Говорящая с камнем - Анна Крут

— Постой! — Фран не дал и шагу ступить, резко схватил за руку и развернул к себе. — Что ты сразу обижаешься, как…

— Как кто? — с вызовом посмотрела на него.

— Как маленькая, — неуверенно закончил.

Этих слов я и ожидала. Чувство победы охватило меня с головой и я, не удержавшись, задала вопрос, что так и просился наружу.

— Раз такая маленькая, чего водишься со мной?

— Люблю маленьких, — гадкая улыбка.

— Фран, — мой голос приобрел железные нотки, — давай начистоту, почему ты так добр ко мне? Ты ведь ненавидишь меня.

— Ханна, пойми, — устало произнес маг, — я тебя не ненавижу. Вот скажи, когда в последний раз я обижал тебя? Да, признаю, был гадом, вел себя недостойно. Но ведь я все осознал и откинул в сторону глупые мальчишеские обиды. Неужели я не стал выглядеть лучше в твоих глазах? Не заслужил доверия? Я даже открыл тебе правду, что это мы с Сорин тогда подставили тебя.

Он взял мои руки в свои, и хоть они были в перчатках, я все равно почувствовала жар от нашего соприкосновения. Я не могла ничего возразить, слова Франа были аргументированы и серьезны. Он, правда, не походил больше на того мальчика, что всячески пытался задеть меня. Теперь маг воздуха выглядел иначе. И его близость вызывала во мне отклик.

О нет, Ханна! Эвин прав — лучше держаться от него подальше.

— Мне пора, — тихо пробурчала, резко вырывая руки из его объятий. Сделала пару шагов назад, только потом почувствовав, что в его руке осталась моя перчатка.

— Постой, глупышка! — окликнул он. В его голосе послышались легкие нотки веселья. Кажется, Франа забавляла вся ситуация, а я хотела провалиться сквозь землю, чтобы больше не видеть пепельноволосого, не чувствовать этой всепоглощающей неловкости.

Замерла, на одеревенелых ногах развернулась к нему, не поднимая глаз от своих сапожек. Фран медленно подошел, взял мою руку и вместо того, чтобы надеть потерянную перчатку, поднес ладошку к лицу. Зажимая в своих горячих руках, он вдруг подул на нее.

Ошеломленная этим действом, непонимающе взглянула на него, попадая в плен серых глаз.

— Опрометчивый поступок. Ты ведь не можешь быть долго на холоде, — его дыхание вновь обожгло руку, а после ее бережно укутали в потерянную перчатку.

— Зачем ты бежишь от меня?

— Я… я…

— Ханна, несколькими минутами раньше ты была более уверенной, чем сейчас, — напомнил он.

Знаю, но… как же трудно. Если тогда именно я выступала в роли того, кто создавал неловкость, то теперь я была окружена ею. Щеки пылали, невозможно было что-то сказать, словно на поле боя, без возможности нанести смертельный удар. Даже убежать не могу. Оставалось лишь сдаться, но я не уверена, что хочу этого… — Фран, отпусти меня.

— Разве я держу тебя? — непонимание в его глазах, а я и не знаю, что со мной и как объяснить это.

— Ханна, — не дождавшись от меня каких-либо объяснений, он вдруг продолжил: — Могу ли я рассчитывать на взаимность?

Время словно замерло. Неужели я не ослышалась? Он просит меня о взаимности? Зачем? Зачем ему я? Великий эфир, почему эти слова отзываются болью в сердце? Почему так приятно и, в то же время, обидно. Ведь это именно то, чего я так хотела. Чего никогда не испытаю, если соглашусь на замужество, организованное отцом.

Неужели, мне действительно приятно слышать такие слова от Франа? Но не совершаю ли я глупость? Может… — Фран, ты опять подлил мне любовного зелья? — громко заявила, уверено посмотрев на мага.

Он изумленно округлил глаза, а потом расхохотался во весь голос. Стукнув его по плечу, направилась восвояси, изнемогая от праведного гнева. Я здесь серьезно, а он шутки шутит?! Гад! Так вот в чем был подвох! А я-то, наивная дурочка.

— Ханна! — окрикнул меня успокоившийся маг.

— Держись подальше от меня! — остановилась на миг, чтобы выкрикнуть это и лишь после заметила людей, поглядывающих в нашу сторону. Но мне было все равно. Пусть знают, кто есть кто.

— Так, значит, я тебе нравлюсь! — самоуверенное вслед, но я не даже не обернулась. Умнее будет просто промолчать и сбежать, пока он вновь меня не подловил. Боюсь, что тогда я не смогу избавиться от его чар.

— Пустоголовый болван! — влетев к себе в комнатку, я со всей силы закинула торбочку на кровать. Мысли о Фране не оставляли меня в покое. Я чувствовала злость и ненависть к нему. Не знаю даже, как не разодрала на себе одежду, пока переодевалась на ночь.

Но мои мучения не закончились, когда я легла в кровать. Злость сменили странные пугающие мысли о том, что Фран действительно, мог не опаивать меня зельем. Вдруг он честен со мной, и я на самом деле ему нравлюсь? Что тогда? А если… и он мне нравится?

О, великий эфир, верни меня к папе!

С самого утра я чувствовала себя неважно. Первая лекция длилась бесконечно. Мне с трудом удавалось сдержаться, чтобы не закрыть глаза, как никак мы с Эри сидели в первом ряду.

Когда же прозвенел звонок, я не смогла скрыть своей радости. К моему ужасу, это заметил преподаватель, сделавший мне при всех замечание. Извинившись, я вышла с Эри из аудитории, договорившись встретиться на обеде в столовой. Мне пора было идти на лекции к третьекурсникам.

На удивление, коридоры оказались пусты, что меня порадовало. Почему-то мне было очень жарко, хотя древний камень академии пропускал холод. Поэтому с началом хладеня многие залы стали отапливаться каминами. Адепты почти сразу перешли на теплую одежду: вязаные свитера, утепленные пиджаки, платья из плотных тканей.

Свернув к лестнице, которая вела к нужной двери, сняла накидку и зашла еще в пустую аудиторию. Сразу же направилась к открытому окну, с наслаждением садясь рядом и кладя голову на руки. Прохладный ветерок приятно остудил лицо, а маленькие снежинки, попавшие на кожу, принесли пусть и мимолетное, но ощутимое охлаждение.

Почему же так жарко? Я прикрыла глаза, вспоминая вчерашний день. Я уже даже не злилась на Франа за его шуточки, но признаваться себе в том, что, возможно, он мне нравится, совсем не хотелось… — Ты что делаешь? — изумлено-раздраженный голос Франа вывел меня из полудремы.

Удивленно на него посмотрела, замечая, что вокруг собрались адепты.

— Сижу, — наконец ответила, не понимая, что не так. И почему-то перед глазами всплыли его слова: «Так, значит, я тебе нравлюсь!» Щеки моментально заалели, и стало еще жарче. Так! Хватит! Забудь, Ханна.

— Заболеть хочешь? — негодующе спросил пепельноволосый, хватая меня за руку и заставляя встать.

Я уже хотела сказать, что духи не болеют, когда осеклась, следуя за ним вниз. Почему-то его лицо немного расплывалось, все больше гудела голова, и, кажется, я чихнула. Чихнула?! Но ведь мы никогда не чихаем…