марата.

Он решил прибегнуть к последнему средству, которое употреблял в подобных случаях. Когда рутинный осмотр не давал результата, господин Калитин становился посредине помещения, закрывал глаза и призывал на помощь шестое чувство.

Он постоял немного, ни о чем не думая, потом открыл глаза и повернулся. Взгляд упал на кипу желтой потрепанной бумаги, связанной обыкновенным шнурком. Такой макулатуры в мастерской было навалом. В углу за шкафом стопки журналов и газет доставали до потолка. Пересмотреть все не представлялось возможным. Это заняло бы неделю.

Не раздумывая, Марат снял со стеллажа именно ту кипу бумаги, на которой остановился взгляд, развязал шнурок и принялся перебирать листок за листком. Попадались какие-то старые чертежи, бухгалтерские документы, рецепты лаков… он бегло их просматривал и откладывал в сторону.

«Будет смешно, если я действительно найду какой-нибудь давнишний договор госстраха, – подумал он. – Ведь я за этим сюда пришел?»

Его внимание привлекли несколько сшитых листов на немецком языке. Вверху первой страницы стояла дата: 1665 год. Чуть ниже – фамилия автора. Марату хватило знания немецкого, чтобы прочитать: Атанасиус Кирхер, иезуит. Дальше шел полностью непонятный текст, а в конце, на последнем листке, был помещен замысловатый рисунок, отдаленно напоминающий карту.

– Остров сокровищ! – усмехнулся Марат. – Из-за него-то несчастный Христофор Граббе и расстался с жизнью. Преждевременно. Почти как в приключенческой книжке.

Ничего интересного, кроме этих листков, Калитин не обнаружил. Поэтому он взял их с собой, показать сведущим людям. Не уходить же из мастерской с пустыми руками?

То, что Граббе убили из-за нескольких потертых листков, конечно, ерунда. Если бы убийца что-то искал, он бы перевернул мастерскую вверх дном, а тут пылища лежит со времен наполеоновского нашествия. Даже полицейские не стали рыться в этом старье.

Казаков говорил, что его невеста вошла к старику на несколько минут, потом сразу вышла. Впрочем, Граббе мог быть уже мертв. Тогда почему она не закричала, не позвала на помощь? Испугалась, что подозрение упадет на нее? Вполне возможно.

Сочинение господина Кирхера – слабоватый мотив для убийства. Граббе и так на ладан дышал, стоило его припугнуть – он бы сам все отдал. Значит, бумаги ни при чем. Тогда что?

Сначала надо выяснить, что написал этот иезуит. Может, его сочинение носит чисто религиозный характер. И Граббе хранил его просто как макулатуру. Любил человек мусор собирать…