Обольститель и куртизанка - Анна Кэмпбелл

— Оливия… — Голос графа дрогнул.

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Прекрасные глаза, сияющие серебром.

Когда Эрит прижался губами к ее губам, в его поцелуе была страсть, но еще и благоговение, поразившее Оливию в самое сердце. Граф заставил ее почувствовать себя желанной, бесконечно дорогой и… чистой.

Как будто его поцелуй возродил ее.

Ни за какие блага на свете Оливия не согласилась бы сейчас выпустить Эрита из своих объятий.

Ее тело источало жар и влагу, кружилась голова, томительное беспокойство ощущалось все острее. Оливия никогда еще не испытывала ничего подобного. Она плотно сжала бедра, пытаясь избавиться от странного ощущения, но движение лишь усилило ее желание слиться с Эритом воедино.

— Оливия, я должен снять с тебя платье. Сейчас же. — Казалось, Эрит вот-вот потеряет самообладание.

— Я не хочу отпускать тебя, — прошептала Оливия.

— Ладно, — скрипучим голосом отозвался Эрит. — Но помни, ты сама просила об этом.

— Да, черт побери, — усмехнулась Оливия и беспомощно ахнула, когда Эрит одним резким движением сорвал с нее одежду. Затем он так же властно схватил ее за талию и прижал к матрасу.

Комната накренилась, все поплыло у Оливии перед глазами. Она вцепилась в плечи Эрита — единственную, надежную опору в этом вращающемся мире. Ее сердце сделало отчаянный скачок.

— Какие ужасные выражения, мисс Рейнз. — Эрит лукаво улыбнулся, склоняясь, над ней.

Прежде Оливия никогда не смеялась в постели с любовником. Удивительно, как невинная пикировка придает ощущениям пикантную остроту.

— Простите, лорд Эрит.

— Я же просил тебя называть меня Джулиан.

Он впился поцелуем в ее губы. Наслаждение пронзило ее, как летом пронзает молния грозовое небо. Пульсирующая горячая волна прошла по телу.

— Оказывается, ты настоящий деспот. — Оливия запрокинула голову, надеясь, что поцелуй повторится. Для женщины, всю свою жизнь избегавшей поцелуев, она, к собственному удивлению, проявляла недюжинное рвение.

Граф наклонился и куснул ее в шею. Оливия подавила стон. Желание клокотало в ней, даже прикосновение волос Эрита к ее коже вызывало дрожь.

— Не упрямься, — хрипло пробормотал Эрит. — Уступи. Назови меня Джулиан.

— Я уже называла тебя так.

— Так назови еще раз.

Зубы Эрита нежно сжали плечо Оливии, и по спине ее прокатилась волна дрожи. От желания у нее перехватило дыхание.

Склонив голову, Эрит устремил на нее внимательный взгляд сверкающих серых глаз. Его ноздри задрожали, уловив в воздухе запах ее распаленной плоти.

— Оливия.

Он не сказал больше ничего. Лишь произнес ее имя.

На губах его показалась прекрасная, чарующая улыбка. При виде ее в груди Оливии словно дрогнула и затрепетала невидимая струна. Сердце ее сжалось от странного чувства — смеси радости и печали. Ей вдруг стало отчетливо ясно, что этот миг навсегда изменит ее жизнь.

— Ты оказала мне великую честь, — прошептал Эрит, поцеловав ее правую грудь.

У Оливии перехватило дыхание. Этот с виду невинный поцелуй воспламенил ее кровь, заставив сердце, бешено колотиться.

— Ох, Джулиан. — Оливия не сознавала, что только что по собственной воле произнесла его имя.

Нежно, очень нежно Эрит сжал пальцами ее набухшие соски. От каждого его прикосновения тело Оливии словно пронзало током.

— Пожалуйста, о, пожалуйста, — воскликнула она срывающимся голосом, — не останавливайся. Я этого не вынесу.

Оливия качнула бедрами, ее влажное лоно коснулось жезла Эрита. Сотрясаемый дрожью, он приподнялся, опираясь на руки. Спина отвердела, превратившись в камень.

Шумно выдохнув, Эрит сделал выпад. Оливия закусила губу, ожидая привычного неприятного, стесненного ощущения, но на этот раз все было иначе. Их тела слились легко и естественно, составив совершенное единство. Затем Эрит замер.

Оливия никогда еще не испытывала такой тесной близости.

Она наслаждалась этим новым ощущением, как будто океан нежности внутри ее бережно качал на волнах их обоих; потом рука ее медленно скользнула к талии Эрита. Мускулы на его теле вздулись буграми. Бедра двинулись вниз.

Оливия изумленно посмотрела в глаза Эриту. Она словно заглянула в сияющие серебряные зеркала. Ей казалось, что слияние их тел было полным, но Эрит глубже погрузился в ее плоть, и удивительное чувство поглотило ее целиком.

Как может мужчина быть таким огромным?

Его тело снова пришло в движение, пронзая ее, проникая в самую глубину. У Оливии вырвался стон. Тихий, едва различимый, он разорвал окутавшую их золотистую паутину безмолвия.

Несколько долгих мгновений Эрит сохранял неподвижность.

Потом начал медленно отстраняться, давая Оливии насладиться каждым мигом. Последовала долгая пауза и новый страстный выпад.

Проникновение бесконечно глубокое, точно Эрит коснулся ее сердца. И завладел ее душой.

Он ненадолго замер и продолжил скольжение, еще медленнее, чем раньше. Оливия качнула бедрами ему навстречу, испытывая мучительное наслаждение, близкое к агонии.

Еще одно движение назад и новый выпад. Неумолимый, как морской прилив. Безжалостный. Настойчивый. Властный. Необыкновенно нежный.

И каждый раз, проникая в ее плоть, Эрит замирал, заставляя Оливию балансировать на грани вечности. С ощущением полного единения. Абсолютной неподвижности.

Закрыв глаза, она всецело отдалась во власть Джулиана. Стала послушной глиной в его руках. Бездумно, безоглядно. Нарастающее блаженство сводило ее с ума. Из рук Эрита она безропотно приняла бы даже смерть.

Древний танец Эрита вызвал у нее в крови странное брожение, словно бурный поток завертелся водоворотом, увлекая ее за собой.

— Давай же, Оливия, дойди до вершины, ради меня. — Низкий голос Эрита звучал так хрипло, что Оливия едва его узнала. Охватившая ее дрожь заставила сжаться мышцы глубоко внутри. — О да, — простонал Эрит. — Еще, сделай так еще.

— Так? — На этот раз Оливия нарочно напрягла мышцы и почувствовала, как плоть Джулиана отзывается дрожью.

— Еще, — задыхаясь, взмолился граф. Приподнявшись на локтях, он сделал новый яростный бросок вперед. Затрепетав всем телом, Оливия вцепилась в плечи Джулиана — спасительный островок в безбрежном бушующем море.

Боже, что это? Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Каждое движение Эрита возносило ее все выше, на самый гребень волны, с ней происходило что-то непонятное, необъяснимое.

По телу Джулиана прошла дрожь блаженства. Ритм его движений изменился, стал стремительнее, неистовее, яростнее. Выпад — отступление. Выпад — отступление. На какое-то мгновение Оливии стало страшно, что вселенная распадется, если он остановится.