Пространство Большой Евразии XXI века. Интеграционные процессы: институты, направления, вызовы - Ефим Иосифович Пивовар

его реализация» А. А. Празаускас писал о том, что о реализации евразийского проекта нельзя говорить как о завершенном деле до тех пор, пока участниками этого проекта не станут Украина и Узбекистан[597]. В 2015 г. к аналогичному выводу пришел Н. С. Зиядуллаев[598].

Не умаляя значение ЕАЭС как жизнеспособной и эффективной организации, приходится признать, что вступление в ЕАЭС Армении и принятие Молдовы в качестве кандидата в члены организации не могут в полной мере компенсировать политический, экономический и особенно имиджевый ущерб, который был нанесен евразийскому проекту Украиной. Кроме того, есть основания полагать, что «украинский кризис» изменил политические сверх-цели создания ЕАЭС в целом: поскольку вопросы о присоединении России к «Большой Европе» и о сопряжении евразийского интеграционного проекта с европейским надолго сняты с повестки дня, актуализируется экономическая сторона деятельности ЕАЭС и азиатский вектор его внешнеэкономической активности.

Стратегии развития ЕАЭС

В Послании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации 1 декабря 2016 г. было указано, что «приоритетом внешней политики России было и остается дальнейшее углубление сотрудничества в рамках Евразийского экономического союза»[599].

Евразийский экономический союз может стать одной из крупнейших многовекторных интеграционных организаций в мире. Однако в силу целого комплекса причин пока реализуется преимущественно экономическая «ипостась» «проекта ЕАЭС».

Н. С. Зиядуллаев указывает, что первоначально, когда участники ЕврАзЭС планировали дальнейшую интеграцию, предполагалось создать Евразийский союз, но позже был сделан акцент только на экономическом сотрудничестве[600]. И даже в этом случае «необходимость делегирования части экономического суверенитета наднациональным структурам» была воспринята лидерами государств-участников и продолжает восприниматься довольно болезненно[601]. Так, еще в 2014 г. Н. Назарбаев заявлял, что «если членство в Евразийском экономическом союзе будет угрожать суверенитету Казахстана, республика будет готова выйти из союза»; через год, зимой 2015 г. А. Лукашенко констатировал, что «в случае продолжения торговой войны с Россией Белоруссия не исключает своего выхода из ЕАЭС»[602].

Национально-политическое измерение имеет, например, такой насущный для ЕАЭС вопрос, как введение единой валюты. Его решение могло бы ощутимо стимулировать евразийскую интеграцию, и с марта 2015 г. финансово-экономические органы прорабатывают возможность такого шага. Однако консенсус по вопросу введения единой валюты пока не достигнут.

Говоря о достижениях ЕАЭС, следует обратить внимание на выводы, сделанные экспертами на парламентских слушаниях «Трехлетие Евразийского экономического союза и инициативы российского председательства в 2018 году», которые состоялись 21 декабря 2017 г. Согласно этим выводам, к концу 2017 г.:

«<…> – сформирована нормативно-правовая база для проведения промышленной и агропромышленной политики, включающей, во-первых, промышленную кооперацию и промышленное сотрудничество; совместные технологические платформы и промышленные кластеры; совместные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы; совместные программы и проекты развития приоритетных видов деятельности; консультации по вопросам субсидирования производства промышленных товаров (в том числе чувствительных для государств – членов, например, автомобилей, сельскохозяйственной техники и т. п.); во-вторых, государственную поддержку сельского хозяйства; регулирование общего аграрного рынка; развитие экспорта сельскохозяйственной продукции и продовольствия; научное и инновационное развитие агропромышленного комплекса.

