Отступник. Изгнанник. Воин - Роберт Энтони Сальваторе

class="p1">Она швырнула Альтона на пол, не сводя с него острого взгляда.

Альтон всегда понимал, что он – лишь пешка в интриге между двумя Домами, необходимое звено для Матери СиНафай, чтобы она могла осуществить свои предательские планы. Иногда, впрочем, личная неприязнь Альтона к Дому До'Урден заставляла его забыть о собственной неприглядной роли в этом конфликте. Подняв глаза на решительное лицо СиНафай, он понял, что переступил границы дозволенного.

* * *

В конце грибной рощи, в южной стене пещеры, которая приютила Мензоберранзан, была маленькая, тщательно охраняемая впадина. За обитой железом дверью находилась единственная комната, используемая только для совещаний восьми правящих верховных матерей.

Воздух был наполнен дымом от сотни сладко пахнущих свечей: верховным матерям это нравилось. После почти полувекового изучения манускриптов при свете свечей Альтон ничего не имел против такого света, но он чувствовал себя в этой комнате неуютно. Он сидел на заднем конце паукообразного стола, на простом маленьком стуле, предназначавшемся для гостей совета. Между восьмью ворсистыми ножками стола размещались троны правящих верховных матерей, украшенные драгоценностями и сверкающие в свете свечей.

Верховные матери зловеще и надменно вплывали в комнату и бросали уничтожающие взгляды на мужчину. Сидящая рядом с Альтоном СиНафай положила руку ему на колено и ободряюще подмигнула. Она не дерзнула бы собрать столь представительное совещание, не будучи уверена в важности того, что хотела сообщить. Правящие верховные матери считали свои места дарованными им от природы почетными наградами; они не любили собираться вместе, за исключением чрезвычайных случаев.

Во главе паучьего стола сидела Мать Бэнр, влиятельнейшая фигура в Мензоберранзане, дряхлая и иссохшая женщина со злыми глазами и ртом, не умеющим улыбаться.

– Мы все здесь, СиНафай, – сказала Мать Бэнр, когда все восемь верховных матерей заняли свои места. – В связи с чем ты собрала совет?

СиНафай ответила:

– Чтобы обсудить наказание.

– Наказание? – в замешательстве повторила Мать Бэнр. Последние годы в городе дровов было непривычно спокойно, никаких происшествий после столкновения между Текен'дуис и Фрет. По сведениям, которыми располагала первая верховная мать, не было совершенно никаких действий, которые могли бы потребовать наказания, – и уж, во всяком случае, столь вопиющих, чтобы надо было собирать правящий совет. – Что же это за личность, которая заслужила наказание?

– Не личность, – пояснила Мать СиНафай. Она оглядела своих коллег, мысленно оценивая их интересы. – Дом. Дармон Н'а'шезбернон, Дом До'Урден.

В ответ, как и ожидала СиНафай, послышались недоверчивые вздохи.

– Дом До'Урден? – спросила Мать Бэнр, удивленная, что кому-то удалось уличить Мать Мэлис.

По сведениям Бэнр, Мэлис всегда была в милости у Паучьей Королевы, а Дом До'Урден незадолго перед этим имел в Академии двух наставников.

– В каком преступлении ты намерена обвинить Дом До'Урден? – спросила другая верховная мать.

– Не продиктованы ли твои слова страхом, СиНафай? – вынуждена была предположить Мать Бэнр.

Некоторые из верховных матерей проявляли интерес к Дому До'Урден. Известно было, что Мать Мэлис претендует на место в правящем совете, и похоже, что благодаря могуществу Дома ей удастся его занять.

– У меня есть веские основания так утверждать.

– Похоже, что остальные не уверены в этом. Тебе придется обосновать свои обвинения, причем поскорее, если ты дорожишь своей репутацией.

