Игра в обольщение - Дженнифер Эшли

— Вряд ли это подходит почтенной женщине, — заметила Эйнсли, когда Кэмерон надел на ее шею ожерелье и защелкнул застежку.

— Больше ничего почтенного, Эйнсли Маккензи, — встретился с ней взглядом в зеркале туалетного столика Кэмерон. — Ты очень красивая женщина. И я хочу, чтобы все это видели и завидовали мне.

— Я пошутила.

— А я — нет, — поцеловал ее в шею Кэмерон.

Кэмерон вывел ее на улицу ночного Парижа, и она окунулась в бурлящую жизнь города. До чего же приятно в красивом наряде идти рядом с мужчиной, одетым в черный пиджак и килт. Маккензи теперь принадлежит ей. Дамы смотрели на нее с завистью и любопытством, размышляя, как это белокурое создание поймало в ловушку столь необычного мужчину.

— После этого мы должны попробовать торт, — сказала Эйнсли, сделав глоток шампанского в ресторане «Друан». — Вот тот, шоколадный, с кремом. Мне кажется, это — мой любимый, хотя я и не уверена. Мне еще многое предстоит попробовать.

Торты были самой безопасной темой для разговора. Всякий раз, когда Эйнсли пыталась заговорить о том, чтобы спать в одной кровати, взгляд Кэмерона каменел и он менял тему разговора. Обычно в раздражительной манере. Он сердился, даже если только предполагал, что Эйнсли скажет слово «кровать». Их беседы стали бессодержательными, они по-прежнему страстно занимались любовью, но без слов.

— Большинству женщин хочется бегать по бульварам и покупать украшения и шляпки, — сказал Кэмерон. — А ты мчишься прямиком в кондитерскую.

— Может, потому, — поддержала его беззаботный тон Эйнсли, — что в академии мисс Прингл нам позволяли съесть совсем крошечный кусочек торта. Я привыкла, что если хочу торта, то должна стащить его.

— Так вот откуда у тебя тяга к преступлениям.

— Торт стоил того, чтобы его стянуть, уж будь уверен. Поваром у нас была француженка, и она знала, как приготовить многослойный торт с прослойками из карамели и крема. Теперь я понимаю, что она подарила нам лишь минимальное представление об удовольствиях Франции.

— Я провезу тебя по всей стране, чтобы ты смогла попробовать торты каждой области, — сказал Кэмерон.

— Правда? Это было бы чудесно…

Слова Эйнсли прервал удивленный возглас, на стул рядом с ней опустилась женщина и потянулась к шампанскому Эйнсли.

— Леди Кэмерон Маккензи, как я полагаю, — сказала Филлида Чейз и засмеялась.

— О, не надо так волноваться. — Филлида поставила бокал, взяла из тарелки Кэмерона устрицу и бросила себе в рот. — Я думаю, это прекрасно — то, что ты сбежала с неуловимым лордом Кэмероном. Я за тебя рада, пусть даже он бросил меня ради более молодой женщины.

Ее глаза блестели от радости, смех был искренним. Прежней холодности Филлиды Чейз не осталось и следа.

— Может, присоединишься к нам, Филлида? — спокойно предложила Эйнсли. — Попроси, тебе принесут тарелку и бокал.

— Было бы здорово, — лучезарно улыбнулась Филлида. Она повернулась и помахала кому-то рукой. — Джорджо, я здесь! Я встретила друзей.

Мимо столов к ним шел широкоплечий темноволосый мужчина, и Кэмерон встал ему навстречу.

Когда он подошел к ним, Филлида взяла его за руку:

— Послушай, дорогой, это лорд Кэмерон и его новая жена. Эйнсли, это Джорджо Прарио, известный тенор. Джорджо, любовь моя, они пригласили нас поужинать вместе с ними.

Итальянец был высокого роста, почти такого же, как Кэмерон. Синьор Прарио по-дружески протянул руку, и Кэмерон крепко пожал ее.

— Да-да, тот шотландский лорд, который обеспечил нас средствами для переезда в более счастливое место. Благодарю вас. Миледи, — он поклонился Эйнсли, — вам тоже спасибо.

