Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Леший - Петр Блэк

взрывом трупу Лионы. В скорби упав на колени, громко закричал. Он чувствовал себя виноватым, что не смог уберечь ее. Но прекрасно понимал, что Стикс без разбору перемалывает судьбы местных обитателей. Здесь под жерновами жестокого мира хрустят кости, рвутся сухожилия, все превращается в кровавый фарш.

Глава 20

Мысль о мести билась в голове Лешего. Он просто жаждал пролить кровь врага. Проклятая ферма муров. Проклятый ад для всех иммунных. Это место должно быть немедленно разрушено. Поднявшись с колен, он неспешно отошел от изуродованного тела Лионы. Пальцы с хрустом сомкнулись в кулаки. Осмотрев бегло помещение, он залип взглядом на оторванной руке мура. Конечность валялась от него в десяти метрах, чуть далее черный автомат. Подбежав к оружию возмездия, решительно взял его. Все знакомо, как в АК-47. Снял магазин, навскидку не хватало патронов десять. Прицелился, все в норме.

– Я ваша смерть. Уроды! – Злобно произнеся, он поспешил расправиться с обидчиками.

Выскочив из гаража, Леший побежал к другому входу. Вломившись, с лету уложил троих сидевших в небольшом кубрике предателей, затем на лестнице еще двоих. На ходу он подбирал оружие муров. Опустошая магазины, за ненадобностью просто выбрасывал железные игрушки. В конце ему достался зачетный трофей: ручной шестиствольный пулемет ХМ214.

На третьем этаже Лешего встретила дюжина муров. Лесник не стал испытывать судьбу, без сомнения нажал на спусковой крючок, и шесть стволов закрутились одним волчком. Сотни пуль тут же превратили тела нападавших в кровавый фарш, а стены – в труху.

– Получите, сволочи! – Выкрикнув в сторону поверженного врага, Леший продолжил путь. Теперь он чувствовал себя увереннее, потому что знал: в его руках опасное оружие. Подойдя к глухой пластиковой двери, дернул за ручку, но замок не пускал, тогда он без предупреждения ногой снес преграду. Оказавшись в комнате примерно семь на семь, кивнул.

– Да-а-а… Сейчас мы устроим тут фейерверк.

На деревянных ящиках отчетливо виднелась надпись: «ПЛАСТИД».

В забитой взрывчаткой комнате находилось и оружие. Положив рядом с собой пулемет, Леший открыл крышку одного из боксов, внутри лежали брикеты, похожие на куски хозяйственного мыла, упакованные в плотную серую бумагу.

– Ладно, вернемся позже. – Произнеся почти шепотом, он отправился дальше. И все как по накатанной – стрельба, трупы, лужи крови.

Оказавшись в самом цеху, он ужаснулся подвешенным мученикам. Залипнув взглядом, машинально опустил пулемет. У каждого распорот живот и торчали внутренности. В какой-то момент раздались выстрелы, и спина Лешего покрылась красными точками. Трое муров с дикой яростью опустошали магазины автоматов, пока не закончились патроны.

Слегка повернув голову, Леший резко поднял пулемет, пока противник перезаряжался. Развернулся и в пару секунд раскрошил троицу. От предателей осталось только кровавое месиво.

– Не стоит обижать кваза.

Когда регенерация закончилась, Леший пошагал дальше, пока посторонний шум не остановил его. Из панорамной комнаты из стекла и пластика донесся глухой звук падающего предмета. Приблизившись к каморке, он увидел пятерых людей, забившихся в угол. В глазах каждого поблескивал страх.

– Кто вы? Отвечайте!

– Мы просто работяги, понимаешь? – Худощавый незнакомец с впалыми щеками поднял руки, чтобы показать кандалы. – Мы здесь не по своей воле.

– А что вы все в крови перепачканы? Потрошители? – Леший кивнул в сторону подвешенных иммунных.

– Пойми, нам пришлось. У нас не оставалось выбора, – виновато опустил голову мужчина, потом руки.

– Выбор есть всегда, если что. – После короткой паузы он продолжил: – Я вас освобожу, но вы мне поможете заминировать здание. Договорились?

– Да, – все пятеро согласно закивали.

Леший вошел и всем разорвал цепи. Оглядевшись, почесал голову: на столе стояла початая бутылка рома.

– Е-хо-хо! – Прокричав, сделал несколько глотков. Потом из вежливости предложил освобожденным пленникам. Отдав бутылку худощавому, он вышел из каморки. – Они еще живы?

– Да, – послышался голос.

– Отлично. Мы их спасем. – Лесник обернулся к освобожденным бедолагам. – Но сначала познакомимся. Меня зовут Леший. – После чего кивнул в сторону худощавого. – Начнем с тебя.

– Кощей.

– Сова.

– И впрямь похож, – усмехнулся кваз. – Ну ладно, пернатый. А тебя как?

– Баянист. – Пухлый достал из кармана губную гармошку.

– Ха-ха-ха! Вот умора! Давай теперь ты жги.

– Хворь. – Крепыш тут же закашлял.

– Уф-ф… Аж до слез, давно так не смеялся.

– Мандарин.

– За что это тебя так крестный? – хмыкнул Леший.

– Я попал в Стикс накануне Нового года. Как-то так, – пожал плечами новый знакомец.

– Ну что? Готовы? Блин! Веселая команда.

Воспрянув духом и телом, все пятеро одновременно кивнули квазу. В глазах бывших рабов вспыхнул огонь решительности. Впервые в их сердцах затеплилась надежда вернуться в родные стабы.

– Вперед, братцы! Покончим с этим поганым местом раз и навсегда.

* * *

Им хватило примерно часа, чтобы все сделать. В кузов новенького «Урала» погрузили семерых раненых, за старших оставили Мандарина, Сову и Баяниста. Леший сел за руль, рядом справа на пассажирское сиденье уселись Кощей и Хворь.

– Думаю, пора валить отсюда. – Лесник повернул ключ зажигания, однако машина лишь затрещала, но не завелась. – Что за чертовщина? Сука! – Вторая попытка снова закончилась неудачей, третья тоже.

– Давай, давай! Сейчас рванет, – подгонял худой.

– Ну все, хана нам.

– Да заткнись ты! – рявкнул Леший.

«Урал» тут же затрясло, после чего он заревел, словно разъяренный зверь. Леший без лишних движений воткнул первую передачу, затем отпустил педаль сцепления и прибавил газа. Грузовик, дернувшись, покатился вперед в сторону холма.

– Мне нужно в один стаб, – начал Леший, – Юность называется.

Откашлявшись, Хворь сказал:

– Там Мятый за главного, чмо еще то. Кажись, он предатель. Я из-за него оказался на ферме муров. Нанялся в круиз, точнее, в охрану. Обещал простить долг.

Леший рассмеялся.

– Не поверишь, я тоже в первый раз оказался на бойне этих мудаков, охраняя пассажиров. Слушай! Ты давно в плену?

– Может, недели три.

– В больничке стаба у меня товарищ один лежит. Боюсь, как бы Мятый не расправился с ним.

– Как зовут?