СиНафай знала, что, помимо угрозы репутации, ложное обвинение считается в Мензоберранзане преступлением не меньшим, чем убийство. Она начала:

– Все мы помним, как пал Дом Де Вир. Семеро из собравшихся сегодня были членами совета наряду с Матерью Джинафе Де Вир.

Мать Бэнр напомнила:

– Дома Де Вир более не существует.

– И все из-за Дома До'Урден, – резко сказала СиНафай.

На этот раз вздохи выражали нескрываемый гнев. Раздались слова:

– Как ты смеешь так говорить? Другой голос произнес:

– Прошло тридцать лет. Все уже забыто! Мать Бэнр успокоила всех, не дав шуму перерасти в схватку, что было довольно обычным явлением в комнате совета.

– СиНафай! – произнесла она сквозь зубы. – Нельзя высказывать такие обвинения! Нельзя открыто обсуждать событие, которое произошло так давно! Тебе известны наши правила. Если, как ты настаиваешь, Дом До'Урден и вправду совершил такое деяние, он заслуживает только похвалы, а не наказания, потому что все было проделано безукоризненно. Повторяю: Дома Де Вир более не существует. Нет такого Дома.

Альтон беспокойно задвигался, испытывая одновременно ярость и отчаяние.

Однако СиНафай отнюдь не казалась обескураженной: все шло именно так, как она предвидела и предвкушала.

– О нет, он существует! – ответила она, поднимаясь на ноги, и сорвала капюшон с головы Альтона. – Вот в этом лице.

– Джелрус? – спросила ничего не понимающая Бэнр.

– Это не Джелрус. Джелрус Ган'етт погиб в ту же ночь, когда погиб Дом Де Вир. Этот мужчина – Альтон Де Вир, он присвоил имя и положение Джелруса, чтобы укрыться от дальнейших преследований Дома До'Урден!

Бэнр прошептала какое-то приказание верховной матери, сидящей справа от нее, и подождала, пока та произнесла слова заклинания. Потом она дала знак СиНафай вернуться на свое место и обратилась к Альтону:

– Назови свое имя.

Альтон ответил, черпая силы в долгожданной возможности открыть свое подлинное имя:

– Я – Альтон Де Вир, сын Матери Джинафе. Я был студентом Магика в ночь, когда напал Дом До'Урден.

Бэнр взглянула на сидящую справа верховную мать.

– Он говорит правду, – подтвердила та. Вокруг паучьего стола поднялся ропот, более всего похожий на ропот удивления. СиНафай поспешила заявить:

– Вот почему я созвала правящий совет.

– Очень хорошо, СиНафай, – сказала Мать Бэнр. – Прими мои поздравления, Альтон Де Вир, что ты оказался столь находчив и сумел уцелеть. Для мужчины ты проявил большую храбрость и мудрость. Оба вы, конечно, знаете, что совет не может наложить наказание на какой-либо Дом за деяние, совершенное так давно. Да и зачем нам этого хотеть? Мать Мэлис До'Урден в милости у Паучьей Королевы, ее Дом подает большие надежды. Если у вас есть особая необходимость наказать Дом До'Урден, вы должны обосновать ее перед нами.

СиНафай поспешила ответить:

– Лично у меня нет такой необходимости. Это событие тридцатилетней давности не должно было бы стать предметом рассмотрения совета. Действительно, Дом До'Урден подает большие надежды, уважаемые коллеги, благодаря четырем верховным жрицам и множеству других средств, не последним из которых является второй сын, Дзирт, лучший выпускник своего класса.

Она умышленно упомянула Дзирта, зная, что это причинит боль Матери Бэнр, собственный сын которой, Берг'иньон, последние девять лет уступал талантливому молодому До'Урдену.

– Тогда зачем же ты побеспокоила нас? – спросила Мать Бэнр с явным раздражением. СиНафай промурлыкала:

– Чтобы попросить вас закрыть кое на что глаза. Альтон стал теперь Ган'еттом, он под моим покровительством. Это он требует отмщения за преступление, совершенное