— Кэмерон обеспечил вас средствами? — заморгала ресницами Эйнсли.

Мужчины сели за стол, и тут же появился официант с дополнительными тарелками, столовыми приборами, салфетками и бокалами. Было налито шампанское, и метрдотель лично предложил им лучшие блюда кухни. Кэмерон — очень богатый человек, и каждый ресторатор в Париже его знает.

— Деньги за письма, дорогая, — пояснила Филлида, когда официант наконец удалился. Надеюсь, ты не подумала, что меня на самом деле волнует, чем там занимается королева со своим конюхом? Меня волновало лишь одно: сколько она заплатит, чтобы не испортить свою репутацию. — Филлида широко улыбнулась Кэмерону. — Благодаря щедрости Кэмерона я получила сумму, достаточную, чтобы мы с Джорджо могли устроить здесь свой дом. Мой муж активно ведет бракоразводный процесс в Лондоне, и, когда все закончится, мы с Джорджо поженимся.

Филлида излучала счастье. На лице у нее цвела широкая улыбка, взгляд был кротким, и выглядела она намного моложе, чем холодная, равнодушная женщина, с которой Эйнсли встретилась в парке в Килморгане.

— Джорджо теперь самый популярный тенор на континенте, — с гордостью продолжала Филлида. — Все коронованные особы требуют его. Завтра вечером он дает концерт в оперном театре. Дорогие мои, вы должны прийти. Когда услышите его пение, поймете мою безрассудную страсть.

— Но зачем весь этот коварный план с письмами? — вставила свое слово Эйнсли, пока Филлида переводила дыхание. — Почему бы просто не сказать мне, зачем тебе нужны деньги. Я вела бы себя более благожелательно или даже попыталась бы помочь тебе достать эти деньги.

— Признаться благонравной наперснице королевы, что я хочу сбежать от своего законного мужа? — округлила глаза Филлида. — Тебе, которая была так верна старику, надоевшему до смерти? — Она подняла бокал с шампанским. — Я рада видеть, что ты позволила Кэмерону развратить себя.

Джорджо успел повернуться к Кэмерону и задать вопрос про лошадей, и теперь мужчины увлеченно беседовали. Эйнсли видела, что Кэмерона заинтересовал разговор о том, чем отличаются скаковые круги на разных ипподромах.

«Я уже была развращена, дорогая Филлида. Кэмерон просто заставил меня признать это», — подумала она.

— Уверена, ты точно могла бы собрать деньги, не прибегая к шантажу, — настаивала Эйнсли.

— Да нет. Мои так называемые друзья такие же честные и ограниченные, как и ты. Они подчиняются правилам и живут в страданиях, потому что боятся оглянуться вокруг и прожить несколько счастливых мгновений. Кроме этого мне хотелось наказать ее величество за то, что она заставила меня выйти замуж за мужчину, холодного как лед. Для мистера Чейза жена все равно что автомат, который стоит с ним рядом и говорит нужные снова в нужное время, исключительно для него полезные. Я удивляюсь, как он не ставил меня на ночь в кладовку и не включал снова каждое утро.

— Значит, синьор Прарио — счастье, которое королева отняла у тебя? — спросила Эйнсли, вспомнив их разговор в парке. — Та самая причина, по которой королева заставила тебя выйти замуж за мистера Чейза?

— Нет-нет, Джорджо я встретила около года назад. Но нечто подобное произошло десять лет назад. Самый восхитительный мужчина в мире сделал мне предложение, но королева не позволила мне выйти за него. Он не был богат и знатен и потому не мог возразить королеве. Она и мою семью сумела привлечь на свою сторону. А я была слишком молода и боялась просто взять и сбежать с ним. Он давно уехал в Америку, теперь уже, наверное, женился. Примерно в это же время подыскивал себе жену мистер Чейз, и королева убедила мою семью выдать меня за него. Наша королева обрекла меня на мучения на целых десять лет! И я решила, ей надо тоже немного пострадать, хотя она так никогда до конца и не поймет, что сделала со мной.