📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыСерп языческой богини - Екатерина Лесина

Серп языческой богини - Екатерина Лесина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 86
Перейти на страницу:

Со стороны леса? Со стороны дома? Из очередного тайника, сооруженного десяток лет назад? Он спиной ощущал прицел. И черный зев дула. И пулю, которая ждала команды. Снайпер снимет и лежащего. Или выждет, позволив подняться. Возможно, до дома дойти. И уже на пороге, когда Далматов решит, что спасся, всадит пулю.

– Зоя, ты жива?

Сомнительно, но проверить следует. И Далматов двинулся ползком, проклиная день, когда ему вздумалось поискать чужие сокровища.

Если пристрелят – сам виноват. Но легче от этой мысли не становилось.

Зоя лежала навзничь. Ноги раскинуты, руки вытянуты вдоль тела. Снег под ней наливался кровью, но медленно. А в затылке зияла дыра. Далматов перевернул тело: лицо практически отсутствовало.

– Ну и что теперь? – спросил он, подымаясь.

Сердце отсчитывало секунды.

– Выстрелишь?! Давай!

Он раскинул руки и замер.

– Стреляй же!

Тоскливый волчий вой стал ответом.

Калма видела женщину на снегу и мужчину, который хотел умереть, но было слишком рано. И пуля – не тот инструмент. Грубый.

Оба, и мужчина, и женщина, заслуживали смерти. Только каждый – своей. Калма знала, как это важно – выбрать правильную смерть. Она подняла гильзу, а винтовку закинула на плечо, отметив, что с прошлого раза та потяжелела.

Надо поесть. Она уже забыла, когда ела в последний раз. Слабеет, а если ослабеет, то не исполнит задуманного. И это плохо. Калма ведь обещала подарить платье. Она точно знала, какие платья ей нравятся. Калма помнил, как она выбирала наряд.

Подготовка к выпускному началась с октября, когда она принесла из библиотеки несколько журналов и сказала:

– Мы должны выбрать платье.

И тетушка, конечно, согласилась: должны. Калме оставалось лишь кивнуть, впрочем, этого не заметили. Да и она рада была оставаться незамеченной.

И занятие у Калмы имелось: фасоль. Тетка растила ее на даче, там же и сушила, раскладывая белые стручки на старых простынях. Спустя месяц простыни связывались, и получались тюки, объемистые и легкие. И уже Калма везла их с дачи, стыдясь такого груза.

– Я не хочу такое платье… ну такое, понимаешь? – она растопырила руки. – Чтоб как у невесты.

– Почему?

В юбках и кружевах она будет выглядеть нелепой, как торт безе в лиловом креме. Калма точно знала, что тетка купила лиловую парчу и лиловую же дымку. А еще знала, что ей не по вкусу этот цвет.

– Ну это же пошлость!

Калма развязал тюк, разворошила сухую гору. Стручки фасоли – что птичьи кости. Тонкие, длинные. Выбирай и раскалывай пополам, вываливая фасолины в белый таз.

– А по-моему, так красиво. У Веришкиных видела какое платье?

– Идиотское!

Фасолины каменисто-твердые. И стучат о стенки громко, только эти двое слишком увлечены друг другом.

– Я хочу, чтобы по фигуре было! – Она нашла фотографию. – Вот, погляди!

– Срамота!

Калме захотелось взглянуть на платье. Нельзя. Ее работа – вот, на старом пододеяльнике, в белом тазу. Не отвлекаться.

Собственный Калмы выпускной состоялся годом ранее. И не было ни приготовлений особых, ни беспокойства, которое сейчас наполняло дом. Линейка. Ресторан из недорогих. Стихи учителям. Нанятый тамада. Вино в графинах. Водка. И теткины скупые поздравления с началом взрослой жизни.

Встреча с Родионом. Случайная, если верить ему. Короткая. Пара фраз ни о чем.

– Что делать собираешься? – Родион по-прежнему носил сигареты в портсигаре и пользовался смешной старой зажигалкой.

– Не знаю.

– Поступать будешь?

– Да.

– Куда?

– В училище.

– И кем в итоге? – он спрашивает без издевки, как будто ему не все равно.

– Парикмахером… или кондитером. Пока не знаю.

– Лучше кондитером. А еще лучше – если в университет попробуешь.

Калма была бы рада, но университет тетка не потянет. И Родион все понимает правильно.

– Если хочешь, я помогу.

– С чего вдруг?

– Ну… пока – из личной симпатии. А дальше видно будет.

– Нет.

Родион воспринимает отказ спокойно и даже с улыбкой:

– Сестре привет передавай.

Это уже совсем лишнее, и Калма замалчивает привет, эту встречу и тем более разговор. Не было его, и все. А в училище принимают сразу. По специальности – кондитер.

Тетка рада. Она исполнила свой долг.

Калма очнулась у пещеры. Она лежала на снегу и плакала, обнимая ледяную винтовку. Слезы замерзали, коснувшись железа. И то наверняка примерзло к щеке. Останется след. Метка острова, которых хватало в душе, а теперь вот и на теле появились.

Позже она замажет ожог и разведет огонь на древней плитке, которую притащила вниз еще старуха. Поставит старую сковороду, вскроет консервы и будет сидеть, глядя, как медленно плавится жир. Запах еды не пробудит аппетита, но вызовет отвращение.

– Будешь? – Калма разложит тушенку по тарелкам и поставит одну перед ней. – Я знаю, ты не любишь жирное, но теперь-то можно.

Она зачерпнет варево и коснется ложкой губ. На них останется жирный мерзкий след.

– Помнишь, тетка все норовила подкормить? Ей казалось, что ты худенькая… а ты отдавала еду мне. Тайком. Это было хорошее время, да? Мы еще не ссорились.

Жир обволакивал нёбо, и Калма заставляла себя есть. Жевать. Глотать. Усмиряла рвотные позывы и снова ела.

– Если бы вы отпустили меня… Я же все сделала, чтобы вы отпустили. А вы… вы притворились, что все хорошо! Это ложь! Лгать – плохо!

Она не ответила. Глупая кукла с глупыми мечтами. Хорошо, что их легко воплотить в жизнь.

Тени на воде

Калмину камню кланялись солониной, рыбой вяленой, шкурами и тканями, молоком и медом, спеша если не откупиться от неминуемой участи, то хотя бы облегчить ее. И смерть, поселившаяся вовне, но слишком близко, чтоб забывать о ней, отвечала милостью.

Зимы приходили студеные, но быстрые. Налетали ветра, укрывали леса тяжелыми снежными шубами, ломали шеи непокорным соснам. Но домов не рушили. Весны же легко взламывали солнечными лучами ледяной покров. И вскорости снега отползали, таяли, подтапливая черные древесные корни.

Жарой дышало лето. А осень кралась на рысьих лапах, паутинкой первых туч заплетая небо.

И постепенно забывали люди про Тойе-Ласточку, про Туве-Медвежонка, чей дом, сожженный дотла, за многие годы успел зарасти сытной снытью, крапивой, а теперь и диким колючим малинником.

1 ... 48 49 50 51 52 53 54 55 56 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?