Агата Кристи - Екатерина Цимбаева
Шрифт:
Интервал:
Но гораздо больше внимания она уделила истории создания детектива на древнеегипетскую тему «Смерть приходит в конце», написанного во время войны по совету близкого друга, профессора-египтолога Глэнвила:
«Я как раз искала идею для новой книги, поэтому момент для начала работы над египетским детективом был весьма подходящим. Безусловно, Стивен силой втянул меня в это дело. Если Стивен решил, что я должна написать детектив из жизни Древнего Египта, сопротивление бесполезно. Такой уж он человек.
Но в последовавшие за этим недели и месяцы я не без удовольствия неоднократно обращала его внимание на то, что он должен горько сожалеть о своей авантюре. Я постоянно звонила ему с вопросами, одно формулирование которых, как он говорил, занимало минуты три, а уж чтобы ответить на них, ему приходилось перелопачивать по восемь разных книг.
— Стивен, что они ели? Как это готовилось? Были ли у них специальные блюда к разным праздникам? Мужчины и женщины ели вместе? Как выглядели их спальни?
…Стивен отчаянно спорил со мной по поводу одного момента, касающегося развязки романа, и, должна признать, одержал верх. А ведь я страшно не люблю сдаваться. Но в подобных случаях Стивен воздействовал просто гипнотически. Он был так уверен в своей правоте, что вы, сами того не желая, начинали поддаваться ему. До той поры я уступала разным людям по самым разным поводам, но никогда и никому я не уступала ни в чем, что касалось моих писаний.
Если я вбила себе в голову, что то-то и то-то описано у меня правильно, так, как и надлежит, меня нелегко переубедить. Здесь же, вопреки своим правилам, я сдалась. Вопрос, конечно, спорный, но по сей день, перечитывая книгу, я испытываю желание переписать конец, что лишний раз доказывает, как важно не складывать оружия раньше времени, чтобы потом не пожалеть. Мне трудно, конечно, было проявить твердость, поскольку Стивен столько сил вложил в эту книгу, ведь даже сам замысел принадлежал ему».
Агата Кристи не пояснила, что именно ее раздражало в книге — уж не элемент ли мистичности в конце? Но ее декларация интересна. Это и признание собственной уступчивости в личной жизни, столько мешавшей ей с детства, и признание (слава богу!) ценности творчества, раз хоть тут она готова была отстаивать свою позицию наперекор всему.
Помимо романов, все эти годы выходили многочисленные сборники рассказов, но в малом формате Агата Кристи не блистала воплощением отличных задумок, недаром лучшие рассказы позднее в принципиально переработанном виде становились основой романов или пьес.
Третий период наступил в 1965 году, когда она поставила точку в «Автобиографии» (изданной посмертно). В тот год она, словно провидя будущее, раздумывала:
«Как печально будет, когда я не смогу больше ничего написать, хоть и понимаю, что негоже быть ненасытной. В конце концов, то, что я в состоянии писать в свои семьдесят пять, уже большая удача. К этому возрасту следовало бы удовольствоваться сделанным, угомониться и уйти на покой. Признаюсь, у меня возникала мысль уйти на покой в этом году, но тот факт, что моя последняя книга продается лучше, чем любая предыдущая, оказался неодолимым искушением: глупо останавливаться в такой момент. Может быть, отодвинуть роковую черту к восьмидесяти?»
«Последний роман», о котором идет речь, это действительно превосходный «Отель „Бертрам“».
Но восемь последовавших за ним романов, из которых четыре или даже пять относятся к триллерам, при всем желании шедеврами не назовешь («Занавес» и «Спящее убийство», напомню, созданы гораздо раньше). Вероятно, все же лучше было закончить художественное творчество одновременно с «Автобиографией»?
7
«Гениальный сыщик», переходящий из романа в роман, с чьим именем ассоциируется творчество его создателя, по общему правилу, обязательно должен обладать неповторимой индивидуальностью, выделяющей его в толпе «гениальных сыщиков» других авторов. И в то же время быть привлекательным для широкой публики либо как alter ego читателя (тип «маленького человека»), либо как столп Справедливости (тип «ангела-хранителя»). В идеале он должен совмещать обе функции, что удается весьма редко (Мегрэ, например). В качестве дополнения он(а) может обладать просто физической привлекательностью, но тогда, дабы не оттолкнуть половину аудитории, автору приходится ввергать его (ее) в завидные любовные приключения или оттенять постоянным спутником противоположного пола. У Агаты Кристи только Эркюль Пуаро обладает должной эксцентричностью и отчасти отвечает приведенному определению. И тридцать лет писательница считала Пуаро своим крестом, не помышляя об альтернативе.
Пуаро создавался в 1916 году по самой заурядной схеме. «Разумеется, нужен детектив. В то время я полностью находилась под влиянием Шерлока Холмса — сыщиков я представляла себе именно так. Каким же быть моему детективу? Ведь нельзя, чтобы он походил на Шерлока Холмса, надо придумать собственного и к нему приставить друга, чтобы он оттенял достоинства сыщика (вроде козла отпущения), — это как раз не очень трудно. Я хотела бы сочинить кого-нибудь нового, какого еще не бывало. Потом я вспомнила о наших бельгийских беженцах. В торкийском приходе была целая колония бельгийских беженцев. „Почему бы моему детективу не стать бельгийцем?“ — подумала я. Среди беженцев можно было встретить кого угодно. Как насчет бывшего полицейского офицера? В отставке. Не слишком молодого. Какую же я ошибку совершила тогда! В результате моему сыщику теперь перевалило за сто лет.
Короче говоря, я остановилась на сыщике-бельгийце. Пусть теперь дозревает сам. „Педантичный и очень аккуратный“, — подумала я во время уборки своей комнаты, заваленной разными разностями. Аккуратный маленький человечек, постоянно наводящий порядок, он кладет все на место, предпочитает квадратные предметы круглым. И очень умный — у него есть маленькие серые клеточки в голове — хорошее выражение, я обязательно должна использовать его — да, маленькие серые клеточки. И у него должно быть звучное имя — как у членов семьи Шерлока Холмса.
Не назвать ли маленького человечка Геркулесом? Маленький человечек по имени Геркулес. Имя хорошее. Труднее придумать фамилию. Не знаю, почему я остановилась на фамилии Пуаро — вычитала, услышала где-нибудь или просто эта фамилия родилась у меня в голове — но родилась. Однако он стал не Геркулесом, а Эркюлем — Эркюль Пуаро. Вот теперь, слава тебе Господи, все устроилось».
Друг Пуаро, от чьего лица велось повествование, капитан Гастингс, имел столь явную аналогию с доктором Уотсоном, что ее приходилось всячески подчеркивать: именем спутника великого Холмса вечно дразнят Гастингса. Иначе нельзя! ведь в 1920 году Конан Дойл еще был жив, последний сборник рассказов о Холмсе вышел в 1927 году, и было важно избежать риска обвинения в плагиате. Ссылка на первоисточник эту опасность устраняла: «Я и не заметила, как оказалась накрепко привязанной не только к детективному жанру, но и к двум людям: Эркюлю Пуаро и его Уотсону — капитану Гастингсу. Я обожала капитана Гастингса. Персонаж был вполне шаблонный, но в паре с Эркюлем Пуаро они представляли собой идеальную, с моей точки зрения, команду сыщиков».
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!