Женюсь на дочери магната - Юлия Крынская

Лука и столбенеет. – Мэл! Ты в крови!

– Жена твоя ранена! – киваю на кресло, где мужчина колдует над Соней. – Что с Егором?

– Соня? – Лука точно больше не слышит меня подходит к креслу и опускается на колени. – Пальцы-то ледяные какие.

– Лука, – Соня вцепляется в его руку. – Лука…

– Что с Егором! – рвусь я из объятий отца.

– Нормально всё, – удерживает он меня, – скоро придёт.

Облегчённо выдыхаю.

– Я здесь, демоночек ты мой сладкий, – Лука согревает Сонины ладони своим дыханием.

Мне кажется что-то поменялось в его отношении к Соне ещё тогда – на палубе.

– Парень, придержи ей голову, – мужчина прикладывает гемостатическую губку к уху Сони.

Адамур внимательно наблюдает за дочерью и Лукой.

Отец целует меня в висок.

– Ты моя любимая девочка! Пойдём в каюту.

Он помогает мне спуститься по лестнице. Рядом с судном Берая дрейфует ещё одна яхта.

На корме сталкиваюсь с Русланом и Егором:

– Лапа моя! – сгребает Егор меня одной рукой. – Мы сделали это!

Глажу его по окровавленной руке.

– Больно, Егорушка?

– Да ерунда! Костя сейчас швы наложит и порядок.

Руслан треплет меня по голове:

– Вот ты авария, Меланья! – и кивает Фролу: – Эмира привезли. Пойдём потолкуем с ним.

– Егор, проводи Мэл в каюту. – Глаза отца темнеют, и взгляд его не предвещает ничего хорошего.

– Мне тоже ему есть что сказать! – спускается по лестнице Адамур. Протягивает руку сыну: – Горжусь тобой. И тобой, Мэл! Эта яхта ваша!

Мне кажется, что Егор смущается. Жмёт отцу руку и снова обнимает меня:

– Пойдём, Мэл.

– Спасибо вам! – Дожидаюсь пока наши родители уйдут и тащу Егора обратно в рубку. – Соня ранена.

– Японский городовой! – Егор обгоняет меня и, влетев в рубку, наклоняется над сестрой. – Систер! Господи, нет!

– Нормально всё будет! – кладёт ему руку на плечо мужчина, врачевавший Соню.

Сейчас ей капельницу поставлю и посмотрю твою руку.

– Ты девок лучше из наркоза сначала выведи, Кость! – отмахивается Егор.

Из меня точно вынули батарейки. Сажусь на пол, так как больше некуда, и вскоре совсем теряю нить разговора.

Солнечные лучи припекают спину. Первая мысль: где я и почему на мне ничего нет? Вторая: «Спокойно, я лежу на тёплой груди Егора». Его мерное дыхание, оказывается, самоё лучшее успокоительное для меня. Открываю глаза и обвожу взглядом уже знакомую комнату. Книги, кальяны, старинное оружие. До дрожи хочется приласкаться к Егору, но он спит воистину богатырским сном. Выбираюсь тихонечко из постели, но тут же слышится за спиной:

– Ты куда?

– Спи! Пойду кофейку попью.

– Лежать, бояться! – с тихим смехом Егор возвращает меня на место и трётся носом о мой лоб. – Меланьюшка, Мэл.

– Как Соня, близняшки?

– Сейчас меня интересуют только эти близняшки, – Егор играется с моей грудью. – А девчонки в больнице. С той армией врачей, что взялась их лечить, все болячки разбегутся.

– А Лука?

– Как и положено любящему мужу – возле Сони. Похоже, его броня не выдержала. Спёкся парнишка.

Глава 26

Две недели спустя

Лука

Переношу Сонечку через порог дома семьи Берая, ставлю на ноги и обалдеваю от роскоши. Натуральный дворец султана. Не хватает лишь прислуги в шароварах. Вместо неё по дому шастают молчаливые мужчины и женщины в длинных синих балахонах, возглавляемые управляющим со звучным именем Джамал.

