Бульдог. Хватка - Константин Калбазов

Как утверждал Савин, такое поведение вполне нормально. Люди долгое время, а подчас и всю жизнь жили на острове по одним правилам, и тут вдруг все изменилось. Но к лучшему ли или нет, пока непонятно, вот и насторожились. Присматриваются к новым хозяевам. Русские также опасаются, как бы не оказаться в новой крепости, ведь после своего назначения на должность Савин всех освободил и каждому нарезал надел, передав его в собственность. Как будет мести новая метла?

По прибытии в Спаниш-Таун состоялся военный парад и награждение отличившихся во время Ямайской операции. Александр лично наградил каждого, от офицера до рядового, и для каждого нашел теплые благодарственные слова. Он старался не слишком часто повторяться, чтобы у награждаемых создалось впечатление, что наместник выделил именно его. И судя по тому, как на него смотрели награжденные, у него это хорошо получилось.

Вечером был прием, окончательно вымотавший Александра. Одно дело, наблюдать со стороны, будучи практически на правах того же гостя, как проводят приемы родители. И совсем другое – выступать в роли гостеприимного хозяина самому.

Отказаться бы, но Савин проявил настойчивость, мотивируя тем, что плантаторы присягнули российскому императору, а потому заслуживают, чтобы им оказали внимание. Опять же совместный для плантаторов и офицеров бал способствовал их сближению. А это в свою очередь помогало освоиться новым подданным империи…

– Это просто шутка, – решив, что Савин все принял всерьез, уточнил Александр.

– Я так и понял, ваше высочество. Уверяю вас, с чувством юмора у меня все в порядке. А вот про остальных я такого сказать не могу, – с самой любезной улыбкой заверил Савин.

– Вы это к чему?

– К тому, что вы уже не простой юноша, пусть и не из простой семьи. Вы правитель, под вашей рукой находятся десятки тысяч подданных. Кроме того, самый настоящий флот, равного по силам которому на Карибах нет, и, на закуску, дивизия, которая, смею надеяться, стоит целой армии. Иными словами, ваша персона теперь под пристальным вниманием, и, уверяю вас, не только подданных Российской империи.

– Вы забыли добавить: пора взрослеть, – недовольно буркнул Александр.

– Пора взрослеть, – вполне серьезно подтвердил Савин.

– Алексей Сергеевич, позвольте вопрос.

– Отвечать на ваши вопросы одна из обязанностей верноподданных, ваше высочество.

– Вас приставили за мной приглядывать?

– А разве я похож на няньку, ваше высочество? Я готов вам помочь делом и советом, но только если вы сами того пожелаете.

– То есть вы выполните любой мой приказ?

– Другой бы ответил что-то типа: только в том случае, если это не противно моим правилам и чести. Но в силу специфики моей службы я просто отвечу да.

– Но вы сейчас не на службе КГБ.

– У нас бывших не бывает, ваше высочество. И потом, на мне мундир Канцелярии, а значит, в моем понимании, для получения нужного результата все средства хороши. Как-то так.

– Алексей Сергеевич, перед отъездом сюда я разговаривал с дядей, и он просил меня прислушиваться к вашим советам, говорил, что более преданного России офицера трудно себе измыслить. А еще он сказал, что когда-нибудь лет через сто, а то и двести о вас будут вспоминать как о легенде.

– Он так сказал?

– Слово в слово.

– Н-да. Видать, стареет твой дядя, хотя и моложе меня будет.

– Он еще сказал, что и я родился только потому, что вы когда-то сделали из него агента Тайной канцелярии. Мол, если бы не это, то тем вечером на улице батюшка его не ранил бы, а матушка не попала бы в подвал Тайной канцелярии.

– Ерунда. Государь познакомился с вашей матушкой без чьего-либо участия. И если я хоть малость в чем-то разбираюсь, то их женитьба была попросту предопределена. Даже не будь той ассамблеи, они встретились бы по иной причине. Петр Алексеевич не смог бы пройти мимо столь предприимчивой особы, как ваша матушка. Ну а там и шурина пристроил бы, и куда именно, тут и гадать не нужно. Дядя ваш всегда был интриганом и пронырой. Как в народе говорят – чему быть, того не миновать. Точнее и не скажешь.

– Ну это ваш взгляд.

– А на факты вообще можно смотреть с разных сторон. И при этом у каждого будет своя правда. Никогда не пытайтесь найти истину, потому что она всегда будет где-то посредине и, как правило, никому не выгодной. Поэтому ищите правду. Свою правду.

– Хорошо, я учту.

Первая ночь на новом месте Александру далась нелегко. Не в состоянии уснуть, цесаревич решил было, что всему виной духота, ведь Спаниш-Таун находился в пятнадцати верстах от берега моря. Однако уже далеко за полночь он вдруг понял, что причина заключается в отсутствии качки и плеска волн за бортом. Нет, его страсть к морю тут совершенно ни при чем, просто привык за полтора месяца беспрерывного пребывания в открытом океане.

Вообще-то он рассчитывал на то, что у него будет хотя бы немного времени, чтобы осмотреться. Но Ямайка сейчас представляла собой растревоженный улей, а потому времени на раскачку не было. Пришлось засучить рукава и немедленно приступать к работе.

В первую очередь это касалось плантаций, перешедших в казну. Далеко не все плантаторы решили присягнуть на верность русскому императору. Многие из них предпочли лишиться своего имущества, но остаться преданными британской короне. На Ямайке остались лишь те, кто не мог рассчитывать ни на что иное, кроме своих плантаций.

Так вот, с брошенными плантациями, оказывается, все было не так просто. Разумеется, если Александр не хочет, чтобы поля заросли сорняками, а урожай тростника пропал. Пришлось вооружиться терпением и совместно с Савиным искать выход из трудной ситуации. Желающих выкупить плантации даже по самым низким расценкам на горизонте пока не наблюдалось. Оставались арендаторы, которых приходилось подбирать с тщанием, да еще и оказывать на первых порах помощь.

Петр заявил, что не потерпит на Ямайке рабства. И это означало, что плантаторы и арендаторы будут вынуждены платить рабочим жалованье. В принципе работа в этом направлении с ними велась исподволь уже давно. Поэтому не сказать, что они вообще не представляли, как выпутываться из данного затруднения.

К примеру, у тех же ирландцев появился реальный шанс заработать свою свободу, рассчитавшись по долгам, при этом немедленно покинув рабские бараки. И они сразу же уцепились за эту возможность. Кстати, некоторые из них решили стать арендаторами. В этом случае задолженность перед их бывшим владельцем гасила русская казна, и бывший раб должен был расплачиваться уже с ней.

С деньгами у генерал-губернатора, а теперь уже наместника, вообще никаких проблем не наблюдалось. Только бы не увлечься и не погрязнуть в растратах. А так средств вполне достаточно на самые дорогостоящие проекты. Дело тут даже не в том, что в гавань Кингстона каждый день заходили все новые и новые суда, захваченные флотом.