Кровь алая - Николай Леонов

Бланк был настолько искренен в недоумении и гневе, что Сабурин в своих предположениях засомневался, потом вспомнил, как Геннадий категорически запретил звонить, тем более к нему заходить. Оценил его костюм, прическу, лицо, обратил внимание на руки, сам факт появления в Белом доме, и именно в тот момент, когда поступило известие о последнем убийстве, пришел к однозначному выводу. Генка Бланк – член могущественной мафии, они валят президента и правительство, и если он, Сергей Сабурин, сейчас же другу не подыграет, то… подумать страшно! Сабурин фальшиво улыбнулся, иная улыбка у него с детства не получалась, сказал сердито:

– А ты посиди в этом сумасшедшем доме хоть денек, так тебе, Генка, не такое привидится, начнешь трезвым чертей ловить. Извини, тороплюсь. А ты выглядишь на миллион долларов. – Он хлопнул друга детства по плечу: – Будет время и желание – звони, – и зашагал к дверям.

Бланк платил долларами, и с такси у него проблем не было. Выслушав адрес, водитель оценил внешность клиента и вынес приговор:

– Тридцать «зеленых».

Бланк опустился на заднее сиденье и спокойно ответил:

– Десятью подавишься, ложкомой, – он знал расстояния и расценки, назвал хорошую цену. Водитель глянул на «иностранца» уважительно и молча тронул с места.

Бланк проехал мимо дома еще квартал, осмотрел улицу, заметил одиноко маячившую фигуру, в которой признал своего посредника и связного. Еще раз проверившись и убедившись, что никого за собой не приволок, Бланк вернулся к дому и, проходя мимо соседнего подъезда, где стоял человек, небрежно обронил:

– Ну, раз явился, идем.

Они прорвались через блокированный котами подъезд, вошли в квартиру. Посредник, которого звали вычурным русским именем Семен, на иностранную внешность хозяина не реагировал.

Семен, или проще Сеня, не имел ни возраста, ни отчества, и фамилии не имел. Он являл собой копию хозяина, только в гораздо меньшем масштабе. Умный, осторожный, равнодушный к чужой жизни, Сеня боготворил Бланка и вольно или невольно следовал его привычкам и образу жизни. Он, человек богатый, жил в скромной обшарпанной квартирке, одевался кое-как, не пил, любил вкусно поесть, но мог есть все что угодно и был доволен. Все внешние атрибуты власти и денег Сеня презирал, ему нравилось повелевать, втайне от всех распоряжаться людскими судьбами. И неважно, что команды отдавал другой человек, но вилку в штепсель включал именно Сеня, такая роль его вполне устраивала.

Они работали вместе больше пяти лет, Бланк долго приглядывался к Сене, долго держал втемную, на побегушках, прокачал по милицейским картотекам и, только убедившись, что Сеня несудим и на учете не состоит, приблизил и приоткрыл прислужнику занавесочку. Как ни крути, как ни перестраховывайся, а без такого человека Бланк оказывался как без рук, головой можно что хочешь придумать, а ложку ко рту не поднесешь и сдохнешь с голоду.

Сеня оценил иностранный вид хозяина, но виду не подал, ждал, пока Бланк переодевался в замасленный, покрытый кошачьей шерстью адидасовский костюм, вскипятил чайник, накрыл на стол, порезал колбасу и хлеб. Оказавшись в привычной одежде, Бланк облегченно вздохнул, плюхнулся в кресло.

– Ну, что нам пишут из Янины? – Так называлась одна из глав «Графа Монте-Кристо». Бланку нравилось сравнивать себя с известным литературным героем.

Первоисточника присказки о Янине Семен не знал, к вопросу привык давно, рассказывал о новостях обстоятельно, неторопливо.

Он передал хозяину новости об аресте Юрия Савикова, которые по агентурным каналам по распоряжению Гурова передал подполковник Крячко. Мол, повязали парня ловко, но, кроме машины, ему ничего предъявить не могут, а тачка ничейная, и дело у ментов разваливается.