Спальня Сони похожа на будуар восточной принцессы. На возвышении стоит просторная тахта, с позолоченными изогнутыми ножками. На ней парчовое покрывало, а сверху это великолепие венчает балдахин из алого шёлка с золотыми кистями. Я ждал этого момента весь день. Подхватываю жену на руки и несу на роскошное ложе. Две недели воздержания дают о себе знать. Соня спрыгивает с моих рук:

– Что ты делаешь? Сейчас привезут наши наряды для завтрашнего торжества! Оденешь белый костюм и красный галстук…

– Не оденешь, а наденешь! – стягиваю с её плеч лямки сарафана, обнажая пухлую грудь. Она – предмет моего особого обожания. Женщинам с такими титюлями можно простить любые ошибки. Моя Сонечка вообще красивая, не зажатая, естественная. Волосы ниже талии, фигура по типу песочных часов. Как же я ждал нашего «первого раза». Хочу жену до потери сознания. Все мысли про её тугую, никем не тронутую киску. Две недели только и делал, что трахал её в своих фантазиях в самых разнузданных позах. Грязно и жёстко.

– Ой, я тебя умоляю, – Сонины щёки вспыхивают пунцовым румянцем.

Улыбаюсь, нетерпеливо переминаясь, словно конь на старте.

– Это я тебя умоляю! Заказал серый, значит пойду…

– А я отменила твой заказ. Серый пиджак с лиловым галстуком не подходят к моей белой тунике и венку из красных маков.

Соня забирается обеими руками мне под футболку и нежно царапает спину. По нервам проносится электрический ток. С моей женой невозможно спорить. Она точно большой ребёнок. Иной раз дрожит как листок на ветру, а всё равно гнёт свою линию. Привязался к этой вздорной девчонке и не могу даже толком рассердиться на неё. Ощутила мартышка в полной мере свою власть надо мной, расцвела и быстро поправилась, удивив лечащего врача.

– Что ещё за венок придумала? Ленты ещё разляпистые к нему сзади привяжи. – подталкиваю Соню к роскошному ложу.

– Гречки…

– Гречанки.

Кладу руку на обнажённую грудь жены, ладонью ощущая твердеющую горошину коричневого соска.

– Какая разница? – Сонины зрачки расширяются.

– И правда никакой! – касаюсь нежных губ, дурея от желания.

Длинные пушистые ресницы прикрывают её шоколадные глаза.

– Гречанки ленты к венку не вяжут, – Сонин голос слабеет.

– Вяжут веники, – у меня голова кругом от ошибок, льющихся из очаровательного ротика жены. Веду по нему большим пальцем. Пора найти этим губкам лучшее применение. – А теперь помолчи, пожалуйста.

– Ты хочешь сделать это прямо сейчас? – Сонины слова пламенем разносятся по венам. Будто кровь смешалась с горящим напалмом, и низ живота вот-вот взорвётся. Соня пожирает меня взглядом. Она тоже хочет. Уверен, её трусики мокры от соков.

– Не сходя с этого места, – шепчу, запуская пятерню в её густые волосы на затылке.

Жадно всасываю мягкие губы и, расстегнув молнию на сарафане, окончательно высвобождаю роскошные Сонины формы. Стягиваю футболку, расстёгиваю джинсы и прижимаю Соню к себе. Её сладкий аромат сводит меня с ума. Соня дрожит и прерывисто дышит. Сдёргиваю покрывало на пол и валю жену на тахту. Утыкаюсь в её лоб своим, вжимаюсь стояком между распахнутых бёдер.

– Сонечка, – тяну её имя на выдохе. – Ты моё всё.

– Можно я сначала посмотрю на него?

Сонина просьба ставит меня в тупик.

– Ляг на спину. Пожалуйста, – добавляет она, хорохорясь.

Помогаю ей избавить меня от штанов и вытягиваюсь на тахте. Соня встаёт