Хранители Фолганда - Иванна Осипова

где со своего места за столом, навстречу посетителям поднялся пожилой седой мужчина с аккуратно стриженой бородой и серьёзными серыми глазами.

— Дознаватель Шаун и дознаватель Фолганд, — представился Энвар.

— Полагаю, что моё имя вам известно. Садитесь, господа.

Возникла небольшая пауза пока все рассаживались. Стефан обдумывал вопросы и степень откровенности с магом, который мог оказаться пособником ученика.

— Я знаю, что вас интересует Дарион, — показалось, что имя он произнёс с некоторой грустью и тревогой.

— Очень интересует, — Шаун не выспался, что добавило его лицу суровости. — Вы знаете, где он сейчас и чем занимается?

— Только его официальный адрес. Он ушёл от меня несколько лет назад, решив, что больше ничему не сможет научиться. С тех пор мы не виделись.

— Он превзошёл вас? — коротко спросил Стефан.

— Дарион сильный маг, упрямый и готовый на многое ради своей цели. Конкретной цели я не знаю, но мальчик всегда был одержим идеей справедливости, что не удивительно. Он попал в беду?

— Попал, — кивнул Стефан. — И по его милости мы все можем оказаться в беде. И…у него мой сын.

— Вероятно, в этом есть и доля моей вины, — казалось, что Сандер совсем не удивился, скорее опечалился ещё больше. —  Как учитель, я не смог залечить душу мальчика.

— Вы с юга? — Шаун следовал своим мыслям. — Я слышу акцент.

— Да. Уехал из Хриллингура юношей, — он напрягся, обдумывая каждое слово, но затем принял какое-то решение. — Я мало чем могу помочь вам, господа. Про дела ученика ничего не знаю, но рассказать историю Дариона, скорее всего, обязан. Дознаватели из управы не станут просто так искать человека.

— Мы готовы выслушать вас, — Стефан дал понять, что любая информация поможет в расследовании.

— Вы верно заметили, что я из южной провинции, — начал историю маг. — Лет тринадцать назад в этот дом постучал юноша. Измождённый, израненный, сломанный не только физически, но с душой полной ненависти и боли. Он был одним из тех магов, что смогли бежать из Хриллингура. Почти двадцать лет там всем заправлял наместник, возродивший древние традиции охоты на магов. Я знаю, что ваш брат, — маг кивнул Фолганду. — Ваш брат смог в итоге наказать наместника и членов ордена палачей тени. Их судили по закону и казнили, но среди населения они всегда имели поддержку, особенно среди местной знати. Может быть оттого, что позволяли безнаказанно творить зверства.

— К сожалению, я плохо знаю эту историю, — Стефан действительно был собой недоволен. — Уточню у брата. Продолжайте…

Маг тяжело выдохнул, слова давались ему нелегко, заставляя вспомнить то, о чём лучше забыть.

— Мне повезло, я успел выехать в столицу раньше, но многие семьи магов остались в провинции. Я переписывался с некоторыми из них, и слышал, что благодаря поддержке местных богачей, интригами, власть получил наместник из их числа. Веками лорды назначали глав в южные провинции с севера или из столицы, чтобы полностью исключить связи с орденом палачей тени, что охотились за магами. Не важно как, но наместником оказался один из них. Дарион — сын моих друзей, магов. Это в других провинциях трудно найти спутницу или женщину, ведающую стихии, а на юге таких всегда было больше. У мальчика вся родня владела магией, и он сам оказался очень одарённым. На свою беду.

Тихо в кабинет вошёл Браск с подносом, раздал чашки с взваром. Снова возникла пауза, тяжёлая и вязкая. Стефан чувствовал, что разговор принесёт им новые тревоги. Маг переходил, похоже, к самой трудной части рассказа, мрачнел и сжал руку, лежавшую на столе, в кулак.

— Не буду утомлять вас лишними подробностями, — Сандер отставил чашку. — Просто, чтобы вы понимали, каково пришлось мальчику… Кроме палачей тени — те отлавливали магов, нападали на дома, сжигали имущество, всячески выживая семьи из провинции — была группа или что-то вроде клуба по интересам из богачей и вельмож. Палачи были жестоки, но убивали сразу. Вторые же тешили свои низменные желания за счёт магов. Пресыщенные жизнью, они искали новые развлечения, выкупая у палачей их жертв. Многим магам сразу же отрубали руки или калечили так, чтобы они не могли сплетать чары. Держали в подвале, прикованными, иногда выпуская для охоты, гоняли словно животных, пытали. С ними и обращались, как с животными, а то и хуже. Спутницы магов старались убить себя сами и убивали детей, зная, что произойдёт, попади они в подземелье. Потому что эти…не хочу называть их людьми, не гнушались ничем, получая удовольствие от чужих страданий.

— И никто не знал об этом? — возмутился Шаун.

— Конечно знали! Но кому есть дело до поганых магов, проклятых и несущих беду землям? Многие знали, что в подземелье у наместника происходят жуткие вещи. До сих пор, думая о том, что пережил Дарион, как они надругались над ним и искалечили, холодеет сердце. В первый год после появления у меня он не мог остановиться, рассказывал и рассказывал, иногда по многу раз одно и тоже, только мне мог доверить всё. И теперь мне стыдно, что я раскрываю и вам его тайну, но я хочу спасти мальчика. Может быть от него самого. И в глубине души я надеюсь, что, узнав историю Дариона вы сможете наказать виновных.

— Разве они не казнены? — Стефан уже знал, о чем будет говорить с братом.

— Только наместник и палачи тени. Маленький клуб извращенцев остался за рамками дела. Никто из арестованных, надеясь на милость лорда, не стал отягощать вину ещё и этим. Только слухи о людях в подвале и том, что там происходило. На их основе не получится никого арестовать.

— Я разберусь с этим, даю слово, — Фолганд яростно сжал подлокотники кресла, история о Хриллингуре отозвалась болью в сердце. — Антиквар Мальтус — вам знакомо такое имя?

— Кажется, Дарион упомнила его. Он часто повторял имена своих палачей. В первый год. Потом закрылся и больше я не слышал от него ни одной жалобы. Мальчик загорелся идеей отомстить всем. Возможно, всем жителям юга или земель. Всем, кто знал и молчал. Я не думал, что он всерьёз замыслил недоброе, но старался направить мысли к добру. Только какое добро, когда семилетнего мальчика бросают в подземелье. Если я верно помню, то Мальтус любил командовать, ломать морально и физически, получая удовольствие от избиений.