Четвертый рубин - Джеймс Р. Ганнибал

– Как тебе удалось? – спросил Джек, отстраняясь.

Сдвинув котелок, Джон Баклз-двенадцатый почесал в затылке, глядя на алый купол.

– Ты взял кое-что из моей оружейной, не так ли? – вздохнул он. – Кое-что очень опасное.

Джек взглянул на купол и золотую решётку над головой.

– Ты имеешь в виду Зет?

– Вот как ты его назвал… – хмыкнул старший Джон Баклз и начал рассказывать, прохаживаясь плечом к плечу с сыном по лаковому полу меж золотых, окутанных туманом колонн. – А я назвал проще – пиявкой. Нет, я не знаю, что это за шар. Посыльный привёз его из Зальцбурга через несколько дней после гибели моего отца. Никаких пояснений не было, только знак опасности на бумаге, в которую этот твой «Зет» был завёрнут… – Он задумчиво глянул на свою руку. – Действие его я почувствовал, как только дотронулся… все ощущения вдруг обострились, как никогда прежде, – но едва отпустил, чего-то во мне стало не хватать.

– Чего именно? – Джек остановился, уловив горечь в отцовском голосе.

– Кусочка сознания, части личности. – Джон Баклз с усмешкой провёл рукой по телу сверху вниз – и замерцал, словно сейчас исчезнет. – Вот этой самой части, Джек, которую ты видишь перед собой! Шар отделил её, когда я его касался.

От разочарования Джек прикрыл глаза. Обман, всё обман! Рядом с ним стоял не отец, точнее, не весь отец, который одновременно находился в тысячах миль отсюда. После всего, что Джеку пришлось перенести, потрясение оказалось слишком сильным. Он скрипнул зубами в мучительных поисках хоть какой-то соломинки, чтобы ухватиться.

– Ну ладно, – заговорил он наконец, – пускай ты только кусочек себя, захваченный Зетом… потому я и встречаю тебя в глюках… Но ведь сейчас я здесь, с тобой! Я вытащу тебя, может, как раз этот кусочек и поможет.

Отец покачал головой:

– Нет, Джек, ты здесь не за этим.

– А зачем же? Зачем? – сердито вскинулся он, выходя из себя и едва сдерживая подступающие слёзы. – Что мне может быть нужно больше, чем вернуть тебя? Ты там лежишь и лежишь… день и ночь… Мама плачет, когда никто не видит. А Сейди – она ещё верит, но так по-детски… Доктора уже всё испробовали, мы… мы тоже… – Он в сердцах ударил кулаком по замшевому плащу – раз, другой, третий. – Скажи, ну скажи, что Часовщик с тобой сделал?

Старший Баклз поймал его кулак и прижал к груди. Сунул трость под мышку и положил сверху другую руку.

– Извини, Джек… Я хотел бы рассказать, что случилось, но не знаю сам. Одни только обрывки, образы, да и те получил через шар, когда ты в часовой башне вложил мне его в руку. – Он отвернулся, глядя в туман. – Какие-то шприцы, странные кристаллы, ртуть… Похоже на алхимию. Возможно, моё сознание пытались перенести на какой-то неодушевлённый носитель. Понятно, разум искателя очень бы им пригодился.

Джек шмыгнул носом, унимая слёзы.

– У них ничего не вышло, – буркнул он.

– Ну конечно не вышло! Такое вообще невозможно. Люди больше, чем информация, сынок. Душу и разум никто не способен загнать в клетку: ни алхимия Часовщика, ни это… – Баклз разжал кулак сына и кивнул на алый шар. Затем опустился на одно колено и заглянул Джеку в глаза: – Тем не менее Зет успел и тебе навредить, потому ты и здесь! Это твоё подсознание заставило тебя сделать передышку, прежде чем снова ринуться в бой, иначе бы ты просто не выжил. – Он обвёл рукой лес блестящих золотых колонн, и Джек увидел в каждой своё отражение, частицу себя самого, заключённую в Зете. – Ты не меня пришёл вернуть, сынок, а самого себя!

