Как мама была маленькой - Елена Колина

Ася вздрогнула и закрыла глаза. Она подумала, что Маленькая Мама сейчас начнет толкать другие машинки.

Но все было не так просто. Многие думают, что самое интересное – это толкнуть другую машинку. На самом деле так считают только неопытные люди. Устроить кучу-малу из нескольких машинок гораздо интересней! Если повезет, можно устроить такую кучу-малу, в которой все машинки застрянут. Если повезет, конечно.

Маленькой Маме сначала не везло, а потом повезло.

Мамы девочек сели на скамейку и болтают, болтают. Только и слышно: а ты, а я, а ты, а я… Как будто они, Ляля и Аня, были близнецы-сестры, а потом их злой волшебник разлучил, и они сейчас нашли друг друга в Таврическом саду у автодрома. И не могут друг от друга отлепиться.

Мамы разговаривают, а девочки уже который раз катаются. Пятый раз или четвертый, может быть, седьмой. Мамы забыли про них или просто хотят, чтобы девочки не мешали разговаривать. Им даже не жалко денег на машинки, лишь бы девочки не мешали им разговаривать. Маленькая Мама еще никогда столько раз подряд на машинке не каталась!

Асе тоже нравится. Она все это время с закрытыми глазами сидит, вцепившись в борт машины. На пятом круге Маленькая Мама как следует разогналась и врезалась в машинку номер 7. За машинкой номер 7 она давно охотилась.

Маленькая Мама от сильного толчка так и подскочила вверх. Чуть из машинки не выскочила. Засмеялась. Смеялась так, что рыжие кудряшки мотались взад-вперед, радовалась. А вот Ася даже глаза не открыла. Мало того, что на ней платье в кружевах, так она еще и задавака!

– Открой глаза, – предложила Маленькая Мама, – открывай глаза, здесь интересно!

Ася открыла глаза, и ее вытошнило.

«Какая странная девочка, – подумала Маленькая Мама. – Все люди радуются удачной охоте за номером 7, а ее тошнит. Жаль, что вытошнило на пол, а не платье». Маленькая Мама вредничала.

Девочек вытащили из машинки и вернули мамам. Асю отвели в туалет, умыли. Привели обратно такую же чистую и аккуратную. Даже бант на голове не съехал в сторону.

И теперь обе мамы, Ляля и Аня, на своих дочек с надеждой смотрели: понравились ли девочки друг другу, подружились ли?..

– Вы подружились? – спросила Асина мама.

«Ей тоже зачем-то надо, чтобы мы подружились», – подумала Маленькая Мама. И покачала головой – не подружились!.. И тут Асина мама заплакала.

Она не потому заплакала, что девочки не подружились. Ей соринка в глаз попала. Был сильный ветер, и ей в глаз залетела соринка. И у нее полились слезы.

Асина мама стала искать платок, чтобы потереть глаз, а платка-то и нет. Тогда она попросила платок у своей дочки. Сказала: «Ася, дай мне твой платочек».

Но Ася не дает. Вытащила красивый кружевной платочек из кармана платья, молчит, смотрит на свою маму. Протянула руку, в кулаке платочек, рука дрожит. И Ася вся дрожит и горько кривится, чуть не плачет, но платочек не отдает. Она и хотела бы отдать платочек, но видно, что не может. Ей жалко.

Маленькая Мама удивилась. «Ничего себе, – подумала она, – ну и жадина эта Ася! Ей жалко платочка собственной маме!» Если бы Асе было жалко платочка кому-нибудь другому, Маленькая Мама не удивилась бы: платочек был такой хорошенький, весь в кружевах. Но пожалеть платочка собственной маме – вот это да, вот это жадность! Она почувствовала почтение к Асиной жадности, как к чему-то огромному, как бегемот или слон.

Но вот чему она куда больше удивилась: Асю за жадность не заругали! Асина мама не сказала: «Как тебе не стыдно, пожалела мне, своей маме, платочек!» или «Ты плохая девочка, жадина!». Асина мама сказала совсем другое. Она сказала: «Не хочешь давать платочек – не надо, не давай».

Это Маленькой Маме очень понравилось!.. Что Ася жадная-прежадная жадюга, а ее не ругают. В этом было какое-то большое уважение: как будто Ася имеет право быть жадиной. Как будто Ася имеет право быть собой.

Тут было о чем подумать. Самой-то Маленькой Маме приходилось вести двойную жизнь. Ей не разрешали быть жадиной, поэтому она давала свои куклы поиграть. Давала покататься на своем велосипеде, поиграть своим мячом и покрутить свой обруч. Все вокруг говорили: «Какая добрая девочка». Но ведь это было не так! Совсем не так! Маленькая Мама была вовсе не такой уж добряк! Маленькая Мама была добряк поневоле. На самом деле ей было всего жалко: кукол, велосипеда, мяча… Особенно кукол и велосипеда, и мяча тоже очень жалко… И еще обруча. Маленькая Мама была добряк поневоле и тайная жадина. А держать что-то в тайне довольно трудно, любая тайна отнимает много сил.

Ну, все кое-как вытерли слезы и пошли гулять. С велосипедом. У них же при себе был велосипед. Вот они и пошли по дорожкам. Мамы идут и разговаривают, а девочки на велосипеде едут. Не одновременно, конечно, а по очереди.

Сначала Маленькая Мама едет, Ася идет пешком. Потом Ася едет, Маленькая Мама идет пешком. Строго по очереди. Одна гонит вперед и резко тормозит, чтобы свалиться с велосипеда, если повезет, то в лужу. Другая едет тихонечко, аккуратно, смотрит под колеса велосипеда, чтобы колесом в лужу не заехать и платье не забрызгать. Угадайте, кто хочет на скорости в лужу свалиться, а кто платье бережет?..

В центре Таврического сада была детская площадка. Горка, песочница для малышей, качели. Девочки собрались на качели пойти, а велосипед к скамейке прислонили.

И тут мальчик подходит. Спрашивает: «Можно прокатиться?» Ася молчит: вот лично она бы не дала. Будь это ее велосипед. Но это же не ее велосипед. Поэтому она молчит.

Маленькой Маме тоже не хочется давать свой велосипед: вдруг ей самой захочется на велосипеде прокатиться, а на нем уже чужой мальчик уехал. Таврический сад большой, может быть, он долго будет кататься. Но Маленькой Маме нельзя быть жадиной! Ее будут ругать за то, что она жадина. Будут стыдить, говорить: «Вот ты какая, как же ты будешь жить жадиной!» Поэтому она сказала мальчику: «Бери».

И мальчик поехал на велосипеде по дорожке.

Теперь представьте. Мальчик едет по дорожке на велосипеде Маленькой Мамы. Ася стоит, смотрит ему вслед, замерла и прямо глаз с него не сводит. И плачет. Тихо плачет, так что обе мамы не слышат. Но очень горько. Плачет и приговаривает: «Ой не могу, что мне делать, ой не могу я, не могу больше…»

– Что ты плачешь? – спросила Маленькая Мама.

– Ой не могу, ой не могу я… Велосипедика жалко… – плачет Ася. Слезы текут, глаза стали как щелочки, на пухлых щеках грязные разводы, носом хлюпает. В общем немного стала на человека похожа.

– Это мой велосипед, – удивленно уточнила Маленькая Мама.

– Мне твоего велосипедика жалко… Ой не могу я, ой не могу… ой как жалко…

Маленькая Мама даже не нашлась что сказать. Получается, Ася за нее плачет. Жалеет дать мальчику ее велосипед, как свой. Жадничает за нее. Маленькая Мама мысленно сняла шляпу перед такой жадностью.