Четвёртая - Екатерина Нагорная

— Куда? — прошипел Шо-Рэй, хватя её за подол платья. — Нас заметят.

— Я хочу видеть, что там происходит!

— Я тоже. А попасться — нет.

— Шо-Рэй!

— Сольге!

Препираясь, они не заметили, как Янкель юрким ужиком проскользнул вверх и вперёд по склону и занял отличное место для наблюдения между деревьев и камней.

— Эй! — тихий оклик прервал перепалку, и не так ловко, как Янкель, но тоже вполне незаметно, маг и Сольге присоединились к нему.

Байвин махнула рукой, и женщины из её свиты выстроились кругом у костра. Начался знакомый ритуал. Женщины пели, пламя росло, меняло цвет на зелёный с голубыми всполохами, и вдруг песня прервалась. Птицы не появились.

Зато пятеро южан выкатили огромный барабан, за ними вышел здоровяк-южанин с колотушкой. Бам! Ударил он в барабан. Бам! Бам! Бам! Звук летел, отражался от скал и деревьев, смешивался с тем, что царил до него: бам! — вдох — бам! — выдох — бам-бам! — вдох-выдох.

Наперстница Байвин взяла корону, поднесла её к огню и, подняв руки повыше, бросила в самое сердце пламени. Искры, вполохи — и огонь утих. Не погас, лишь присмирел на время. Его хватило, чтобы вытащить… корону? Чем бы ни было то, что держала в руках женщина пти-хаш, но от короны Октльхейна не осталось больше ничего. Не было тяжёлого золотого обода, не было тонкой ковки узоров и зубцов, не горели светом Альез драгоценные камни. Позеленело золото, выцвели почти до бела камни, а вместо зубцов и узоров — два крыла по бокам.

— Слушайте, обманутые Сёстрами! Слушайте и радуйтесь! Ныне снято с вас бремя Альез, снято проклятье Викейру, ибо Зелёная искра принесла радостную весть — грядёт Госпожа, идёт Утешительница обиженных и обделённых! И первый её дар вам, о обманутые, — ваша Пти-най, Крыло госпожи, от моря и до снегов, от пустынь до горных хребтов, обнявшая землю. Служите же ей во имя Зелёной искры и Госпожи!

Южанка возложила новый венец на голову Байвин. Вспыхнули волосы, посыпались искры на платье. Но принцесса не проронила ни звука. Красный цвет на платье плыл, горел и таял, оставляя после себя зелень с голубыми переливами. Волосы сгорели, но даже и так Байвин была величественна и прекрасна. Пти-най, Крыло Госпожи, новая королева мира.

Она обернулась, словно точно знала, куда смотреть, встретилась взглядом с Сольге и улыбнулась, спокойно и радостно. Так улыбаются те, кто знает, что путь уже пройден, цель достигнута, что всё получилось. Так улыбаются победители.

— Благослови же свое Крыло, свою Пти-най, о Госпожа! Даруй этому миру новую жизнь, новое счастье! — взвыла, тем временем южанка.

Ей вторили остальные. Летела песня, та, что раньше призывала птиц, гремел барабан: бам-бам! — вдох-выдох.

Из пещеры с шумом и гамом вырвалась стая птиц. Тех самых, зелёно-голубых, с женскими лицами. Они расселись по верхушкам деревьев и затихли.

Бам-бам! Вдох-выдох! Из пещеры вышла… Доопти. Она держала за руку Хендрика.

Южанка что-то ещё кричала. Но Сольге её уже не слушала. Ей нужно было туда, вытащить из всего этого дикого фарса брата, увести Хендрика.

— Не надо, — рука Шо-Рэя легла на плечо, останавливая. Снова. Другой рукой маг удерживал Янкеля, рвущегося к девчонке.

— Восславьте вашу Госпожу, о обманутые! Склонитесь перед ней!

Птицы возопили громкой трелью, и все сильнейшие этого мира разом рухнули на колени. Не устояли даже верные пти-хаш. Бедняжку Ийрим так вовсе распластало по земле. Только Байвин не сдвинулась с места, и где-то там, за деревьями и камнями, боролись с песней ещё три человека. Стонал Янкель, упираясь руками в камень, гримасничая и скалясь от усилий, вцепился в дерево Шо-Рэй. И стояла Сольге, просто и прямо, словно никакой песни не было.

Птицы умолкли. Люди отдышались. Полилась новая песня. Тихая, нежная, обещающая. Из пещеры на крепком постаменте по живому шевелящемуся ковру из птиц выехало огромное каменное яйцо, обугленное, словно неведомый великан пытался запечь его на костре. Доопти посмотрела на Хендрика, ласково улыбнулась и кивнула. Хендрик, и без того светящийся нежностью к странной девочке, просиял, достал из-за спины свой огромный боевой топор и изо всех сил опустил его на верхушку яйца.

Камень треснул, половинки распались, и изнутри хлынуло пламя, такое же зелёное, с голубыми всполохами, только ярче во много-много раз. И прямо на голову Байвин. Пти-най вспыхнула и исчезла. Следом за ней пропала в огне вся её свита. А пламя ползло дальше. Птицы с макушек деревьев с последней песней кидались в него, и огонь разгорался ещё сильнее.

С птицами сгинуло и зачарование. Короли, маги, воины очнулись и увидели у своих ног смерть. Кто-то попытался бежать в панике, кто-то остался на месте, то ли остолбенев от страха, то ли смирившись с судьбой.

Из своего укрытия Сольге видела, как Толфред пришёл в себя, увидел Ийрим, ползущее пламя, крепко обнял свою возлюбленную, и они вместе шагнули навстречу огню. Сольге закричала.

Пламя ползло дальше, оставляя за собой не пепелище, а мутное молочно-белое ничто. Люди разбегались с криками и рыданиями, тщетно пытаясь спастись от неизбежного.

И только Хендрик по-прежнему не сводил глаз с Доопти. Словно услышав крик Сольге девчонка довольно улыбнулась и, смеясь, толкнула молодого воина со скалы. Только когда его коснулись языки огня, Хендрик пришёл в себя. Страха не было. «Сольге!» — успел прошептать он и рассыпался пеплом.

***

Сил не осталось. Сольге опустилась на землю, оглушённая и убитая. Она не видела, как Доопти, расхохотавшись ещё громче, разбежалась и, стараясь не коснуться пламени, прыгнула в мутное, молочно-белое ничто. Не слышала, как закричал Янкель, отчаянно, горько и зло. Не заметила, что зелёно-голубое пламя пока ещё почти не тронуло саму гору и скалу-козырёк, только плескалось, как морские волны у прибрежных скал.

Зато это заметил Шо-Рэй, показал Янкелю и начал тормошить Сольге:

— Надо идти, Сольге! Надо спасаться! Ну же!

Там, где остановилось время, было хорошо. Не долетел до огня Хендрик, не сделал свой последний шаг Толфред, потому что там не было потом, там было только сейчас. Всегда только сейчас. Сольге очень хотелось там остаться.

Но её опять дёргали, опять тормошили.

— Бежим, Сольге, бежим! Приди в себя! — тщетно звал её Шо-Рэй.

Очнуться заставил крик Янкеля. Пламя, обойдя гору, подкралось с другой стороны и уже жадно глотало лес у её подножья, резво пробираясь выше и выше.

«Янкель!» — подумала Сольге и вздрогнула. Потерять ещё и его? Нет! Она вскочила на ноги и бросилась к помощнику.

— Наконец-то! — выдохнул Шо-Рэй, ухватил Сольге за руку и потянул дальше, туда, где стояло яйцо, всё