Вдали за колоннами проступали сквозь туман очертания золочёной двери с чёрными кобрами по сторонам и соколом наверху.

Джон Баклз поднялся на ноги.

– Время почти вышло, тебе надо собраться, сынок, собраться целиком!

– Но как?

– Бросить вот это. – Отец сжал его руку, снова кивая на алый шар. – Мы не знаем, что оно такое, но для тебя стало привычкой, и каждый раз, когда ты к нему возвращаешься, он отбирает часть личности.

– Не понимаю… – Джек сказал неправду, он всё понимал. Просто не хотел, не был готов.

– Ты ждёшь, Джек, с самого Биг-Бена ждёшь, что этот красный камушек излечит меня и исправит всё остальное. Но дело в том, что я сейчас не настолько важен. Твоя мама, Сейди, Гвен – они нуждаются прежде всего в тебе, Джек, а не в том, поправлюсь ли я когда-нибудь. – Джон Баклз положил руку на плечо сына. – Прекрати ждать, живи сейчас, ты должен! Даже если меня не станет.

Вот они и сказаны – слова, что маячили на краю сознания уже целый год. Отец сказал их сам, вернее, его часть. Джек покачал головой:

– Нет, я не хочу тебя терять.

– Кто говорит о потере? – печально усмехнулся Джон Баклз. – Какая разница, стою я рядом или смотрю на тебя откуда-то ещё – всё равно я всегда с тобой, Джек. Вот во что надо верить, а не в камень, который носишь в кармане!

Туман сгустился, выступая из-за колонн и собираясь вокруг. Золочёная дверь угрожающе приблизилась, за её порогом начинался коридор с серебристыми стенами.

– Время вышло, сынок. Бросай эту штуку!

Из коридора загрохотал голос – точнее, несколько голосов одновременно, говорящих на разных языках. Самый громкий принадлежал Таннеру:

– Я знаю, что ты здесь, Джек. Войди и покажись своему новому повелителю!

Многоязыкий хор прокатился угрожающим эхом по всему телу, требуя подчиниться. Джек снова ощутил боль в порезанной шее. Как противостоять власти четвёртого рубина без Зета? Слишком долго он пользовался алым шаром, чтобы отказаться от помощи, когда на плечах лежит судьба всего мира!

– Зет не поможет, – покачал головой отец, будто услышал его мысли. – Он только увеличивает бремя, и тебе надо отказаться от него, пока не поздно.

Джек взглянул на шар – такой маленький и незначительный с виду. Казалось бы, чего проще – взять и выбросить. Нет!

– Не могу, – вздохнул он, сомкнув пальцы, и золотая дверь надвинулась вплотную, поглощая его целиком.

Отражения из колонн спешили следом, заполняя серебристый коридор с еле различимым в вышине сводчатым потолком и выглядывая из-под ног Джека, ступающих по зеркальному полу. Некоторые кивали назад, словно уговаривая вернуться, но было уже поздно – золотая дверь исчезла. Красное сияние нахлынуло спереди, смутно напоминая огоньки в гиперпетле, и Джек оказался в зале-юрте, очень похожем на усыпальницу Чингисхана, но со стенами и потолком из чистого рубина. На возвышении вместо саркофага стоял серебряный трон с белой завесой водопада позади. Таннер – или кто-то похожий на него? – полулежал на троне, опершись локтем, в той же золотой кольчуге со всеми четырьмя рубинами и босиком.

– Добро пожаловать, Джек! – произнёс он тем самым многоязычным голосом, в котором Джек угадал монгольские, персидские и китайские слова. Они принадлежали призрачным фигурам – кто в доспехах, кто в царских одеяниях, – которые накладывались на тело Таннера и повторяли его движения. Он ухмыльнулся, и они вместе с ним. – Я рад, могу даже сказать, горд, что ты продвинулся так далеко, мальчик. Ты отличный ученик и заслужил быть свидетелем моей окончательной победы.