Ледяное взморье - Александр Тамоников

Они поднялись на второй этаж, где располагались два входа в апартаменты. Там было все: и дорогая мебель, и широкая кровать, и накрахмаленное белье, и душ с горячей водой, и туалет. Посреди гостевой комнаты, у дивана, стоял передвижной столик с разными спиртными напитками.

Офицеры остались довольны и разошлись по комнатам.

Рейтель увидел девушку с распущенными светлыми волосами. Молоденькую, фигуристую, призывно улыбающуюся, в одном пеньюаре, который практически ничего не скрывал. Она поднялась навстречу Рейтелю:

– Добрый вечер, дорогой.

Оберштурмбаннфюрер грубо толкнул ее на диван:

– Какой я тебе дорогой, шлюха? Ты вещь, я твой хозяин, я пользуюсь тобой, ты исполняешь мои желания, за это я плачу, и – без притворства, естественно. Понятно?

– Да, герр… как мне вас называть?

– Просто «господин».

– Да, господин.

– Откуда ты родом?

– Из Риги.

– Здоровая?

– Абсолютно, у меня есть все справки врачей. Госпожа Поднис заставила меня сегодня пройти медицинский осмотр.

– Правильно сделала, потому, что если ты заразишь немецкого офицера, тебя отправят ублажать охрану концлагеря, и это – в лучшем случае. Не будем терять время. В 2 часа я должен уехать.

– А госпожа Поднис говорила…

– Плевать мне, что говорила твоя госпожа, слушай меня.

– Да, господин. Может, выпьете чего-нибудь?

Рейтель поспешил отказаться:

– Нет, пить мы не будем, я за рулем, и мне еще предстоят дела. Ты тоже не будешь ни пить, ни курить. Терпеть не могу, когда от женщины исходит запах спиртного и табака. Ложись в постель. Я скоро подойду.

– Слушаюсь.

Девушка порхнула в спальню, прикрыв за собой дверь.

Рейтель подумал, как же все-таки нехорошо получилось. И почему он не придумал другого способа обеспечить себе алиби? Можно было, скажем, поехать к помощнику начальника СД. Хотя нет, тот любитель играть в карты, задержал бы на всю ночь. Здесь же он с начальником гестапо. Никому и в голову не придет допрашивать его, Кесгер же закроет рот и Илге, и Еве.

Вздохнув, он разделся, прошел в ванную. Несколько минут плескался под горячей водой. Обернулся полотенцем, прошел в спальню.

Илга притворно протянула к нему руки:

– Иди ко мне, мой господин, я так ждала этой минуты.

– Не надо переигрывать, Илга. Знаешь, с чего следует начать?

– Нет, я даже не представляю, что вы предпочитаете.

– То же, что и большинство твоих клиентов.

Она похотливо улыбнулась, блеснула подведенными большими глазами.

– Ну, тогда начнем с этого…

В 1.20 Рейтель стал одеваться.

Расстроенная Илга спросила:

– Это все?

– Да, деньги за ночь на столике с вином, там вдвое больше обычной таксы.

– О, весьма благодарна, вы только госпоже Поднис не говорите, сколько вы мне заплатили, а то она лишнее отберет.

– Хорошо, но и ты скажи, если кто-то вдруг спросит, что я был у тебя всю ночь, до 6 утра и ушел черным ходом.

– Конечно, – хитро сощурилась девушка. – Я скажу то, что вы приказали. А кто может спросить?

– Скорее всего, никто, кроме брата моей жены.

– Не беспокойтесь, вы не попадете впросак.

Рейтель застегнул ремень и черным ходом, который показала ему Илга, вышел из борделя. Сел в машину и поехал по ночному городу. Ему встречались патрули, но, разглядев номер машины, отходили в сторону: с СС никто не хотел связываться.

В 2.40 советский разведчик поставил «Фольксваген» за углом дома по улице Аспарос. Шелестов был предупрежден, ждал.

Ремезов спросил его:

– Ты определил, кто поедет к объекту?

– Я и Сосновский!

– С немецким языком и в форме гауптмана, – задумчиво произнес Рейтель. – В принципе это лишнее, хотя как знать.

– Миша! – Позвал Шелестов.

– Я!

В гостиной возник Сосновский. Форма сидела на нем так, словно он в ней родился.

Рейтель улыбнулся:

– Вас, капитан, вполне можно забрасывать в тыл противника отдельным агентом, надо лишь подготовить надежные документы. Кстати, насчет документов, – он достал удостоверение, – держите, теперь вы офицер абвера, гауптман Рудольф Кленце.

– Понял, – кивнул Сосновский, – а насчет самостоятельной работы это, к сожалению, решаю не я.

– Идемте.

Рейтель, Шелестов и Сосновский прошли садом до задней калитки, от нее к автомобилю. Сосновский уселся на переднее сиденье рядом с Рейтелем, Шелестов сзади.

Марк завел двигатель и повел автомобиль по объездной дороге, фар и фонарей не включал. На дорогу ушло полчаса. В 3.15 оберштурмбаннфюрер загнал «Фольксваген» на просеку и остановился.

– Дальше пешком, здесь недалеко – до места наблюдения не более трехсот метров.

Сосновский спросил:

– А охрана не могла слышать шум двигателя?

– Нет, его глушит лес, проверено.

– Ну, тогда идем.

Шелестов пододвинул его:

– В замыкание, капитан, и по сторонам смотреть.

Рейтель улыбнулся.

Сосновский кивнул:

– Да-да, капитан, командир у нас терпеть не может, когда кто-то пытается быть впереди него.

– Таковы все командиры, Михаил.

– Вы правы. Хотя я знавал и других.

Шелестов огрызнулся:

– Да можешь ты помолчать!

– Могу.

Сосновский сделал безразличное лицо.

– Я весь внимание и в замыкании.

Они вышли к возвышенности, поросшей кустарником. Учебный центр располагался немного ниже, но был виден как на ладони.

Шелестов достал карту, обернулся к Рейтелю:

– Назови точное число курсантов.

– Сегодня штат будет заполнен. Это тридцать два курсанта и шестнадцать кандидатов.

– Так, две вышки. Как-то странно они расположены, но в принципе нам этот объект не штурмовать.

Рейтель улыбнулся:

– А если бы приказали из Москвы, пошли бы на штурм?

Шелестов серьезное ответил:

– Да.

– Что, вчетвером?

– И вчетвером, и в одиночку. Мы не можем не выполнить приказ.

– Странные у вас отношения с Платовым, обычно он забрасывает подразделения не менее пятнадцати человек, а тут всего четверо.