Страсти оперной дивы - Марина Серова

На массивной столешнице под мрамор, рядом с которой я сейчас находилась, стояло несколько замысловатых кухонных агрегатов, и обычный электрический чайник среди них выглядел бедным родственником.

Толстяк продолжал что-то говорить о том, что они ничего не совершали и что полиции здесь делать нечего, параллельно с этим как-то странно и многозначительно переглядываясь с Валерием, и меня все это уже начинало раздражать.

– Ну, в общем, так, – прервала я разглагольствования чересчур заговорившегося дяди. – Меня, собственно, интересует безопасность Изольды Измайловой, и я действую в ее интересах. Сейчас ее безосновательно обвиняют в убийстве, которое, как я понимаю, совершил кто-то из вас, а это – прямая угроза безопасности. Поэтому договориться нам с вами будет очень просто. Вы даете признательные показания, а я…

Здесь я почувствовала у себя за спиной какое-то движение, и через секунду свет померк, и я погрузилась в небытие.

Очнулась я, по-видимому, от тряски, и, услышав знакомые голоса и тихий звук двигателя, поняла, что новые друзья везут меня на ночную прогулку.

Я лежала связанная на заднем сиденье, причем на сиденье не какой-нибудь дурацкой «Мазды», а своего любимого, своего родного «фолька».

– …да тут недалеко, – продолжал какую-то фразу Валерий. – Там озерцо такое… так, лужа. Мы с ребятами туда как-то за раками ездили… поэтому знаю. Так вот, там мостик… без ограждений почти… газу дадим да и…

– Машину-то хоть накроет? Озерцо твое? – с сомнением спросил толстый.

– Накроет, – уверял Валерий. – В середине там глубоко.

Поняв, что собираются сделать со мной, а главное, с мой любимой машиной, я возмутилась до глубины души.

«Моего родного… моего ненаглядного… в озеро?!! Да не бывать этому! Никогда!!»

– …идти-то… два километра, – между тем продолжал Валерий. – Незачем свою гонять… заметит еще кто-нибудь. Так дойдем.

До упомянутого озера, наверное, и впрямь было недалеко, поскольку после этой фразы машина начала притормаживать и вскоре остановилась.

Повеяло запахом близкой воды, и я поняла, что пора действовать.

Мои сопровождающие вышли из машины и продолжали о чем-то говорить, по-видимому, определяясь, с какой точки лучше всего скинуть меня вниз, а сама я в это время, сложившись пополам, зубами пыталась достать нож, укрепленный на щиколотке, и перерезать веревки.

Руки были связаны за спиной, что создавало дополнительные трудности, но, извиваясь ужом, я смогла-таки, всунув нож между спинкой и самим сиденьем, перепилить веревку, которая держала руки. На большее времени не хватило, и, высвобождая онемевшие кисти, я увидела, что в салон заглядывает Валерий.

– А, черт! – с досадой произнес он и быстро повернул ключ в замке зажигания.

Из окон я видела, что мой «фольк» стоит на самой середине ветхого мостика, и чтобы нырнуть вниз, ему нужно проехать каких-то два метра.

Видимо, это и собирался сделать сейчас Валерий.

Не садясь на сиденье и не давая мне возможности дотянуться и хорошенько ему врезать, он вывернул руль и, засунув ногу в салон, с размаху нажал на газ. Машина послушно взвыла и рванулась к роковому краю.

Но Валерий не учел, что руки у меня были все-таки уже свободны. Дотянувшись через сиденья, я выдернула ключ и, рискуя испортить движок, сохранила, по крайней мере, машину. Верный «фольк» замер в нескольких сантиметрах от края моста, уткнувшись бампером в хилое ограждение, а я, в мгновение ока перерезав веревку, стягивающую лодыжки, в один прыжок оказалась на свежем воздухе.

Но мои друзья были уже далеко. Со всех ног улепетывали они обратно по дороге, по которой недавно прибыли сюда, и грузный толстяк, так и не пожелавший назвать мне свое имя, наверное, уже сорок раз пожалел, что Валерий не пожелал взять «свою».

Заняв свое законное место за рулем, я снова завела «фольк», тревожно прислушиваясь к звукам движка, подвергшегося такому стрессу, и, не услышав ничего настораживающего, поехала догонять убегавших.

Это не представило особой сложности. Дорога к озеру шла какими-то перелесками, и свернуть с нее можно было только в посадки, весьма неудобные для бега трусцой.

Мои друзья и не сворачивали. Только когда им в спину ударил свет фар, они, как испуганные воробьи, кинулись один налево, другой направо, но я уже знала, что это им не поможет.

Заметив, где свернул и тот, и другой, я решила начать с толстого. С ним и возни наверняка будет меньше, а главное, это ведь он сегодня был в спальне у Изольды, и, несомненно, именно он наведывался к Ольге Быстровой, пока Валерий отвлекал меня.

Захватив остатки веревки, я припустила следом за лавирующим меж дерев мужчиной, и уже через несколько минут он, тяжело дыша, лежал на земле, терпеливо ожидая, когда я свяжу ему руки.

Поскольку ребята обошлись со мной до крайности невежливо, я тоже не считала нужным церемониться. Поэтому, когда толстый с трудом поднялся, чтобы идти в машину, он выглядел уже немного иначе, чем тогда, когда сидел в кухне своего друга. На физиономии его появилось несколько дополнительных украшений, и он довольно заметно прихрамывал.

– Так как же зовут-то тебя, быстроногий мой? – попыталась я наладить контакт.

– Навуходоносор, – ответил грубиян, не пожелав откликнуться на мой призыв к дружескому общению.

Усадив Навуходоносора на заднее сиденье, я занялась Валерием.

За время, пока я гонялась за толстяком, он наверняка успел добежать до своего дома и, если я что-то понимаю в логическом мышлении, должен был догадаться, что удирать на машине гораздо удобнее, чем пешком. Ну, а в том, что удирать ему следует сию же минуту, он, я думаю, не сомневался.

Поэтому я не стала блуждать по лесам в бесплодных поисках, а заведя движок, поехала прямо на улицу Гоголя, к дому № 31.

Рев движка срывающегося с места в карьер автомобиля и быстро удаляющийся свет задних фар, который увидела я, подъезжая к месту своего недавнего печального старта, со всей ясностью показали, что предположения мои были более чем обоснованны.

Прибавив газу, я рванула следом.

Гонки по предрассветным улицам любимого города в целом имели в себе определенную прелесть, но, ни на минуту не забывая о своей главной задаче, я целиком и полностью сосредоточилась на горящих впереди меня огнях, которые постепенно приближались.

По-видимому, вождение автомобиля не было призванием Валерия. Даже на пустынных в этот час магистралях он явно трусил, когда скорость переходила за черту выше среднего, и, сделав несколько неуклюжих маневров, чтобы оторваться от меня, свернул, наконец, так, что не смог вывернуть.

Заехав в какой-то переулок, он увидел занявшую половину полосы здоровенную фуру и, поскольку с другой стороны был довольно высокий бордюр, растерялся и просто затормозил. Разумеется, через секунду я уже была тут как тут.