– происходит постепенное устранение барьеров, исключений и изъятий, что обеспечивает расширение рынка товаров и услуг: в 2017 году заработал общий рынок лекарств и медицинских изделий, обеспечивающий доступность безопасных, эффективных и качественных лекарственных средств, и медицинских изделий для населения государств – членов Союза, повышение конкурентоспособности фармацевтической промышленности государств – членов Союза и ликвидацию излишних административных барьеров для бизнеса;

– <…> осуществляется поэтапное формирование единого транспортного пространства и общего рынка транспортных услуг на базе Основных направлений и этапов реализации скоординированной (согласованной) транспортной политики государств – членов Союза, принятых в 2016 году;

– в целях формирования благоприятной среды для развития коопераций эффективного машиностроительного комплекса начата работа по созданию евразийской сети промышленной кооперации и субконтрактации;

– значительное продвижение отмечается в сфере технического регулирования. Сегодня около 85 % товаров, производимых в ЕАЭС, подпадают под техническое регулирование Союза – принято 46 единых техрегламентов Союза. Таким образом, в ЕАЭС повышается предсказуемость регулирования и упрощается ведение бизнеса;

– создана современная нормативная правовая база ЕАЭС в области санитарных, ветеринарно-санитарных и карантинных фитосанитарных мер для обеспечения безопасности продукции на рынке государств-членов ЕАЭС, повышению конкурентоспособности бизнеса, уровня жизни населения. Продолжается разработка нормативных правовых актов для обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия, карантинной фитосанитарной и ветеринарно-санитарной безопасности территории Союза, научного обоснования применения санитарных, фитосанитарных и ветеринарных мер на основе оценки соответствующих рисков, в целях устранения необоснованных административных барьеров в международной и взаимной торговле; – на основе рекомендаций, принимаемых Комиссией, происходит постепенная гармонизация законодательства государств-членов в сфере защиты прав потребителей. Государствами-членами Евразийского экономического союза вырабатываются единые подходы к осуществлению мероприятий, направленных на защиту прав и интересов потребителей»[603].

Таким образом, сделано действительно немало. Процессы экономической интеграции в евразийском формате и их результаты, думается, вполне соответствуют ожиданиям большинства стран-участниц. Вместе с тем, следует признать, что уже на современном этапе существует несоответствие между форматом интеграции и ее темпами, и глубиной. Экономическая интеграция – процесс многомерный, в нем участвует колоссальное количество субъектов, причем лишь часть их можно назвать хозяйствующими. Следовательно, при реализации этого процесса нельзя использовать сугубо экономические методы, подходы и инструменты. Участники парламентских слушаний 21 декабря 2017 г. пришли к выводу, что уже сейчас «нехватка полномочий у постоянно действующего наднационального органа сдерживает реализацию потенциала евразийской интеграции», что «евразийскую интеграцию тормозит исключение из ее процессов социально-гуманитарного направления, непосредственно связанного с экономическим развитием и экономической безопасностью государств-членов ЕАЭС» и, наконец, что «унификацию и гармонизацию национального законодательства тормозит отсутствие парламентского измерения ЕАЭС в его институциональной структуре. Национальным парламентам приходится в одиночку решать и задачи по приведению национальных законов в соответствие с евразийской договорно-правовой базой»[604]. Следовательно, ЕАЭС нуждается в переформатировании. В противном случае существующий формат организации, чем дальше, тем сильнее, будет тормозить интеграционные процессы, препятствовать нормальному развитию сотрудничества между членами Союза и затруднять присоединение к нему новых участников. Проблема переформатирования становится особенно актуальной в свете стратегических планов ЕАЭС на период до 2030 г.

Говоря об основных направлениях сотрудничества государств-членов ЕАЭС в ближайшее десятилетие, следует обратить внимание, прежде всего, на Решение Высшего Евразийского экономического совета от 16 октября 2015 г. № 28 «Об Основных направлениях экономического развития Евразийского экономического союза». В данном документе, носящем рекомендательный характер, определены «перспективные направления социально-экономического развития, к реализации которых стремятся государства-члены Евразийского экономического союза … за счет использования интеграционного потенциала Союза и конкурентных преимуществ государств-членов в целях получения каждым государством членом дополнительного экономического эффекта»[605]. Обозначенные в документе направления экономического развития планируется реализовать в срок до 2030 г.

Анализируя данный документ, российские исследователи И. А. Рождественская и Е. И. Москвитина составили таблицу (см. таблица 11), в которой в кратком виде представлены 9 основных направлений экономического взаимодействия стран-членов ЕАЭС, а также механизмы и инструменты