Враг моего жениха - Виктория Вишневская

— Наверняка, ты слышала от Ани, что раньше мудак махинировал с бизнесом, — хочется улыбнуться от милого обращения к моему бывшему жениху, но сдерживаюсь. — Он делает это и сейчас. Ты знаешь, где находится его квартира? Не та, в которой вы живёте.

— Знаю, — киваю утвердительно. Там мы и подписывали договор. И там случился наш первый раз. — И что в ней?

— Где-то там у него должны лежать документы с отчётами. Там, где чётко видно, что он делает денег больше, чем должен. Обманывает людей, навариваясь на них. Бумаг нет ни у него в офисе, ни у вас в квартире. Аня всё проверила, но ничего не нашла. Березников не повёл её в свою квартиру, и узнать, что там, не удалось. Тут и нужна ты.

— Я знаю, где она, — киваю своим мыслям. — Но туда так просто не попадёшь. Две сигнализации, плюс отпечаток пальцев. Ему сразу же придёт сигнал, что кто-то проник в его квартиру. Он очень дотошный. И даже на нашу, общую, установил такую же систему.

— Да, Аня рассказала мне.

— Постой, — останавливаю его. — Почему во всём этом участвует Шевцова?

— У неё такая же цель — отомстить за мою сестру. У них особые отношения, и Олеся была дорога ей.

— И зачем вы тогда поженились? — этот вопрос мучает меня последние несколько месяцев.

— А ты ревнуешь?

Его слова выбивают из колеи, и я чуть ли не кричу: «Да!», но вовремя успеваю опомниться.

— Ты отошёл от темы, — беру себя в руки, чтобы не расплыться перед Кириллом.

— У нас были на то причины. Это всё, что должно тебя волновать, — от его слов становится обидно. Мы же союзники, почему я не могу услышать полный ответ?

Воронов выдыхает, встаёт со своего места, и я снова любуюсь им в полный рост. Высокий, накачанный, в чёрной рубашке, которая обтягивает его шикарное тело. И которое я любила целовать ночами, трогая каждый сантиметр.

— И что мне нужно будет сделать? Проникнуть в квартиру Ромы?

— Мудака, — поправляет, выходя из-за стола, и словно хищник направляется в мою сторону.

Сглатываю, когда он подходит ко мне. Поднимаю голову и стараюсь не выдать своего волнения. Горячий, мать его, подонок. К которому хочется прикоснуться!

— Хорошо, — киваю. — Проникнуть в квартиру мудака. Тебе легче?

— Намного, — хмыкает и встаёт за моей спиной. Ладонь опускается на кресло, но я не смотрю назад и не поднимаю головы, чтобы взглянуть ему в глаза.

Наоборот, когда он пальцами касается моих волос, вскакиваю с места. Сердце бьётся где-то в пятках, пульс напоминает дробь барабана, а мысли хаотично разлетаются в голове.

Реакция на него слишком пугала. Поэтому будет лучше, если мы не будем находиться так близко.

Оборачиваюсь и сразу же чувствую резкое прикосновение к своей талии ладони желанного мужчины. Кирилл делает рывок, и я оказываюсь на холодном столе, натягиваясь, как струна от гитары.

Дыхание перехватывает, и я замираю, когда Воронов наклоняется к моему лицу, окутывая своим теплом.

— Скажи честно, — начинает, а я не знаю, куда деть взгляд. Всё это так… Искушающе. Хочется толкнуться навстречу и поцеловать манящие губы, которые шепчут слишком волнующие слова: — Скучала по мне?

Приоткрываю рот, чтобы возмутиться.

— Нет, Кристина, — не даёт сказать, прерывая. — Ты сейчас просто скажешь «да» или «нет» без лишних слов.

Качаю головой, глупо усмехаясь.

— Ты ненормальный, Воронов, — говорю то, что думала. Не понимала его совершенно. Что вообще это значит? Мы только говорили о мести Роме, а сейчас он переходит на наше личное прошлое. — Спрашивать такое в этот момент.

— А чем он плох? — произносит так легко, что мне становится не по себе. — Я ещё не сказал самого главного. Поэтому сейчас не самый худший момент.

На этих словах напрягаюсь.

— Что ты имеешь в виду? — сжимаю ладони, всё это время покоящиеся на плечах мужчины.

— Вопрос на вопрос. Ты ответишь на мой, а я на твой, — и он снова играет. Манипулирует, как он любит это делать.

— У меня два вопроса, — предупреждаю его.

Но он только качает головой.

— Только один ответ.

Закусываю губу от досады. Я могу потребовать два, не играя в эти игры, но знаю, что Кирилл не ответит. Такой он человек. Противный.

И что мне делать? Спросить то, о чём он сейчас говорит, или откуда он знает меня? Признаться, что я подслушала его разговор с отцом?

— Ты невыносим, — признаюсь, взглядом бегая по фактурному лицу. Его глаза такие красивые, особенно после стольких месяцев разлуки. Сейчас он вообще кажется мне нереальным. — Но я узнаю оба. Первый. Откуда ты знаешь меня? Я слышала ваш разговор на том вечере. Ты приходил к отцу, разговаривал обо мне. Ты знал меня до той встречи в баре.

На секунду мне кажется, что глаза Воронова расширяются. Но, нет, мне кажется. Этот человек настолько продуманный, что даже мой вопрос не застаёт его врасплох.

— Так вот, в чём дело, — равнодушно произносит, убирая руки с моей талии. И мне резко становится пусто. Одиноко. Будто оторвали частицу от меня. — Ты слышала. Именно поэтому ты тогда пришла ко мне и сказала, что любишь Березникова.

Господи! Его волнует только это?

— Ты уходишь от ответа, — мне становится не до игр.

— Я не могу сказать. Ты не поверишь. Тебе нужно вспомнить об этом самой, — говорит серьёзно, отчего становится страшно. Серьёзный Воронов, опять же, жди беды.

— Ла-адно, — соглашаюсь ошарашенно, обещая себе вернуться к этому вопросу позже. — Тогда я требую ответа на другой вопрос. Что значит «не сказал самого главного»?

Прищуриваюсь, пытаясь уследить за каждым изменением лица Кирилла. Чтобы он случайно не солгал. Хотя… Когда он вообще мне врал? Да, не договаривал, но чтобы выдавал ложь за правду — никогда. Или я просто не заметила?

Но вместо ответа словами, Ворон снова играет по-своему. Делает шаг вперёд, оказываясь между моих широко расставленных ног, и поднимает ладонь, вплетая пальцы в волосы. Дёргает голову на себя, и я не сопротивляюсь, соприкасаясь с его губами.

Целует жёстко, изголодавшись.

И меня это ничуть не заботит, потому что я делаю то же самое. Поднимаю руки и обхватываю его шею, притягивая ближе. Отдаюсь безумному поцелую, который был похож на тайфун. Такой же сметающий всё на своём пути.

Как же сильно я по нему скучала…

И знакомый древесно-мускусный с нотками лаванды запах ударяет в нос, пробуждая во мне новые, похороненные за эти месяца чувства.

Не сдерживаюсь, постанывая ему в рот, принимая его сумасшедшую игру. Языки сплетаются воедино, губы сминают друг друга, а мысли уходят из головы, давая волю эмоциям и чувствам.