Чертова дюжина контрразведки - Николай Лузан

15 ноября Богданов приступил к выполнению задания. Пользуясь своим положением старшего офицера разведотдела и доверием сослуживцев он, работая с секретным документом, в котором были указаны обобщенные данные за военный округ, сделал его электронную копию и вынес за пределы части. Позже, в начале декабря, получив доступ к электронному справочнику, содержащему списочный состав руководящего состава силовых структур с указанием их адресов, служебных и сотовых телефонов, тайно скопировал его. В том перечне секретов особый интерес для ССВР представляли номера сотовых телефонов командиров воинских частей и руководителей специальных служб. Накануне агрессии и в период боевых действий разработчики военной операции «Чистое поле» рассчитывали не только осуществлять радиоперехват их переговоров, а пеленговать места нахождения, чтобы затем уничтожить путем нанесения точных ударов.

Не отставал от Богданова и Имерлишвили. Он сумел обобщить и передать Херкеладзе сведения, ставшие известными во время участия в различных служебных совещаниях, на которых рассматривались вопросы отмобилизования частей гарнизона. Ранее, в середине июля 2007 г., во время проведения учений на одном из полигонов в Дарьяльском ущелье, он, используя свои должностные полномочия, исхитрился провезти его на служебной машине в этот район. Госпитальная санитарка с врачами не вызвала подозрений у контролеров на КПП, и Херкеладзе беспрепятственно проник на территорию полигона. И пока военные отрабатывали учебно-боевые задачи, Имерлишвили быстро накрыл «походный стол» для коллег — двух врачей, которые и не подозревали, что играли роль массовки для особо бдительных патрулей. Вскоре жарко припекавшее солнце и сытная пища разморили их, и они перебрались в тень. Воспользовавшись этим, Херкеладзе приблизился к району учений и произвел видеосъемку.

В конце июля он вновь встретился с Имерлишвили в ресторане «Золотая форель», находившемся на 23-м километре шоссе Владикавказ — Ардон. В перерывах между тостами Имерлишвили похвалился резиденту очередным шпионским уловом и передал информацию, касавшуюся одно особо важного военного объекта. После обработки этого и других материалов, ряд из которых составлял государственную тайну, Херкеладзе, зашифровав их, сбросил на флеш-карту и на очередной явке с Имерлишвили поручил вывезти материал в Грузию.

28 июля 2007 года тот отправился «навестить» больную мать. Вместо нее его встретил заместитель начальника О. оперативного управления ССВР. Душу шпиона приятно тешило не столько предупредительное отношение такого высокопоставленного чина, сколько щедрость. Стоимость десятка копий листов из секретных и служебных документов с лихвой перекрывал «навар», который он имел на «усушке и утруске» продуктов с продовольственного склада военного госпиталя.

Эта кажущаяся легкость и доходность шпионского бизнеса окрылила Имерлишвили. Возвратившись в часть, он в августе, пользуясь доверием сослуживцев, сумел получить доступ к документу ограниченного пользования, в котором излагался план крупного командно-штабного учения и скопировал его. Полученный материал жег карман, и агент срочно вызвал на явку резидента. Херкеладзе с ходу оценил важность полученной информации и, не мешкая, лично 10 августа вывез ее в Тбилиси, а там передал все тому же заместителю начальника О. оперативного управления ССВР.

Теперь, когда оба агента-подполковника, негласно соревнуясь друг с другом, таскали и копировали служебные документы, а у самого Херкеладзе на руках появился подлинный российский паспорт, да еще с регистрацией, руководители ССВР посчитали, что настало время переходить ко второму этапу операции полной легализации резидента и обзаведении надежной «крышей». Но о такой, как российская спецслужба или РСХА, им приходилось только мечтать — подобное удавалось лишь легендарному Исаеву — Штирлицу. Поэтому потомки зловеще известного земляка наркома НКВД Лаврентия Берии не стали изобретать велосипед и из стандартного набора «крыш» — владелец художественного салона, кафе, небольшого ресторанчика и, на худой конец, парикмахерской, остановили выбор на ресторане. При этом патроны Херкеладзе руководствовались вполне прагматичными соображениями. Та щедрая финансовая помощь, что проливалась на грузинские спецслужбы из секретных фондов ЦРУ, позволяла не только шпионить, но и при умении грамотно списывать «налево» оперативные расходы, жить на широкую ногу.

Получив новое задание, а к нему кругленькую сумму, Херкеладзе с помощью Имерлишвили, знавшего все злачные точки Владикавказа не хуже, чем госпитальный продсклад, прошерстил их и положил глаз на ресторан с претенциозным название «Леди Фокс». Леди если в нем и бывали, то весьма сомнительного поведения, а сэрами и пэрами там вовсе не пахло. Взяв ресторан в аренду, резидент как профессионал оценил другие его достоинства: в нем часто проводили досуг офицеры 58-й армии и внутренних войск МВД. Суровый армейский жаргон, звучавший под крышей ресторана, для него был самой сладкой музыкой. Будущих агентов с их слабостями и недостатками Херкеладзе надеялся вербовать прямо на месте.

Теперь, когда появилась такая «крыша» и он полностью вник в оперативную обстановку, вопрос укрепления резидентуры новыми кадрами — выходцами из России, готовыми торговать государственными секретами оптом и в розницу, встал перед ним в полный рост. В первую очередь Херкеладзе интересовали те офицеры, которые имели прямой доступ к документам ограниченного пользования или занимались их разработкой. В решении этой задачи он рассчитывал на Богданова и Имерлишвили. Первому он отводил роль наводчика на объект вербовки, а второму предстояло вести их обработку, чтобы затем склонить к измене.

После нескольких месяцев изучения потенциальных кандидатов Херкеладзе остановил свой выбор на нескольких старших офицерах 58-й армии. Их привлечение к сотрудничеству с грузинской спецслужбой открыло бы перед ней неограниченные возможности по получению самой секретной информации. Свои предложения по ним он доложил руководству ССВР, их поддержали, но после всесторонней оценки и на этот раз решили не рисковать резидентом. Ему поручили координацию действий Богданова и Имерлишвили по обработке и склонению кандидатов к выезду на вербовку в Грузию. Принимая такое решение, патроны Херкеладзе руководствовались тем, что на своей территории в отношении российских офицеров можно будет смело использовать весь арсенал средств, начиная с «медовой ловушки» и заканчивая фото на память с сотрудником грузинской спецслужбы. Для самых несговорчивых имелись и более жесткие варианты: пьяный дебош с нанесением увечий «безвинной» жертве распоясавшимся российским офицером с последующим международным скандалом.

После того как в ССВР определились с двумя потенциальными жертвами, Богданов, выполняя задания, с октября 2007 года принялся их активно обхаживать. Суля им «массу впечатлений и хороший отдых», он предлагал «прокатиться в Грузию к своим родственникам и знакомым». Прошел месяц, за ним — другой, а офицеры на уговоры не поддались.

Наступивший новый 2008 год не принес удовлетворения Херкеладзе. Несмотря на все его усилия, агентурная сеть никак не сплеталась. В Тбилиси начали нервничать. До начала агрессии Грузии против Южной Осетии оставалось меньше семи месяцев, а резидентура так и не встала на ноги. В адрес резидента посыпались упреки. Он, стараясь не ударить в грязь лицом, насел на агентов и пытался как мог выжать из них хоть что-то. К тому времени Имерлишвили исчерпал свои возможности: добытые им данные о мероприятиях командования, касающиеся очередного учения, служили слабым утешением. К тому же это была информационная утка, тонко запущенная российскими контрразведчиками на стол грузинской разведки.