– А перо? – спросил Бланк, оглаживая примостившегося на коленях Бакса. – Сыщик не мог прошляпить, дело пахнет провокацией.

– На допросах вроде бы о ручке разговор не велся, Юрка в камере о ней тоже молчит. Однако известно, сам Гуров с Юркой разговаривал единожды, сегодня утром, следствие ведет не прокуратура.

– Странно, – Бланк почесал подведенную бровь, – запомни, Сеня, когда все складывается очень хорошо, это настораживает.

– Это по твоей части, Геннадий, я сообщаю, что сумел выведать.

– На такой кривой козе меня не объедешь. Ты этого умельца, который Савикову перо и машину передал, успокой, связи с ним не теряй. Если Юрку выпустят, дашь ему наркотик и потолкуешь. Какие вопросы ему следует задать, подскажу. Ты умница, валяй дальше.

– Гуров в пять часов встретился с «авторитетами». – Сеня назвал имена. – О чем был разговор, неизвестно. А час назад в кабаке, где собирается чечня, была названа кличка Профессор. Интересовались, кто его знает и прочее, объяснили – слышали, что Профессор – большая голова, хотят с ним посоветоваться.

– Гуров, мать его! – Бланк выругался. – Зацепился, ищейка! Где же он за меня зацепился? Что делать? – Бланк растерялся, даже вскочил и уронил рыжего Бакса.

Кот с недовольным видом отошел в сторону и отвернулся.

– Только без нервов, Геннадий, без нервов! – Бланк, поддергивая штаны, прошелся по комнате. – Ты не больно верил сказкам о чертовом сыщике, а он такой, такой, мать его в душу!

– Есть и хорошая новость.

– Заткнись! Хорошая новость лишь одна, что Гуров попал под трамвай!

– Еще не попал, но считай, лежит на рельсах. – Семен впервые видел хозяина испуганным и растерянным и неожиданно понял, что получает от зрелища удовольствие.

– Ну? Не тяни!

Семен спокойно, без эмоций рассказал, что Челюсть был на встрече сыщика с «авторитетами», но сразу ушел. А через пару часов, в лоскуты пьяный, клялся на крови, что мента Гурова под землей найдет и тот будет просить, чтобы убили скорее.

– Так? – Бланк подхватил кота, уселся в кресло, долго молчал. – Челюсть? Не знаю… Кто такой?

– Разноцветный, с ним дело иметь нельзя. Он с патологией! – Неизвестно, какой смысл в последнее слово вкладывал Семен, но жест его был красноречив – крутанул пальцем у виска и присвистнул.

– А как же его в солидную компанию взяли?

– Долгая история.

– Мы не торопимся.

– Нормальная семья: отца никто не знает, мать алкоголичка. Детский дом, побег, лагерь для малолетних. Марат, так его по паспорту, силы необыкновенной, а с мозгами накладка. Вышел, разбойничал на улице, обратно вернулся в зону. Освободился где-то в девяностом, и его к себе в команду покойный Турок взял. Челюсть при нем состоял в охранниках. Год назад Турок нечаянно с ментами столкнулся и откинулся, а Челюсть ушел. Поговаривали, что Турка застрелили в спину, точно ничего никто не знает. Тут, Геннадий, самое интересное. Известно, у Турка был капитал, так вот ни милиция, ни вдова, ни подельники ни одного «зеленого» не нашли. А через несколько месяцев Челюсть прилюдно заявил, что с разбойничеством покончил, перешел в честный бизнес. С ним пытались говорить, мол, откуда деньги – не наследство ли Турка случайно? Но он же… – Семен вновь крутанул пальцем у виска и присвистнул. – Убил двоих, одного искалечил, на том разборка и закончилась. Турок друзей не имел, люди с Челюстью связываться не захотели. На Петровке на него дело, говорят, толщиной с кирпич, а взять не на чем.