Викинги. История эпохи. 793–1066 - Клим Жуков

То, что он успел за 50 лет своей жизни, может сравниться с достижениями в лучшем случае профессиональных путешественников-экстремалов нынешнего времени. Остальные же наши современники даже по телевизору не увидят всего того, что он увидел собственными глазами. Нам, конечно, доступны другие развлечения: мы можем, к примеру, за сутки сгонять на самолете из Петербурга в Финляндию, из Финляндии в Дубай, из Дубая на Бали – и думать, что мы «посмотрели» четыре страны… Такие скорости и не снились скандинавским мореплавателям, зато они смотрели страны по-настоящему, идя по ним пешком или плывя на корабле. Что-то, безусловно, в них забирали – но что-то и оставляли. Что-то заимствовали – но чем-то и делились.

Вот такой получился у нас рассказ о битве при Свёльде – об этом символе и воплощении целой эпохи.

Кстати о проливе. Хочется надеяться, что на его дне остались материальные свидетельства (как, положим, в Роскильдской бухте). Как было бы замечательно найти, хоть и разрозненные, остатки кольчуг, шлемов, мечей и других немых очевидцев страшной резни: ведь там перебили не меньше 3 тысяч человек! Однако ни у кого из современников не было надобности специально топить там корабли, укладывая их покомпактнее. Равнодушное течение за тысячу лет разметало по дну и затянуло илом все, что осталось от великого боя. Поэтому, вероятно, нам остается только перечитывать саги.

Между прочим, ущерб для Норвегии был тотальным. Из войска Олафа Трюггвасона не выжил практически никто. Это означало, что каждый род имел погибших при Свёльде – и неважно, на чьей стороне они сражались. Ведь что представляла собой Норвегия в ту далекую эпоху? Если население всей Скандинавии составляло примерно 600 тысяч человек (пусть даже больше), то в Норвегии, по всей видимости, было от силы 150 тысяч жителей: густонаселенной страной она тогда не являлась. Соответственно, из этого количества примерно 10–12 тысяч составляли мужчины в расцвете лет, которые были воинами. Получается, что четверть из них в один день не вернулась из боя. Серьезнейший урон для небольшой страны! Именно он, кстати, и позволил окончательно соединить Норвегию, потому что просто некому уже стало воевать так, как было принято поколением раньше. Оставшиеся в живых пришли к выводу, что лучше креститься и объединяться, чем целыми поколениями уходить в землю. Действительно, еще одна такая битва – и вообще никого в стране не останется… Что тут скажешь, диалектично.

Знакомясь с викингами (и, шире, со скандинавами), невозможно не посвятить отдельную беседу их удивительной религии. Тем более что в каждой главе данной книги мы так или иначе касаемся этой темы. Пора присмотреться к ней внимательнее.

Сразу оговорюсь: я не буду пересказывать скандинавскую мифологию. Желающие могут обратиться к специальной литературе, благо ее настоящее море. В качестве примера приведу книгу Владимира Петрухина «Мифы древней Скандинавии» – популярное изложение данной темы. Любители экшена в жанре фэнтези оценят труды Марии Семеновой. Тем же, кого интересуют первоисточники, рекомендую углубиться в чтение «Старшей Эдды» и «Младшей Эдды»[109].

Читая «Эдды», нужно иметь в виду, что это реконструкция. Обе они были написаны гораздо позже того, как Исландию крестили. Учитывая, что народное творчество существовало лишь в устной традиции (уже отмечалось, что скандинавы оставили о себе очень мало письменных свидетельств), невозможно понять, в какой мере это творчество авторов, записавших тексты позднее, а в какой – подлинный «глас народа». Ясное дело, что теперь у нас нет никакой возможности пообщаться ни с теми, кто эти предания рассказывал, ни с теми, кто их потом записал. Если же принять во внимание современную фольклористическую практику (что в России, что в Финляндии, где с XIX века тщательным образом фиксируются все тонкости изустного творчества в самых удаленных местностях), несложно заметить, как даже одинаковые предания могут существенно различаться от деревни к деревне.

Возьмем, к примеру, один из важнейших, центральных мифов в скандинавской религии – о гибели бога Бальдра. Существует как минимум две версии мифа о его судьбе. Один Бальдр жил в Дании, совсем другой – в Исландии; тот Бальдр, которого описал Снорри Стурлусон, – совершенно безобидный бог, единственный в своем роде во всем скандинавском пантеоне, потому что все остальные – настоящие «отморозки».

Исландский Бальдр[110] был настолько лучезарным, что, когда над его жизнью нависла угроза, его мать взяла клятву со всех предметов, существ и стихий в мире: с огня и воды, железа и прочих металлов, камней, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц, яда змей, – что они не принесут вреда ее сыну и ничто не причинит Бальдру вреда. Клятву не дал по чистой случайности лишь крошечный побег омелы. В результате происков хитрого Локи Бальдр был убит стрелой, сделанной из прута омелы.

Похороны Бальдра – самое настоящее описание скандинавского похоронного ритуала. Оно пугающим образом похоже на то, что встречается в «Записках» ибн Фадлана, повествующих о его путешествии на Волгу, где ему довелось повстречать неких русов (причем одна из наложниц уважаемого покойника сама вызвалась в качестве похоронной жертвы[111]). Сравним. Итак, «Младшая Эдда», «Видение Гюльви»[112], описывающее похороны Бальдра:

«Хрингхорни звалась ладья Бальдра, что всех кораблей больше. Боги хотели спустить ее в море и зажечь на ней погребальный костер. ‹…› Потом тело Бальдра перенесли на ладью, и лишь увидела это жена его Нанна… у нее разорвалось от горя сердце, и она умерла. Ее положили на костер и зажгли его. Тор встал рядом и освятил костер молотом Мьёлльнир. ‹…› Коня Бальдра взвели на костер во всей сбруе».

Свидетельство ибн Фадлана:

«…Поставлено также вокруг него [корабля] нечто вроде больших помостов из дерева. Потом [корабль] был протащен [дальше], пока не был помещен на эти деревянные сооружения. ‹…› внесли его в ту палатку [кабину] ‹…› на корабле, и посадили его на матрац, и подперли его подушками… Потом принесли все его оружие и положили его рядом с ним… Потом взяли двух лошадей ‹…› разрезали их обеих мечом и бросили их мясо в корабле И принимается огонь за дрова, потом за корабль, потом за палатку, и [за] мужа, и [за] девушку, и [за] все, что в ней [находилось], подул большой, ужасающий ветер, и усилилось пламя огня И вот, действительно, не прошло и часа, как превратился корабль, и дрова, и девушка, и господин в золу, потом в [мельчайший] пепел».