Анатомия человеческих сообществ - Паскаль Буайе

И все же без ответа остался один важный вопрос. Рассмотрим такой пример. Несколько лет назад в общине ортодоксальных иудеев города Бейт-Шемеш близ Иерусалима было совершено нападение на маленькую девочку. Она была из ортодоксальной семьи, на ней была одежда, которую большинство людей в Израиле и в остальном мире сочли бы более чем скромной. Но этого было мало для группы разъяренных молодых людей, окруживших ее, плевавших ей в лицо, называвших шлюхой и всячески оскорблявших. Главной причиной их праведного гнева были ее голые руки. Девочке было всего восемь лет[307].

Происшествие стало сенсацией в основном потому, что все это случилось в Израиле, государстве преимущественно светском, в котором экстремизм фундаменталистов вызывает постоянную озабоченность и раздражает многих граждан. Тысячи возмущенных людей вышли на демонстрации в нескольких городах, осудив эту вспышку пуританского безумия. Но во многих других странах подобное случается часто, обычно не привлекая внимания и оставаясь безнаказанным. На Ближнем Востоке мужчины часто объединяются против женщин, чья одежда не соответствует их стандартам скромности. Женщину могут оскорбить или напасть на нее из-за каких-то нарушений правил ношения одежды[308]. Во многих мусульманских странах ограничения самостоятельности женщин находят всеобщее одобрение и поддерживаются государственными институтами, хотя и не оправдывающими реальные нападения[309]. Оскорбления и нападения продолжаются, несмотря на стихийные протесты и более организованное сопротивление со стороны некоторых женских организаций.

Антропологи много спорили об истории и развитии ситуации с правами женщин в мусульманском мире, оспаривая упрощенную трактовку местных ценностей как исключительно репрессивных и роли женщин только как пассивных жертв[310]. Я не стану приводить обзор этих дебатов, поскольку хочу сосредоточиться на куда более узком явлении – на самом факте, что мужчины в публичном пространстве претендуют на право регулировать поведение женщин и угрожать насилием тем, кто выступает против этого. Конечно, феномен этот не уникален и встречается не только в этом регионе. И похоже, это противоречит нашему объяснению ограничений свободы женщин как формы охраны партнерши.

Происшествие в Бейт-Шемеше поставило вопрос, так и не получивший ответа, – почему эти мужчины так взволновались? Ни один из фундаменталистов, напавших на девочку, безусловно, не был ее мужем. Тогда почему их так заботила ее скромность? Когда регулировать поведение женщин пытаются незнакомцы, это озадачивает. Чтобы увидеть всю странность этого поведения, надо оценить, как это сказывается на приспособленности. Самцы многих видов охраняют самок, но они не охраняют чужих самок. Мужчина, ограничивающий возможности женщины, может спасти другого мужчину от неверности подруги и таким образом повысить приспособленность того мужчины. Маловероятно, чтобы естественный отбор благоприятствовал подобным склонностям. Вот почему такое поведение выглядит странно. И это не единственная странность. Есть еще одна, которая заключается в том, что это делается публично, в форме зрелища. Мужчины, участвующие в наказании ослушницы, не просто хотят, чтобы женщина вела себя определенным образом, – они хотят, чтобы она устыдилась своих действий, и рады, что их видят за этим занятием. Странно и то, что сообщения о таких происшествиях разжигают по отношению к женщинам гнев, легко переходящий в насилие. Почему?

Можно объяснить это с квазиэкономических позиций. С точки зрения приспособленности для каждого мужчины самое главное – это определенность отцовства. Во многих ситуациях ее трудно достичь. Теоретически она может быть гарантирована, только если полностью изолировать партнершу от других мужчин и постоянно следить за ней. На протяжении всей истории обладающие властью и возможностями мужчины запирали своих жен в строго охраняемых гаремах[311]. Но для этого необходимы очень большие ресурсы. В аграрных сообществах и в городах большинство мужей не располагают временем, энергией и персоналом в достаточном количестве и не могут позволить себе такие затраты. Кроме того, в деревнях женщины должны работать в садах или на полях, в городах – покупать еду на рынках. А мужчины часто заняты работой, которая проходит в отдалении от жены. Поэтому ясно, что муж не может следить за женой так, как ему бы хотелось.

Однако мужчина может положиться в этом на других мужчин – на условиях взаимности. Если такое сотрудничество возможно, оно способно обеспечить все плюсы надзора с минимумом затрат. Каждый мужчина участвует в общем надзоре за женщинами, заставляя соблюдать мелочные правила, удерживающие их в определенных местах, требующие носить определенную одежду и т. д. Во многих случаях это не означает для него больших затрат: во-первых, потому что задача распределяется между всеми взрослыми мужчинами общины; во-вторых, потому что жертвы такой системы небезосновательно опасаются кары за нарушения и потому обычно не испытывают терпение мужчин. Можно предположить, что соображения потенциальной выгоды заставят всех мужчин следить за соблюдением правил. Выгода в этом случае заключается в уверенности, что за твоей нынешней или будущей женой тоже надзирают. То есть мужчине не нужно следить за женой все время и во всех общественных местах, для этого есть другие мужчины. Большинству мужчин такая система выгодна, поскольку снижает их затраты, и они участвуют в ней, соглашаясь следить за поведением чужих женщин.

Если это объяснение верно, молчаливая договоренность ведет к общественному угнетению, превращая его в род коллективного действия. Каждый должен внести свой вклад, и все выиграют. Разумеется, эта интерпретация не требует, чтобы каждый участник отдавал себе полный отчет в самой договоренности и ее условиях. Как и в других видах коллективных действий, таких как охота или война, люди не делают сознательных расчетов в духе теории игр, не вычисляют все затраты и выгоды, поскольку наши системы мышления очень эффективно это делают и вне поля сознания. Все, что такому человек нужно осознавать, – это мотив, например желание помочь другим во время охоты, готовность рисковать и т. д. В рассматриваемом случае это готовность следить за женщинами и стыдить ослушниц.

Однако, как известно, люди могут уклоняться от коллективных действий и пользоваться их плодами бесплатно. Например, объявить забастовку и добиваться повышения заработной платы, выгодной всем работникам. Но отдельному работнику может быть еще выгоднее, не участвуя в забастовке, пользоваться совместно достигнутыми результатами. Поэтому коллективные действия не удаются до тех пор, пока не возникают особые условия. Когда речь идет об организации совместного угнетения женщин, следует ожидать, что многие захотят, так сказать, проехать без билета. Встретив женщину, подающую в соответствии с местными нормами сигнал о сексуальной доступности, например выставленный напоказ локон или запястье, мужчина может попытаться воспользоваться ее расположением (или тем, что он принимает за таковое), а не принуждать ее к соблюдению норм ради другого мужчины. Но в таком случае у другого мужчины нет стимула участвовать в коллективных действиях – ведь он будет помогать тем, кто сам ему помогать не станет, и сотрудничество вскоре развалится. Для поддержания равновесия в совместной охране женщин нужны весьма специфические условия. И в некоторых сообществах они имеются.