Песня песка - Василий Воронков

После обеда Нив проболтал с Кхандом почти до самого вечера. Старик показал ему усовершенствованную янпаталу, которая теперь заводилась длинной ручкой сбоку, и долго сокрушался, что не может её испытать – ведь чёрные пластины они ещё не записали.

В конце Кханд захотел ненадолго прилечь, и Нив последовал его примеру. Он растянулся на узкой койке, даже не думая спать, но пришёл в себя, когда Кханд уже барабанил в дверь – виман заходил на посадку.

Кханд настойчиво поторапливал Нива. В итоге они вышли из ламбды, когда у вимана ещё работали двигатели, и их снова обдало песком.

Ближе к закату жара спала. Нив сидел на своём привычном месте – рядом с иллюминатором, в котором не было видно ничего, кроме песка.

Духота в отсеке быстро его разморила – он снова проваливался в сон. Смотреть было не на что. Он видел всё это уже сотни раз.

Кханд решил его приободрить и принялся рассказывать о своём первом полёте в пояс ветров – в пятый или в шестой раз. Нив делал вид, что слушает, но в действительности с трудом боролся со сном.

Вскоре он и правда задремал. Тело его лишилось веса и поплыло в обморочную пустоту. Рёв моторов сливался в ровный монотонный гул. По лбу Нива поползла капелька пота.

Он вздрогнул и открыл глаза. Глубоко вдохнул – воздух обжёг лёгкие.

– Тебе не кажется, что здесь, – пробормотал он, повернувшись к Кханду, – немного жарко?

– Я уж думал, ты привык! – хмыкнул старик. – Полгода ведь летаешь! – и добавил, заметив, как Нив недоверчиво нахмурился: – Всегда так.

Нив невольно покосился на щиток в стене, закрывающий циферблат системы теплоотвода.

– Видимо, нездоровится сегодня, – сказал он.

– Гхат, я и смотрю, ты какой-то расслабленный. Я тоже вечерние полёты не люблю. Хоть и не так жарко, но… – Кханд ухмыльнулся и наклонился к Ниву: – Представляешь себе бурю в сумерки?

– Только не начинай! – взмолился Нив.

Он снова закрыл глаза, но расслабиться уже не получалось – мешала свинцовая духота.

– Сильно вас пожарило тогда, – сказал Кханд.

Нив посмотрел на него, но ничего не сказал.

– Знаешь, – начал Кханд, – шансы на то, что это произойдёт снова…

– Да знаю я, знаю! – перебил его Нив. – Равны нулю. Ты мне об этом уже говорил.

– К тому же здесь всё работает, даже линия с пилотом. Совсем новенький виман. Лет десять летает, не больше.

Нив даже не понял, шутит он или говорит всерьёз.

Стрелка на слепом компасе заходила по кругу – они подлетали к поясу ветров. Корабль снижался. Нив рефлекторно сжался, подготовившись к удару – не всегда пилотам хорошо удавалась посадка, – однако виман на удивление медленно и мягко опустился в пески.

Они приземлились рядом с невысокой скалой, похожей на обломок долии. Нив быстро нацепил чёрные очки, маску, сделал для проверки глубокий вдох через дыхательную мембрану и едва сдержал кашель.

– Ты как? – спросил Кханд.

Нив в ответ отмахнулся – дескать, всё в порядке, – и Кханд ударил по металлической кнопке на стене. Похожая на изогнутый щит дверь со скрежетом поднялась.

Выбравшись наружу, Кханд встал рядом с кораблём, недовольно оглядывая песчаные холмы вокруг.

– Ты знаешь, на сей раз у меня нет совершенно никакого желания тащить гиру ахи знает куда, – заявил Нив.

Кханд уставился на него блестящими стёклами своих огромных очков, в которых отражались багровые перекаты песка.

– Записать твою песню песка можно и здесь.

Старик неохотно кивнул и вновь посмотрел куда-то вдаль, отвернувшись от Нива.

– А ты, видно, часто с летаешь с Акаром, да? – спросил он.

Нив полез за гирой, Кханд ему не помогал. По небу, оставляя чёрный масляный след, пронеслась долия и упала где-то далеко за дюнами.

Они установили гиру, точно пустынный маяк, и стали ждать, укрывшись в тени корабля. Нив непроизвольно поглядывал на свои неработающие часы. Стрелки беспомощно показывали во все стороны света одновременно – как компас, который не может определиться с направлением пути.

– Ты что, исти́ куда-то? Неотложные дела? – проворчал Кханд.

– Просто тут не самое приятное место, чтобы провести вечер, – сказал Нив.

Кханд хмыкнул.

– А зачем ты их носишь, кстати?

– Не знаю. По привычке.

– По привычке. Бхраа́нти, у нас вся жизнь – по привычке.

Они молчали до тех пор, пока гира не замерла, уставившись ослепшим оком на неподвижные дюны.

– Всё! Можно возвращаться на накта́б-хоя́на! – крикнул Кханд.

Через несколько минут виман уже взлетал. Нив снова не смотрел в иллюминатор.

– А ты изменился! – поморщился Кханд. – Стал прямо как Акар, ахи ему здоровья!

– Я просто устал, – примирительно сказал Нив. – Завтра установим гиру там, где хочешь. Можем хоть милю её тащить!

Старик вздохнул.

– Да дело ж не в гире.

– А в чём?

Кханд не ответил.

– Что у вас с Акаром-то? – спросил Нив. – Конфликт поколений, что ли?

– Да что с Акаром, ничего с Акаром нет! – проворчал Кханд. – Нормальный мужик. Был. Пока заявление не завернули.

Виман летел по течению ветра, и корпус корабля почти не трясло. Даже двигатели работали тише. Духота уже не так мучила Нива, дхаав наконец нормально заработал, и он мог спокойно дышать. Однако его опять клонило в сон.

– Просто не всегда, – медленно проговорил Кханд, – не всегда получается так, как ты хочешь.

– Глубокая мысль! – усмехнулся Нив.

– Для некоторых, вроде твоего Акара, это так и есть.

Нив всё же взглянул в иллюминатор. Они пролетали над скалистым плато, уже смеркалось, и багровое солнце утопало в песках.

– А что, это часто бывает? – спросил он. – Когда отказывают в переводе?

Кханд пригладил торчащие седые волоски на затылке.

– Сложно сказать. Некоторым отказывают, а некоторым не отказывают. Тут не угадаешь, сатья́тас. Я к тому, что от того, как ты работаешь, это на самом деле не всегда зависит.

– А меня уверяли, что год – и всё. И якобы никого тут насильно не держат. Переводят куда захочешь, по первому требованию.

– Гхат, бывает и так. Часто бывает, но… Ты пойми, тут, может, и нет никакого заговора. Скорее всего, тех, кого есть куда переводить, переводят. Но так не всегда же есть! Нир кату́ра! И что тут попишешь?

– Наверное, – сказал Нив.

– Да отработаешь ты в худшем случае ещё каких-нибудь полгодика. Что изменится-то?