Женщины Никто - Маша Царева

Знакомое чувство острой жалости слабой бабочкой шевельнулось под сердцем. А он красивый, очень. Только непромытый, что ли. Что же с ним все‑таки тогда произошло, почему он исчез? Трудно, наверное, когда ты суперзвезда и тебя обожает вся страна, а потом случается что‑то такое, из‑за чего ты перестаешь быть интересным и нужным. Она поймала на себе его задумчивый взгляд, и вдруг ей показалось, что он читает ее мысли и все понимает.

Анюте принесли коктейль, ему — двойную порцию виски.

— Знаете, Игорь, а я… Я никогда не видела мужчину, с которым собиралась сегодня встретиться здесь.

Его брови изумленно поползли вверх, пока не скрылись под длинной челкой.

— Я обратилась в брачное агентство. Подруга посоветовала. И вот это второе мое свидание.

— И вы решили мне об этом спонтанно рассказать? — усмехнулся он. — Надо же, в наше время еще есть брачные агентства. Я думал, их давно вытеснили интернет‑знакомства.

— Я не знаток Интернета. Всю жизнь не до этого было, так и не освоилась с компьютером. Игорь, а можно задать нескромный вопрос?

— Валяйте, — от выпитого он веселел на глазах.

— Почему вы тогда исчезли? О вас столько сплетничали, глупости какие‑то писали. Куда вы делись?

— Не слишком ли интимный вопрос для первого раза, — он придвинулся ближе, и вдруг Анюта заметила, какие у него глаза.

И сразу поняла, почему все эти блистательные актрисы штабелями укладывались к его мускулистым ногам. За такие глаза можно и душу отдать. Зеленовато‑карие, а за ними глубина, которая начинается обманчиво приветливыми солнечными бликами на игривых волнах, а заканчивается черным омутом с чертями и бестиями.

— Ты смущаешься как девочка, — тихо сказал он и, протянув через стол руку, потрепал ее по щеке.

В этом снисходительном жесте было не больше нежности, чем в музыке хэви‑металл, но Нютино сердце отчего‑то забилось быстрее.

Ах да, и у него оказалась шершавая ладонь, ладонь настоящего мужчины — сухая, уверенная, не боящаяся работы.

И в тот момент, когда две клубничных «Маргариты», посовещавшись у нее внутри, решили сказать ему что очень‑очень важное, появился сибиряк Николай, о котором она уже и думать забыла. Он оказался таким же, каким она его себе и представляла, — грубоватым, сильным, веселым.

— Извини, моя хорошая, — он решил, что знакомство через брачное агентство дает ему повод быть с ней на «ты». — У меня не было твоего телефона. Пытался выяснить в агентстве, но Янка заартачилась. Правила у нее, видите ли. А я, может быть, в пробке стою.

«Почему же не бросил машину, в метро пробок нет», — равнодушно подумала Нюта, ведь сразу же было ясно, что Николай этот нужен ей как пингвину Галапагосские острова.

— Приятно познакомиться, — сухо сказала она. — А это…

— Мне пора, — перебил ее Игорь, поднимаясь. — Не люблю знакомиться с новыми людьми.

— Ну ладно… — Анюта растерялась и посмотрела на него почти умоляюще.

Ну сделай же, сделай же хоть что‑нибудь, попроси телефон, протяни визитку или просто хоть как‑нибудь дай понять, что тебе хотелось бы встретиться еще раз. Или черт с тобой, перед такими мужчинами, как ты, не стыдно унижаться, хотя бы дай понять, что тебе не будет противно увидеться еще раз. И Анюта сама тебя найдет, отдастся всем операторам МТС, «Билайна» и «Мегафона», чтобы выяснить твой телефонный номер, обойдет все квартиры в доме напротив бара, прикинувшись сотрудницей службы борьбы с грызунами, и из‑за какой‑нибудь двери на нее удивленно взглянешь ты, заспанный, в своем идиотском старом свитере. Хоть что‑нибудь, только просто так не уходи.

Николай смотрел на нее непонимающе, его протянутая рука повисла в воздухе.

— Было приятно познакомиться, — сказал Игорь.

И ушел.

Вышел из бара, даже не обернувшись.

— Кто это был? — удивленно спросил Николай, принимая из рук официанта меню. — Он к тебе приставал, что ли? Моя девушка пользуется спросом?

И Нюте пришлось улыбнуться, ведь он ни в чем не был виноват, этот веселый здоровяк, ему просто хотелось встретить женщину, которая будет лепить ему пельмени и гладить его по голове, как будто бы он все еще маленький.

— Да так, не обращай внимания. Могу рекомендовать клубничную «Маргариту», — сказала Нюта просто для того, чтобы хоть что‑нибудь сказать. Чтобы, сосредоточившись на любых, неважно каких, словах, удержаться от постыдного проявления сантиментов. Еще не хватало расплакаться. Тогда Николай позвонит в агентство и пожалуется, что ему подсунули истеричку. И Анютины фотографии с анкетой вместе будут порваны в клочья и брошены на дно клетки с попугаем, которая стоит на подоконнике кабинета директрисы агентства Яны. От попугая несет хлевом и кариесом. И он умеет четко выговаривать слово «жопа» — веско, емко, хорошо поставленным баском.

Хотя, может быть, оно будет и к лучшему. Нюта в любом случае не собирается больше встречаться ни с кем из Яниных протеже. Не для нее это, совсем не для нее.

— Что же я, девчонка? — басовито хохотнул Николай и заказал пол‑литровую кружку темного пива и чесночные гренки в придачу.

Минуты ползли, как улитки, которых обкололи снотворным. Причавкивая гренками, Николай нудно рассказывал о полиграфическом бизнесе, в который его, химика по образованию, привели случайные обстоятельства, и в итоге он заработал на нем миллионы. Ну, может быть, насчет миллионов он слегка преувеличивает. Но то, что у него есть трехкомнатная квартира в Сокольниках, хороший автомобиль, дача на Кипре и возможность еженедельно играть в казино, — факт. Прекрасную Анюту ведь не смущает, что он игрок? После ее принужденного «нет» последовал еще один пространный рассказ о том, как в девяносто восьмом году он впервые попал в Лас‑Вегас и, потратив пятнадцать долларов, выиграл пятьдесят пять, что произвело на него неизгладимое впечатление. «Если тебе везет, деньги падают с неба, правда! — Его испачканный маслом палец указывал в дощатый потолок бара. — Казино — это магия, искусство, модель самой жизни!»

Об Анюте он так ничего и не спросил, но в какой‑то момент вдруг сказал, что она ему подходит. Так и выразился:

— Ты мне подходишь, прекрасная Анюта. Скольких баб мне Янка пыталась подсунуть, не пересчитать. Бабы‑то, понятное дело, вешаются, я мужик видный и при деньгах. Но все были какими‑то мелочными. А в тебе чувствуется глубина. И у тебя такие грустные глаза. Но это мне даже нравится.

Анюта поняла, что она должна, немедленно должна остановить эту словесную диарею, иначе что‑то взорвется внутри ее, что‑то переклинит, и из тихо улыбающейся женщины в бархатном платье она превратится в пылающую гневом амазонку, которая схватит со стола пустую пивную кружку и наденет ему на голову. И под толстым стеклом будут глупо хлопать его ресницы.